До первой крови

Снова наткнулась я на споры о вреде/пользе сексуального просвещения (на это раз — в связи с предложенными Вадимом Покровским мерами профилактики заболевания ВИЧ), и бомбануло у меня преизрядно. Есть люди — и легионы их! — которые полагают нормальным оставить всё на волю случая. А о детях они думают?

Мне было меньше 11 лет, когда пошли первые месячные. Донельзя перепуганная, я побежала к маме, едва-едва заставив себя выдавить: «У меня из писи кровь, я болею?..»

Мама ответила «да», показала, как пользоваться прокладками, и пообещала сходить со мной к врачу. Несколько дней подряд, до прекращения кровотечения, я ежедневно торопила маму с этим походом, и она неизменно оказывалась занята. Потом я и думать об этом забыла — до следующего кровотечения — и получила ту же реакцию. И в следующий раз. И в следующий… Мама упрямо твердила, что я больна, но к доктору не вела, а я начала думать, что болезнь у меня такая стыдная, что маме не хочется с таким и у врача показываться, и не раз плакала от безысходности. Прибавьте к этому отвращение к своему телу и дикие боли в животе, которые мама (не) лечила активированным углём, и представьте моё состояние.

Откуда я могла узнать? Интернета не было, ни в одной детской энциклопедии такого не описывалось, а спросить — у кого? У чужих тёток, когда стыдится родная мать? У папы? У подружек (которые, кстати, младше)? Самой сходить к врачу? Ага, в 10–11 лет.

Примерно через год на уроке этики мальчиков и девочек развели по разным классам. От учительницы, замечательной женщины, я и услышала заветное: «Девочки, вы сейчас в таком возрасте, когда организм начинает меняться…» Шок — не то слово. После долгих месяцев стыда я неожиданно узнала, что со мной всё нормально!

Два урока подряд учительница рассказывала нам о наших организмах, о том, что происходит с мальчиками, о том, как будет меняться их и наше поведение, о целесообразности посещения гинеколога, затронула тему мастурбации (суда по румянцу, мало для кого из одноклассниц это оказалось новостью), рассказала, чего могут хотеть мальчики, почему нельзя делать того, чего не хотим мы, о рисках, контрацепции, о том, что всему своё время, о доверии к старшим и взаимности. Она — о Ктулху! — даже упомянула, как выглядит сперма!

Уже дома вслед за радостью пришла обида, и я спросила маму, почему этого не рассказала мне она, тогда, когда было необходимо? Сначала получила ответ: «Было рано», а через пару секунд: «Ты права не имеешь у матери что-то требовать, не говоря уже о таких претензиях!» И нет, дело было не в религии — как советский человек, мама была атеисткой.

Пробудил ли этот урок повышенный интерес к сексу? Нет. Слово «секс» детвора знала и раньше. Знали, что при этом раздеваются, знали, что «писи» как-то замешаны, передавали из уст в уста наивно-похабные стишки (любой вспомнит парочку таких из детства), но это было бесконечно далёким. Зато когда интерес появился, я уже знала, что на маму положиться нельзя никак. Первые вопросы были заданы всё той же учительнице, от неё я получила преполезную книжку «Чему не учат в школе». А потом в дом пришёл интернет. Вы представляете, что может нарыть в интернете неподготовленный подросток, едва умеющий отличать добро от зла и твёрдо знающий, что родители разобраться не помогут?

Итак, сравним: урок этики (по факту — сексуального просвещения) и замечательная дама-учитель в школе дали мне знание своего организма, расширенное понятие о личной гигиене, осознание рисков половой жизни. Мамина скрытность навсегда убила возможность доверия к ней в важных вопросах, дала мне несколько месяцев отчаяния, навязчивую идею и отвращение к своему телу, преодолевать которые было очень сложно, и весьма пугающее понятие о сексе — спасибо интернету.

Люди, стоит ли ваша «мораль» слёз ужаса маленькой девочки, которая снова увидела пятно крови на трусиках?