Посторонитесь, шпроты, камбала идёт

Питер. Метро. «Техноложка». Вечерний час пик. Знакомая ситуация, да? Вагон забит, но не совсем до предела. Свободного пространства уже нет, но при определённом желании забиться ещё можно. Двери с третьей попытки закрываются, и поезд отъезжает. Духота страшенная, люди все на нервах после трудового дня — тут уж не до любезностей. И всё равно нет-нет, да слышится где-нибудь «извините» или «простите, пожалуйста» за нечаянно отдавленную ногу или непредвиденное падение кому-то в газету. Вежливые люди, воспитанные — приятно.

Поезд доезжает до «Сенной». Те, кому выходить, вываливаются наружу; те, кому дальше, до «Гостинки», пробираются подальше к углам, иначе сметут. Если на «Техноложке» казалось, что влезут от силы ещё человека два, то на «Сенной» понимаешь, что десяток — это ещё мало. В общем, вагон вот-вот лопнет. Люди, стоящие возле готовых закрываться дверей, уже приняли положение «шпроты в банке».

К вагону подходит тучных размеров женщина преклонного возраста. Всем совершенно ясно, что дама не сможет зайти ни при каких условиях. Но она способна — да ещё как! Со всей своей 150-килограммовой силы она толкает девушку, некстати оказавшуюся на «передовой», и вваливается в дверной проём. Девушка падает. Не падает, конечно, — некуда, но равновесие теряет.

— Женщина, вы что? — недоуменно восклицает пострадавшая.
— А что ты встала на проходе?

Становится понятно, что спорить с сумасшедшей — пустое дело, но девушка не выдерживает:

— Но попросить отойти-то можно?
— Ты кто такая, чтобы я тебя о чём-то просила? Рот закрой!

Вопреки приказу, рты пооткрывались у всех невольных свидетелей.