Спи, мой мальчик маленький, спи, мой сын

Жили-были мы с мужем, его родителями и маленьким ребёнком в обычной девятиэтажке. Жили на втором этаже. А на первом...

На первом имела место быть (и живёт до сих пор) семья дружественных алкашей: патриарх, так сказать, этого семейства, а также двое сорокалетних детишечек: муж и жена. Досуг их заключался, само собой, в совместном распитии, а по достижении нужной кондиции (часа эдак в два ночи) в исполнении народных шлягеров под караоке. Неоднократные хождения к ним по ночам эффекта не имели: дверь либо не открывали вообще, либо советовали идти по всевозможным адресам. Вызов милиции (неоднократный) также пользы не приносил. После ухода людей в сером начиналась та же катавасия.

На Новый год орали всю ночь, а мы бегали по трёхкомнатной квартире с кроваткой в поисках наименее шумного места. В четыре утра под песню «Спи, мой мальчик маленький, спи, мой сын» хотелось биться головой об стену. Финальным аккордом послужило бессмертное творение Земфиры: «Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?»

На многократные просьбы к доблестным стражам правопорядка как-то решить эту проблему (не потому, что ночью хочется спать, боже упаси, а потому что спать нужно грудному ребёнку) нам было сказано, что это, мол, их частная территория, и они там могут делать, что хотят. А мы на своей частной территории не имеем права на тишину в ночное время суток?

Теперь мы с мужем и маленьким сыном снимаем квартиру. Да, в хрущёвке. Да, этот дом близок по возрасту к нашим родителям. Но зато мы — всей семьёй — наконец-то спим.