Право быть любой, право быть собой

Милые дамы! Когда женское «Мы можем!» превратилось в «Мы должны!»? Поймите же, первые суфражистки боролись за возможность женщины быть равной мужчине перед законом, но никак не за обязанность.

Девушка хочет быть слабой и уязвимой, хочет зависеть от мужа и растить детей? Нет, нельзя! Она должна, должна быть сильной и независимой, должна иметь «мужские увлечения» и «мужскую профессию». Я вас, может, удивлю, но не все хотят увлекаться спортом или инженерией, не все выбирают типично «мужские» профессии. Не все из мужчин в том числе.

Я удивлю вас ещё больше, но в нашей стране достаточно домохозяек замужем не только за тиранами или «папиками», чтобы доказать, что весьма широкий спектр профессий позволяет обеспечивать семью «в одну зарплату». Даже если одной зарплаты не хватает, в современном мире достаточно способов работать на дому пару часов в день.

Если какое-то быдло на улице схватит меня за грудь, я, конечно могу его стукнуть, но ввиду моих проблем со здоровьем он это вряд ли почувствует. Зато у меня есть перцовый баллончик и шокер. Оба недорогие, компактные, просты в использовании и не запрещены законом. И это не начало конфликта: конфликт начал как раз-таки грудехвататель, а мои действия — самозащита, которую нам, девочкам, преподавали в школе.

Мои увлечения не заинтересуют людей, которые их не разделяют, так же как и чужие коллекции меня не тронут, если мне они не интересны. Если я равнодушна к маркам и медведям, то будь ваша коллекция хоть в Книге рекордов Гиннесса, она проиграет маленькой кучке цветных стеклянных шариков, которые мне нравятся, вне зависимости от гениталий коллекционера.

То же желание всплакнуть, из-за пустяка или нет, у кого-то действительно вызовет презрительное: «Истеричка!», а у кого-то умильно-добродушное: «Какая же ты ранимая/впечатлительная!»

Моя сестра выбрала военную карьеру, с детства мечтала быть лётчиком, занималась спортом, держала себя в форме, учила устав. Ей нравится жёсткая дисциплина армии, ей нравятся тяжёлые нагрузки, она не собирается заводить свою семью, хотя с радостью сидит с племянниками. Она счастлива в своей «мужской» профессии. А вот наша с ней подруга детства счастлива в своей роли жены-домохозяйки. Ей нравится возиться со своими двумя детьми, ей нравится готовить, стирать, убирать. Вся эта «грязная» работа не доставляет ей дискомфорта — наоборот, приносит радость и чувство гордости. И замужем она не за «папиком» или тираном, а за обычным программистом. Не шикуют, конечно, но хватает и на еду, и на одежду, и на ремонт, и даже на небольшой отпуск. Они выбрали разные пути, но обе довольны своим выбором и своей жизнью.

Мне нравилось быть девушкой и нравится быть женщиной. Я бесконечно благодарна суфражисткам и другим борцам за женские права за то, что могу быть сильной. Могу строить карьеру не совсем в «женской» отрасли, могу голосовать, могу сознательно завести семью, не выходя замуж, и могу самостоятельно обеспечить себя и своих детей. Но я так же благодарна традициям и сложившимся мировоззрениям за то, что могу быть слабой. Могу попросить меня встретить и донести мне тяжёлые сумки, могу бессовестно рыдать над грустным фильмом, могу опереться на поданную руку при выходе из транспорта, могу, в конце концов, банально покапризничать, потому что мне так хочется.

Так, может, право быть сильной всё-таки не отменяет права быть слабой?