Священный продолжатель рода человеческого

Представьте себе ситуацию: вы наконец купили давно желанные туфли, дорогие, потрясающей красоты, на высокой шпильке. Вы очень хотите прогуляться в них. Но вот беда: туфли неудобные, асфальт неровный, шпилька слишком высокая. Однако вас это совершенно не смущает, ну вот ни капли, и вы, невзирая на трудности, надеваете туфли и идёте на улицу. Через двадцать метров пятки ваши стёрты в кровь, лак на боку туфли поцарапан, каблук попал в выбоину в асфальте и сломался. А тут ещё и пошёл ливень. Что вы будете делать? Встанете ли вы посреди двора и начнёте ли кричать о том, что природа — сволочь, устроила дождь вот как раз тогда, когда вы накопили денег на покупку ваших туфель? Будете ли хватать прохожих за руки, требовать, чтобы вам заказали такси и отвезли домой, потому что сломан каблук, чтобы срочно высушили все лужи и повесили на небо раскалённое солнце, приказывать взять вас на руки, потому что у вас болят ноги? Разумеется, не будете. Вы отлично понимаете, что надеть эти туфли было исключительно вашим решением, и никто в связи с этим не должен разрешать ваши трудности. Вы осознаёте простое правило: либо чего-то не делай, либо делай и будь готов принять последствия. Молча. И ничего не требуй у случайных людей.

Но почему, чёрт возьми, многие забывают это правило, родив ребёнка? Почему они никак не хотят осознать, что общество — суровая субстанция, не предназначенная для удовлетворения их желаний и запросов, только потому, что они добровольно повесили на себя дополнительный груз и стали «онижматерями»?

Большой город, вечер, час пик. Трамвай набит до отказа. Все злые, уставшие, все хотят домой. Душно, тесно, бродят попрошайки, шествует громкая кондукторша больших размеров… Ну, все знают. И тут — внимание! — в трамвай заходит она. Королева общественного транспорта. Повелительница маршруток и автобусов. Мама с Ребёнком.

С этого момента и до остановки королевы все пассажиры должны быть объяты священным ужасом и проникнуты желанием услужить. Все до единого — тощий студентик, шатающийся от голода и недосыпа, женщины с тяжёлыми сумками, простые работяги, восемь часов таскающие на стройке то и это, — все должны в едином порыве уступить королеве место, дабы она могла усесться сама и водрузить сверху своё чадо. Если хотите выжить — ни в коем случае не заикайтесь о том, что вы устали, что вообще-то заплатили за проезд и имеете право ехать сидя хоть до конечной. Вы будете распылены на атомы ударной звуковой волной и раздавлены тоннами негодования. Находящиеся поблизости от Мамы с Ребёнком обязаны стоять и сидеть не шевелясь, чтобы не дай бог не задеть локтем кровиночку. Также строго воспрещается смеяться, разговаривать и громко дышать: это пугает ребёнка.

Отдельно доставляют личности, пытающиеся втиснуться в забитый до отказа (это не когда некуда сесть, а когда нечем дышать, ага) трамвай или автобус со здоровенной коляской. Что движет ими в этом стремлении — незнание законов физики, желание победить систему и «впихнуть невпихуемое» или отсутствие мозга — я не поняла до сих пор.

А вот супермаркет. В супермаркете у нас есть что? Правильно, вкусные ништяки, хозяйственные товары, соки, воды и т. д. А ещё есть много покупателей, которых становится больше вечером. Казалось бы, все знают о последней закономерности, однако находятся люди, которые презирают бытовые устои. Имя им… Догадались? Да, это они — Божества с детскими колясками.

В идеале при их появлении покупатели должны немедленно покинуть помещение, предоставив Божеству неограниченное пространство для манёвров с личинковозом. Но, увы, жизнь наша далека от идеала, посему предлагается второй вариант: спешно убираться с дороги Божества, всё равно куда: залезешь ли ты в открытый холодильник, взлетишь высоко-высоко под потолок или заберёшься в банку со шпротами. Но. Ты. Обязан. Дать. Дорогу. Матери. С коляской. И ни в коем случае не возникать, когда она перегородит этой самой коляской доступ к стеллажу плюс проход и простоит так двадцать минут, выбирая между пряниками с шоколадом и пряниками с мятой. Нет никакой разницы, что ты торопишься домой — перед тобой Божество, священный продолжатель рода человеческого. Молчи, преисполняйся благоговения и не смей даже про себя задаваться вопросом, что мешало Божеству, находящемуся в декрете и сидящему дома, сходить в магазин днём, когда людей было гораздо меньше.

