Дождь цвета индиго

Уже восемь лет я работаю реабилитологом: помогаю облегчить жизнь людей с различными особенностями развития. Основной контингент составляют ребята с РАС — расстройствами аутического спектра. Естественно, я постоянный участник различных интернет-конференций, форумов, поддерживаю общение с мамами-активистками нашего города в созданных ими группах. В последнее время стал замечать обилие заметок, комментариев и сообщений (в том числе приходящих на мои страницы в соцсетях) на тему «я аутист, я особенный», а также массу статеек и репортажей, изобличающих, так сказать, истинную суть аутизма. Так вот, уважаемые, вы подзадолбали меня уже давно, но последней каплей стала мимоходом обронённая фраза знакомой: «Вот бы у меня родился сын-аутист, ведь они все такие гениальные!» Хочется вам всем сказать: идите в лес дружным строем.

Эти ребята — не «дети индиго», не сборище Шелдонов Куперов из «Теории большого взрыва», не дикие и опасные для общества социопаты. И нет, у нас не «45% населения страны недиагностированных аутистов», как сказала одна тётенька-психолог. Откуда вы, дражайшая, вообще взяли эти цифры? Отдельный привет врачу из области, которая год не ставила детёнышу диагноз в связи с тем, что «у девочек не бывает РАС, это противоречит нашей открытой женской натуре». Так и хочется взять за пустую головушку и постучать об стенку.

Открою вам страшную тайну: ребята с РАС — это… люди. Да-да, самые разные, представьте себе.

Вот Марк, ему 26. Живёт Марк один, работает инженером медтехники, знает пять языков, прекрасно поёт и увлекается ирландскими танцами. Догадаться об особенностях Марка сложно, но стоит придти к нему в гости, вы сразу наткнётесь на несколько таблиц: «Стирка», «Приготовление супа», «Не забудь выключить газ». Марку сложно запоминать такие вещи, в отличие от грамматики немецкого языка, например.

А это Митя. В свои 23 он знает одну фразу: «Сегодня пятница?» По пятницам его из интерната забирает домой мама. Митя передвигается на корточках (боится вставать в полный рост: высоко), не любит громкие звуки и скопления людей. Зато с удовольствием собирает бесчисленные пазлы и обожает обниматься.

Вот Рената, ей 12. Рената играет почти на всех известных мне музыкальных инструментах: пианино, скрипке, мандолине, барабанах… Она пишет странные, но прекрасные стихи, песни и рассказы. Учится на «отлично». Но, увы, Ренате никто не нужен, она не ищет компании и нервничает в присутствии других людей.

Вот Влад, круглый, мягкий и обаятельный. И характер у него под стать: Влад радостно заглядывает людям в глаза, гладит по голове, мычит какие-то мелодии, рисует для всех солнышки и танцующих зверят. Но в восемь лет Влад не хочет говорить, никак не может понять, почему нельзя обнимать незнакомцев и зачем в принципе нужно носить одежду, если и так тепло.

А это Оля. Она в свои шесть соответствует возрастной норме, даже более чем: читает стихи, поёт песни, смотрит мультики на английском, знает правила сложения-вычитания, может долго говорить про разные передачи, любит играть с другими детьми в «чаепитие» и кататься с горки. Оля смотрит в глаза и не выкладывает предметы в ряды. Правда, она не выносит прикосновений к голой коже, это вызывает у неё шок от сенсорной перегрузки. Поэтому одевают Олю, как куклу: платья в пол, плотные колготки или брюки, на руки — перчатки, на голову — косынку.

Все эти люди разные, большинство из них далеки от гениальности и никто из них на 100% не соответствует раскрученному образу, состоящему из смеси «Человека дождя» и «ребёнка индиго». Просто ребята, уже большие и совсем маленькие, которым требуется — каждому своя — особая помощь и поддержка. А «знатоки», мусолящие эту тему, то романтизируя, то демонизируя её, задолбали хуже горькой редьки.