Уездный Цезарь

Я неимоверно многофункциональна и могу осилить работу сразу в нескольких местах.

Я работаю в зверинце. Вокруг меня постоянно протяжно ухают обезьяны, лают собаки, мяукают коты, чирикают птички и рычат тигры. Издавая эту гамму звуков, они не забывают ещё и гадить, бессмысленно и беспощадно, туда, куда им вздумается, крушить всё, что попадается под ру… простите, лапу или клешню, а также делить территорию и бороться за внимание не вполне ещё половозрелых самок и самцов.

Я работаю в ресторане. Хотя рестораном это не назовёшь — так, небольшой пункт общепита. С минуты прихода на работу до самого её окончания мой день наполняется чавканьем и ароматами еды: от вполне приемлемых (вроде мандаринов или конфет) до почти несносных (например, пирожок с мясом, который очередной «посетитель» ест прямо из кармана).

Я работаю в ночлежке и по-матерински оберегаю здоровый сон самых уставших за день/ночь/жизнь.

Я работаю в раздевалке спортзала. Я обязана следить за тем, чтобы «посетители» не забывали у меня свои вещи, а также благоговейно вдыхать ароматы их немытых тел после очередной тренировки.

Я работаю критиком в актёрской студии. Дрянной, скажу я вам. Перед моими глазами ежедневно разыгрываются шекспировские трагедии и приступы неизлечимых, опаснейших для здоровья болезней, первые места среди которых уверенно занимают головная боль и желудочные колики. На днях один артист так уверенно разыграл тремор конечностей, что я почти даже поверила, но куратор студии заверил меня, что это всего лишь удачный актёрский приём. Моё «не верю!» уже, пожалуй, набило оскомину нерадивым актёришкам и актрискам.

Я работаю в цирке-шапито. Акробаты всех мастей скачут по столам, стульям и потолку, а клоуны разных жанров то заставляют зрителей безудержно хохотать, то раздражают до слёз. И я, укротительница тигров в кожаных штанах, щёлкаю хлыстом посреди арены, смеюсь и плачу вместе со всеми и молюсь, чтобы эти зверюги не сожрали меня целиком.

Конечно же, основную часть моего времени я работаю в сумасшедшем доме. О-о-о, сколько прекрасного, катастрофического бреда вливается в мои уши ежедневно! Я пытаюсь разобраться в лавине нескончаемого потока сознания, которому позавидовал бы и сам Джойс, борюсь с манией величия и отчаянно спасаюсь от тотального разрушения собственного мозга. Иногда мне кажется, что сумасшедший дом, в котором я тружусь, преследует меня и тогда, когда я покидаю рабочее место. Порой «клиенты» моей клиники пытаются вызвать дьявола, читая или произнося наизусть исковерканные заклинания из замечательных по своей сути книг с гордым названием «English», но то ли заклинания не совсем действенные, то ли вызыватели не вполне талантливы… В общем, с дьяволом пока ещё никто из нас не сталкивался.

Ну и напоследок — иногда я подрабатываю на полставочки уборщицей, оклейщицей окон и садоводом, но такое бывает нечасто, только перед большой проверкой.

Я занимаюсь чем угодно, только не своими прямыми обязанностями — научить детей английскому языку. Я работаю где угодно, только не в том месте, куда изначально устраивалась — в средней школе Х уездного города N. И меня это задолбало.