Историю пишут победители

Я родилась в России, мой родной язык — русский. Но все мои предки без исключения были немцами, и во Вторую Мировую войну мои прадеды воевали за Германию, а прабабушки служили в Хельфериннен. Они не были ни трусами, ни предателями, ни сволочами. Предателями они были бы, если бы воевали на вашей стороне. У нас дома лежат награды, старые фотографии. Я горжусь своими прадедами ничуть не меньше, чем вы гордитесь своими. Но я не могу понять, почему спустя много лет потомки обязаны отвечать даже не за действия своих предков, а за политику государства, которое было их родиной?

Школа. Учителя накануне Дня Победы дают задание узнать, кто из родственников воевал в Великой Отечественной, и написать о нём сочинение. Задание обязательное — без него оценку за год не поставят. Никто из моих родственников за Красную Армию не воевал; оставалось либо писать о прадедах, либо придумывать. Родители, всегда учившие меня ценить своих предков, велели писать как есть. Итог — «два» (при том, что я шла к тому, чтобы закончить год с одними пятёрками), вызов в школу родителей. Я так и не знаю, о чём они говорили, но милая учительница литературы, открыто тыкая в меня пальцем (при всём своём ханжестве и «правильности манер»), рассказывала одноклассникам о том, какие немцы сволочи. Дети-подростки в целях борьбы с фашизмом через какое-то время решили со мной «разобраться». Результатом той «беседы по душам» стала для меня инвалидность на всю жизнь, а также несколько лет аутизма. В уже новой школе я даже не запомнила лиц и имён одноклассников.

Однокурсница-еврейка напросилась (весьма настойчиво) ко мне домой под предлогом сканирования и обработки нужной для учёбы информации. Придя, узрела награды. На меня началась самая настоящая травля, которую, что интересно, поддержали только друзья однокурсницы. Но осадок остался надолго.

Мой молодой человек — немец (точнее, австриец); в отличие от меня, он и живёт в Австрии, и родился в ней. Россия так и не стала для меня настоящей Родиной, правда, не являются ей в полной мере и Германия с Австрией. Но тот факт, что мне пришёлся по душе не негр, не еврей и не чукча, многократно усилило уверенность окружающих в моём нацизме. Девушка, которую я считала подругой, узнав, кто мой молодой человек, наорала на меня, не забыв упомянуть анально-эротические подвиги своих предков в отношении моих.

Среди моих друзей есть евреи и даже (да-да!) столь нелюбимые многими «лица кавказской национальности». Так кто из нас фашист? Разумеется, историю пишут победители. Но всему же есть предел!