Два притопа, три прихлопа

Всякий раз, когда речь заходит о широко известных музыкальных деятелях или группах, я удивляюсь тому, какие странные люди живут вокруг меня. Есть что-то загадочное и непостижимое в том, с каким пылом и какой горячностью хвалят они откровенно некрасивую музыку.

Я не раз пытался понять таких людей. Я старался слушать композиции, перед которыми они преклонялись и которые считали достижениями мирового искусства. Я напрягал слух, пытаясь уловить в них нечто особенное. Однако вновь и вновь меня ожидало разочарованное недоумение. Я слышал примитивные мелодии, бедный и однообразный аккомпанемент, унылые и бесцветные голоса с железным оттенком, которые при всём желании невозможно назвать вокалом. Пожалуй, чукотский шаман, играющий на китовом усе и завывающий заклинания, и то звучал бы приятнее для уха, чем эти великие деятели музыки.

Я долго искал ответ на вопрос, почему такие исполнители и группы более популярны, нежели те их коллеги, чьи произведения могут обоснованно похвастаться богатством и полнотой, красотой и гармоничностью как музыкального сопровождения, так и вокала. Мне не было понятно, отчего прекрасные, мелодичные и радующие слух композиции находятся в тени скучных и до последней ноты предсказуемых песенок.

Думаю, теперь я знаю ответ: популярность этих «великих» с музыкой никак не связана. Их почитают за то, что они «начали поп-/рок-/блюз-/джаз-революцию», за то, что их песни имели актуальный политический подтекст, за неадекватное поведение в жизни и на сцене — или даже просто потому, что «слушать X — круто: все нормальные пацаны слушают X». Вот только к музыке и к искусству это, увы, не имеет никакого отношения.