Заплакать: миссия невыполнима

Я большой фанат кинематографа США, любимые жанры — детектив, триллер (не путать с ужастиками), боевик (да-да, кино про вертолёты) и комедии (хорошие). Соответственно, я завсегдатай всяческих форумов, сообществ и сайтов по теме кино. Читая чужие комментарии и участвуя в обсуждениях, можно добавить немало копеек в копилку гендерного спора.

«А чё это герой в начале фильма ревёт?» — вопрошает некто, судя по нику, женского пола, в комментариях к недавно вышедшему детективу. Может быть, комментатор проглядел начало фильма? Да не может быть, ведь собственно именно после гибели любимой жены в автоаварии герой и, с позволения сказать, «ревёт».

«И что он сидел полгода страдал, пошёл бы и всех их разнёс!» — советует другое существо, уже мужского пола, главному герою другого детектива. Разумеется, если ты бы был полицейским, дочь которого попала в засаду охотящихся за ним бандитов вместо него, ты бы точно не страдал полгода — ты бы их всех прям на месте на пирожки бы замесил.

«Не понял, что он там над трупом сидел и плакал, его ж убить могли». И правда, как можно плакать, когда террористы лучшего друга в решето превратили. Но это ещё цветочки по сравнению с ошибкой, которую совершил главный герой другого боевика (за что был обозван идиотом, наверное, каждым первым комментатором): он посмел заплакать над телом бывшего сослуживца, который его предал и которого пришлось убить. Ну серьёзно, ведь предательство и драка с тем, на кого всегда мог положиться — это повод для праздника!

А вот известный детективный сериал. У парня убили невесту, он на допросе плачет. Половина комментаторов называет одну из самых напряжённых и драматичных сцен серии «какой-то длинной», «сопливой», «затянутой». Да серьёзно, приятель, шампанское открой!

Анонс драмы. Каждого второго интересует животрепещущий вопрос: «А главный герой — гей, да?» Может быть, драма про геев? Нет! Просто герой в триллере имеет наглость носить длинные волосы и стильный шарф.

Да что там шарф! Если герой увлекается той же кулинарией, коллекционированием чего-либо (кроме спортивных автомобилей и холодного оружия) или вязанием крючком — каждого десятого будет интересовать его ориентация. А уж если он имеет наглость заботиться о собственной внешности как-либо, кроме спорта и фитнеса, то каждого пятого. Герой не имеет права ходить по магазинам или долго выбирать одежду. Помню, однажды кто-то на полном серьёзе заинтересовался, зачем герой перед свиданием, на котором собирался делать предложение, зашёл в салон красоты. Ну зачем, зачем он это сделал?! Может, хотел выглядеть красиво перед любимой? Нет-нет, это выглядело бы слишком просто…

«Действительно сильное кино о мужественном человеке, который находит в себе силы встретиться со своими проблемами лицом к лицу и найти выход из трудной жизненной ситуации». И другой — «двухчасовая жвачка про какого-то рохлю, который с собственным ребёнком-то поговорить не может». Сюжет? Да практически идентичен! Просто в первом случае — вдова с дочерью, а в другом — вдовец, тоже с дочерью, вот и вся разница.

А это уже не комменты, а кинотеатр. Боевик. После батальной сцены перед началом следующей главный герой, прослезившись, говорит своему другу, что о таком друге, как у него, каждый человек только мечтать может. Только я уже, кажется, не в кинозале, а на конюшне: иначе объяснить это раскатистое ржание я не могу.

Но никто, никто не спросит, почему это женщина из полутора часов экранного времени сорок минут ходит по магазину с подружками. Никто не озадачится, почему она пошла в салон красоты. Никто не будет смеяться над сценой, где женщина покупает сладкую вату или уплетает десерт. А если с мужчиной — то это обязательно «комичная сцена». Женщина может заплакать в любой ситуации: от потери близкого человека до сломанного каблука или ногтя. «Очень раздражал этот ор, зачем вообще его сделали», — комментарий к историческому боевику про Первую Мировую, где половина действия происходит в полевом госпитале. Вот к чему привела погоня режиссёра за реалистичностью — зритель недоволен! Про плач из-за сломанного ногтя у мужчины я вообще молчу — если такое происходит, значит, перед нами комедия про маменькиного сынка или гея. Женщина может говорить лучшей подруге какие угодно нежности, шептать на ушко, даже поцеловать — и всё это будет считываться «девичьей дружбой», в то время как за самые обычные дружеские объятия в кадре оба героя будут записаны в геи. Женщина может сколько угодно убиваться по умершему супругу, бросить работу, страдать алкоголизмом, пытаться совершить самоубийство. Но если заменить героиню на героя, сейчас же появятся комментарии про «тряпку» и «слабака», если он тут же после похорон супруги не завёл себе подружку на двадцать лет моложе себя. Девушка хочет стать пожарным, как её погибший отец? Класс, все женщины в комментариях назовут героиню примером для подражания, идейные феминистки поднимут обычное, в сущности, кино на щит. Парень хочет стать сиделкой в больнице, как мать? Фильм посмотрят единицы, сюжет охарактеризуют как скучный и бредовый. Дочь плачет у постели умирающего отца? Бедная девочка, какую тяжёлую драму снял режиссёр! Рядом стоит и плачет её почти взрослый брат? А почему половина кинозала хихикает над его словами о любви к отцу, ведь ещё недавно мои соседи шептались о «драме»?

Такие вот наблюдения заядлой киноманки. И это очень печально, ведь каждый, абсолютно каждый человек имеет право на проявление чувств. Он или она имеют равные права плакать от боли, страдать, проявлять нежность к друзьям и близким, быть сломленными предательством или утратой, мечтать о чём угодно, каким бы странным не казалось это зрителю. Сами же недовольны, когда очередная шаблонная красотка картинно сваливается на руки очередному шаблонному мужественно-несгибаемому спасителю мира и его окрестностей.