Уйди, мгновенье, ты ужасно

Вы назовёте меня ханжой, бессердечным и просто эгоцентричным человеком. Но позвольте сначала рассказать, что же задолбало меня.

Приближаются праздники, большие каникулы, время отдохнуть морально. Водораздел, когда думаешь, чего ты достиг в прошлом и что ждёт впереди. В это время хочется побыть наедине со своей семьей и близкими друзьями.

Но жизнь устроена не так, как мы хотим. Есть злые люди, и они устраивают теракты. Ужасные акты демонстрации своей силы и нашей беззащитности, жертвами которых становятся десятки невинных людей. И хотя мы не в первый раз становимся свидетелями этого действа, каждый раз оно застаёт врасплох, заставляет задуматься о вечном, сопереживать родным жертв и потерпевшим.

Но та же жизнь не стоит на месте. Она идёт вперёд. Если в один «прекрасный» момент время остановится, мы все сойдём с ума. Так зачем же, скажите мне, наши СМИ пытаются сделать именно это? Ведь это совсем не то мгновение, которое должно остановиться, потому что оно прекрасно. Оно уже оставило неизгладимый след в наших душах, так же как Волгодонск, «Норд-Ост», школа в Беслане, башни-близнецы… Зачем же вы топчетесь в нашей душе, как у себя дома?

В жизни абсолютно каждого человека бывают минуты несчастья, потери близких. Я им соболезную, но не хочу примерять на себя их траурные одежды. У меня продолжается жизнь. Я не живу смертью. Зачем вы несёте её в мой дом? Зачем из-за нескольких десятков даже бесценных жизней вы лишаете праздника 147 миллионов людей, фактически запрещая им праздновать (я, например, про рекомендацию воздержаться от трансляции развлекательных передач)? Это указ президента? А был бы этот указ, если бы не такой общественный резонанс? Я уверен, что нет. Но у него нет выбора. Это легко понять, если задуматься над тем, что ежедневно сотни наших сограждан гибнут в автомобильных авариях, и очень многие из них так же невинны, как жертвы теракта. Но почему-то мы не живём в перманентном состоянии траура. А чем эти люди хуже тех, кто пострадал от теракта? Почему их родственникам не выплачивают по миллиону рублей?

Всё написанное выше могло бы перечеркнуть лишь одно: польза. Телефонные номера горячей линии — это польза. Перечень пострадавших — это польза. Портрет террориста крупным планом — польза. Но в 20–30-минутных сюжетах, которые пускаются каждый час, на это выделяют не больше двух минут. А остальное? Развороченный троллейбус, дымящийся вокзал, плачущие люди, полицейские кордоны, высказывания политиков с обещаниями показать кузькину мать. Всё это не поможет людям, понёсшим утрату. Некоторым из них вообще забыть бы всё побыстрее и жить дальше — так им проще не сойти с ума. Всё это не поможет и нам, наблюдающим со стороны.

Но кое-кому от этого польза есть. Телевидению (не буду рассказывать про рейтинги — все всё знают) и — барабанная дробь — террористам! Это наглая ложь, когда по ТВ теракты называют бессмысленными. Вот автомобильные аварии — это бессмысленно. А теракты — это очень осмысленные и спланированные действия. Они имеют одну цель: донести до масс своё послание. И, «спасибо» ТВ, они его доносят. Время терактов и место (Новый год, Олимпиада) выбраны не случайно. Рассчитаны последствия, резонанс, действия властей. Единственный, кто достигает своей цели — террористы.

«Критиковать может каждый», — скажете вы. А что мы можем сделать? Мы можем не смотреть по двадцать раз на дню новости, обеспечивая телеканалам бешеный рейтинг. Они сами начнут сокращать эфирное время. Смотрите больше позитивных передач — обеспечивайте рейтинг им. А ещё можно писать открытые письма с конструктивными и творческими предложениями, как почтить память умерших, показать, что они дороги своему народу и свои жизни отдали не зря. В США на месте башен уже новая стройка: там и функциональные здания, и мемориал, и новая транспортная развязка. У нас в Беслане ту самую школу могли бы профинансировать и сделать из неё элитную школу, увековечив тем самым память о тех, кто это пережил.

Человеческая жизнь ценна тем, что это жизнь. Мы не в средневековье, чтобы петь оды смерти. Мы — цивилизованное общество XXI века, которое помнит о смерти, но стремится жить.