Открытая терраса в кафе, выходящая во внутренний дворик, в обход антитабачного закона выделена специально для нужд курящих. Зачем, зачем ты пришла сюда со своим ребёнком?! Ему захотелось подышать свежим воздухом? Тебе захотелось подышать свежим воздухом? Мы (девять человек) должны немедленно потушить свои сигареты, проглотить их и на коленях вымаливать прощение за то, что посмели травить никотином твоего ребёночка? Мадам, не пошли бы вы… обратно в зал! Ненависть, ещё больше ненависти, вовсе невыносимое количество праведного гнева. Уф, ушла. Обрадованные победой, докуриваем. Через две минуты из зала крик: «Немедленно выключите кондиционер, моего Васеньку продует!»

У соседей моей подруги орёт маленький ребёнок. Нет, вы не поняли: он орёт как минимум шесть-семь часов в сутки. Что они делают с ним, выяснять страшно. Когда ребёнок не орёт, он спит. Когда он спит (обычно это день или ранний вечер), подруга даже кашлянуть не может без того, чтобы разгневанная соседка не начала долбиться в её дверь: как же, разбудили ребятёнка! А вот концерты фортепиано с оркестром устраиваются за стеной преимущественно по ночам, но любые возмущения со стороны подруги неуместны и зело порицаемы: этожеребёнок и этожемать.

И кстати, занимательный факт: мужчины в большинстве своём перечисленной фигнёй не страдают. А вот с участием женщин-родителей такие ситуации повсюду, на каждом шагу.

Мамашки! Запомните: то, что вы разродились очередным винтиком системы или бездарной человеческой протоплазмой, не делает вас особенными, не даёт вам никаких привилегий в повседневной жизни, не вынуждает общество подстраиваться под вас. Это как в изначальном примере про неудобные туфли: захотелось, надели — терпите. Никто, никто ничем вам не обязан. У себя дома можете стоить по линейке мужа, родителей, свекровь, кошку, но незнакомые люди на улице и в транспорте не должны принимать вашего ребёнка как уважительную причину срочно делать что-то для вас или чего-то не делать. Ваш выбор — ваша ответственность.

И напоследок попытаюсь заранее предупредить волны негодования, что, возможно, прольются на меня ментальным потоком сквозь пространство и время.

Первый аргумент возмущённых моей позицией — это, конечно: «Твоя мама тебя точно так же возила в трамвае, мешала коляской, твои крики не давали спать соседям!» Отвечаю: нет, не возила, не мешала, и никаким соседям мои крики не докучали. Сразу из роддома я попала в дом малютки, а оттуда — в детский. У меня не было никаких патологий, уродств и отклонений от нормы, почему от меня отказались — я не знаю, и мне неинтересно.

Во-вторых, я ни в коем разе не обобщаю всех матерей. Я знаю, что такое настоящая мама, знаю, что они бывают, и хочу сказать им, что всё вышеизложенное их никак не касается.

В пять лет семью мне заменила мать моего лучшего друга и по совместительству воспитательница в детдоме. Она забирала меня на выходные к себе домой, вместе с сыном водила в кафе и парк аттракционов, подкармливала домашней едой в будни, читала на ночь сказки. Выпустившись из детдома, я приходила к ней просто поболтать и, уходя, незаметно совала в карман её старенькой куртки деньги. Она дала мне то, чего лишила меня биологическая мать — чувство, что о тебе заботятся, что ты кому-то нужен. Вечером после её похорон я рыдала больше, чем за все на тот момент двадцать два года своей жизни. Это всё я к тому, что третий аргумент: «Бесчувственная стерва, деградирующее поколение со сменой жизненных приоритетов!» тут тоже не прокатит.

Наконец, четвёртое, моё любимое: «Сама родишь, тогда поймёшь!» То есть — серьёзно, вы только вдумайтесь в это! — они сами открыто признают, что после родов у большинства женщин что-то щёлкает, и они превращаются из нормальных людей в неадекватных баб, которые «понимают». Какая прелесть! Так вот: нет, я не рожу. Медицинские показания закрыли мне путь к материнству, да и я, зная свою эгоистичность и безответственность, никогда к этому не стремилась.

Обычно на этом «онижматери» и их пылкие защитники иссякают и, укоризненно покачивая головой с поджатыми губами, исчезают за горизонтом. Может, кто-нибудь порадует меня новым аргументом?