Мастер рисуночков и почеркушек

Я, пожалуй, выскажу то, что наболело за последние добрые десять лет.

Когда я заканчивала школу, я понятия не имела, чем бы хотела заниматься оставшуюся жизнь, но я точно знала, что это будут не естественные и точные науки, не работа в офисе или на заводе. Нет, поймите правильно: я глубоко уважаю людей, которые этим занимаются, мой отец — инженер, но меня никогда не тянуло перебирать бумажки или делать математические расчёты. На уроки алгебры я шла, как на каторгу, преподавательница физики выгнала меня с первого же занятия, когда увидела, что все формулы из учебника я проиллюстрировала с помощью карандаша и фломастеров. Про то, что творилось в классе химии, когда нам приходилось ставить опыты, я, наверное, промолчу.

Я также помнила, что всё детство я что-то рисовала, лепила, украшала, мастерила, и это получалось у меня настолько хорошо, что к окончанию средней школы я уже неплохо зарабатывала на своих «рисуночках», как называли их окружающие — хотя на самом деле это были наброски дизайна интерьеров для маминых знакомых. Сама мама (к слову, тоже художник) с ужасом описывала мне сегодняшние реалии для представителей творческих профессий.

После школы только ленивый не говорил, чтобы я оставила эту чепуху и занялась чем-то действительно полезным. Мне рекомендовали экономику, прикладную математику, психологию, медицинский и машиностроение. Но даже в политехнический, куда я пошла только ради родителей, я умудрилась подать документы на факультет полиграфии. В конечном итоге все вокруг смирились и начали дружно привлекать мне судьбу бомжа-гуманитария. Высказывания вроде «бабская профессия» и «свободная касса» сыпались мне на голову все шесть лет. Нельзя не упомянуть разговоры про «поравалить» — ведь без технической или медицинской специальности за бугром я никому не буду нужна. А меня это подстегнуло настолько, что на втором курсе я пошла ещё на одну заочку — и тоже связанную с художествами.

Не скрою, все эти десять лет было трудно. Но я занималась тем, что любила и что приносило мне наибольшую радость. Я с восторгом шла в офис, который декорировала самостоятельно, посещала семинары и тренинги, знакомилась с людьми, которые горели тем же, что и я, строила своё небольшое дело и создавала новые рабочие места. Я накопила денег и поступила в магистратуру по деловому администрированию в Европе, чтобы иметь возможность быть толковым управляющим. Мои знакомые и друзья, которые закончили престижные (финансы, юриспруденцию) и не очень (металлургию, приборостроительный) факультеты, в основном работают не по специальности и часто жалуются на плохую зарплату и скучную должность.

Нет, не подумайте, что я — представитель заносчивой творческой «илиты», который презирает скучных технарей. Я благодарна этим людям за то, что они дают мне возможность заниматься любимым делом. Но моей лучшей подругой стала бухгалтер в моей же фирме, которая неистово, до визга обожает цифры. Она уходит позже всех, и оттащить её от любимого занятия — проводить финансовые расчёты и копаться в бумажках — может только что-то действительно грандиозное. То, что для меня кажется скучным, для неё представляет смысл жизни.

Я знаю, что сейчас скажут: не всем дано выбирать то, чем ты хочешь заниматься. А вы думаете, выбор имела я, дочь инженера и художника, которая жила с родителями на съёмной квартире далеко не в центре города? Или мой муж, который приехал из села в 2000-х в огромный мегаполис и против воли отца, видевшего его врачом, поступил на мехмат?

К чему я всё это говорю? Я помню, что все десять лет доброжелатели предрекали мне нищету, голод и низкую зарплату, а лучшие друзья смеялись, когда я в очередной раз неслась на новый курс по типографике или сидела допоздна за эскизами для заказчиков вместо того, чтобы оттянуться в баре.

И знаете что? Я не жалею «потерянной молодости». Мне жаль тех, кому с детства вдолбили мысль, что без «правильного» образования нельзя добиться успеха.