Сила боли

Здравствуйте. Мне двадцать девять лет, и я гемофилик.

Нет, я не умру от любого пореза. И даже от крупного не умру, если рану перевязать. Да, от артериального кровотечения умру — как и любой другой человек.

Да, я сильно хромаю. Нет, я лучше постою эту минуту, даже будучи не в состоянии стоять иначе, чем а-ля балерина — опираясь только на носки. Потому что вставать с низкого сиденья мне ещё труднее. Нет, правда. Я серьёзно. Да куда вы меня отпихиваете? Неблагодарный, старших не слушаю? Как скажете, а я уже выхожу.

Да, я сильно хромаю. Спасибо за место, мне почти полчаса ещё до работы ехать — как раз что-нибудь полезное на ноутбуке сделаю.

Нет, я не пройду бесплатно: я не инвалид. Ну, то есть я могу получить инвалидность. Я уже это делал — помимо того, что я считался инвалидом с детства, мне дали третью группу (первую степень по-нынешнему).

Да, я считался когда-то взрослым инвалидом. Это стоило мне полутора месяцев траты нервов и сил, потраченных на беготню по врачам и прочим инстанциям. Знаете, на работу (с которой отпрашиваться пришлось раз пять, если не больше) ездить куда проще. Финалом стало откровенное презрение от комиссии — то ли благодаря, то ли вопреки тому, что я не стал расписывать свои страдания, а честно заявил: живу, как могу, пока получается, кроме пары суставов ни на что не жалуюсь. Проходить это каждый год ради пенсии и бесплатного проезда в метро? Нет, спасибо. У меня не так много времени, остающегося для активной жизни, лет через десять я уже буду с трудом собираться выйти из дома. А пока я — востребованный специалист на высокотехнологичном полуоборонном предприятии, плюс — преподаватель в не менее высокотехнологичном и полуоборонном вузе. Увы, мне не удалось пойти в армию (да, я хотел!), мне не светит научиться кататься на велосипеде, турпоходы тоже не про меня… Но всё же мне грех жаловаться.

Родись я пятьдесят лет назад, меня бы уже не было, скорее всего, в живых.

Родись я тридцать лет назад, я бы, скорее всего, не выходил из дома. А домом, скорее всего, была бы больничная палата.

Но сейчас, благодаря довольно дорогим лекарствам, обеспечиваемым московским правительством и отдельными спонсорами, я ещё жив и успешно трепыхаюсь. Хотя — врать не буду — на моё лечение в месяц тратится больше денег, чем я повышаю ВВП страны.

Я радуюсь, если боль от вставания на ноги длится секунд десять. Потому что это меньше, чем тридцать.

Я радуюсь, что про инфаркты и инсульты я могу практически забыть.

Я радуюсь, что очень худой: как бы меня носили и без того поражённые суставы с лишним весом, не представляю.

Так что всё у меня хорошо. А задолбали, по сути, всего две вещи.

Во-первых, лестницы, совмещённые с эскалаторами. Это когда вверх тебя везут, а вниз идёшь ножками. Те, кто их проектирует, видимо, не в курсе, что людям с больными ногами сложнее (я бы даже сказал — опаснее) именно спускаться.

А во-вторых, задолбало то, что силы воли становится с каждым годом всё меньше. Всё чаще стараешься как можно дольше остаться на диване/стуле/кровати — лишь бы не вставать, лишь бы избежать ещё N секунд боли…

Что ж, примерный срок я себе уже назначил: до свадьбы единственной и любимой дочери. Надеюсь, что смогу завершить свою жизнь на мажорной ноте. А всем остальным желаю здоровья.