Сраный жаворонок в клетке

Проснулась от странных звуков, доносившихся откуда-то с потолка. Звуки приблизительно походили на размеренно работающую кувалду, будто рабочие решили бить стены под аккомпанемент синтезатора. Звук был странный: сильный и глухой одновременно. Стены в нашем доме отнюдь не картонные, и надо очень постараться, чтобы звук пробился сквозь них. Последний раз мы слышали наших соседей справа, когда они ночью швыряли стулья в стену. Тут же были явно не стулья и даже не диван.

Продрала глаза. В полубессознательном состоянии натянула какую-то одежду. Вооружилась булавкой, куском двустороннего скотча, пинцетом и пошла мстить.

Сначала думала, что это были соседи этажом выше, но всё оказалось куда занимательнее. Звук шёл не с четвёртого этажа, а аж с пятого. На лестничной площадке уже не было необходимости угадывать, откуда идёт музыка: сотрясающаяся картонная дверь говорила сама за себя.

Глупцы те люди, которые пытаются с такими гадами разговаривать. Человек, способный в десять утра выходного дня врубить музыку на два этажа по периметру, не понимает языков. И человеческого в нём тоже немного. Он птица. Сраный жаворонок. Поэтому я решила поступить, как поступают все люди в отношении певчих птиц: закрыть их в клетке.

Залепив дверной глазок двусторонним скотчем, пинцетом взяла булавку и аккуратно просунула её в замочную скважину. Задвинув булавку до половины, пинцетом же раскрыла её и продолжила просовывать в замочное отверстие, пока она полностью не раскрылась внутри замка, напрочь заблокировав механизм.

Этому нехитрому способу научили меня наши соседи — точнее, воры, которые пытались наших соседей ограбить. Правда, народные умельцы использовали не только булавки. В ход шли скрепки, жвачки, спички и прочие неожиданные предметы. Мы всей площадкой с интересом вытаскивали замочные ловушки с надеждой обнаружить что-нибудь новое. Это продолжалось, пока соседи не догадались сменить замок на другой, более хитрый, в который и ключ-то не всегда удавалось вставить.

Через полчаса ребята с пятого этажа решили сходить за пивом.

Через два часа под окнами началась некая бурная деятельность. Кто-то откровенно ржал.

Через три часа я с интересом наблюдала, как юноша пытался передать небольшой тёмный предмет, похожий на отвёртку, привязав его к длинной верёвке, спущенной из окна горе-дебоширов. Неужели у этого убожества даже отвёртки не было?

В семь вечера, перепробовав все возможные пути вскрытия замка (через окно ж никак — пятый этаж), они таки решились снимать дверь с петель. Ради этого дела я даже вышла на лестничную площадку. Демонтаж двери представлялся мне изысканной музыкой.

После того, как столь долго желанная партия пива была закуплена, все желающие выйти — выпущены, а дверь прилажена к проёму скотчем, долбаная молодёжь опять врубила музыку к девяти вечера. Хотя в этот раз счастье их длилось минут 15, пока не сбежались уже прибывшие домой соседи мужского пола. Так как дверь больше не являлась защитой, бесящихся подростков успокоили быстро и разложили по кроватям, предварительно вставив каждому в зубы чупа-чупс.

Конечно они, скорее всего, не сопоставили появление в их замочной скважине булавки со своим плохим поведением, но это ничего — у меня таких булавок ещё штук шесть. К шестой, думаю, ситуация для них прояснится.