Если друг расплатился вдруг

Пишу не для того, чтобы выплакаться, а потому, что интересно.

Преамбула, так сказать: я — дама преклонных лет (1976 года рождения), отличаюсь от прочих характером бойким и незлобивым, два года как в разводе (по собственному желанию), дети почти взрослые (12 и 20 лет), поэтому алиментов и прочих благ не требовала, когда настал печальный момент разбегания. На жизнь и прочие булавки-развлекаловки зарабатываю сама, не особенно при этом напрягаясь. Люблю погулять, в желаниях бываю несдержанна, и даже более — распутна сверх меры. Знакомлюсь иногда под настроение с мужчинами. Разными. Богатыми и месяц копившими на погулять вечер в дорогом клубе. Красивыми и не очень. Иногда особи мужского пола остаются у меня в гостях с ночёвкой. Иногда остаюсь с ночёвкой я. Плачу за себя сама (в том числе и за номер в гостинице, если уж пришла мне такая блажь в голову — отдохнуть нецензурно с понравившимся мужчиной).

Есть у меня подруга. Ну, пусть будет Фёкла. Фёкле 26, она гипотетически годится мне в дочери. Подруга Фёкла вечно отчитывает меня за то, что я не имею никаких благ в результате частых знакомств со всякими забавными мужчинами. И даже (о, спасите!) плачу за свои коктейли сама! И телефонов не беру наутро. Не завожу никаких полезных связей и вообще, бестолковая, на вечерний макияж трачу больше, чем господа ухажёры мне коктейлями подарочными возвращают. Я всё время бесилась и говорила, что к продажным дамам не отношусь и мужские подачки брать не желаю. Я, мол, за страсть чистую и не омрачённую финансами. Фёкла злилась и говорила, что у меня на лбу скоро проступит фраза: «Тут дают бесплатно!»

Долгое вступление, однако, но — к делу. Решила я однажды провести интересный эксперимент. Познакомила меня Фёкла с другом своим близким (а может, не особо близким, но другом) по имени, скажем, Герасим. Герасим был любезен, улыбчив и платёжеспособен. Последний пункт со словом «очень». А ещё у Герасима в активе была жена и двое детей. И желание погулять у Герасима тоже имелось. Я взбодрилась. Взяла за шкирку Фёклу, Герасима и… погуляла. На всю имеемую у Герасима наличность. Не заплатив из своего кармана даже за спички, коими прикуривала дорогущие сигареты, купленные за счёт упившегося на радостях Герасима. Герасим уехал домой с совершенно пустыми карманами, оставив в барах, по которым я его протащила за ночь, свою двухмесячную зарплату. И при этом даже не совратила страждущего юношу. Отправила его пылать страстью к жене.

А что ж подруга Фёкла? Она наутро, когда все участники ночного загула проспались и подсчитали расходы, устроила мне разнос. Да-да! Самое натуральное пропесочивание! Да как же я, мол, могла! Да он! Да женатый! Да с детьми! Да друг её! Да как мне не стыдно! Оставила парня без копейки! Да он же напился! Да неужели нельзя было обратить внимание на кого-то другого?!

Говорю я Фёкле: а помнишь, подруга, толстого дядьку, что пытался знакомиться? Симпатичный дядька, в печали, правда. Было с ним, о чём поговорить и что обсудить. Ты ж мне, подруга Фёкла и указала на то, что дядька старый (лет пятидесяти) и денег у него ваще мало, на смузи для нас явно не хватит. ОК, подруга! У нас под рукой твой друг Герасим! Мне какая разница, чей друг Герасим? Ты ж сама говорила: «Бабло есть, значит, надо брать мужика за шкварник и трясти, трясти, трясти, как Буратину».

Ан нет… Я, куда бы не повернулась, не права. Двойные женские стандарты правят бал. Мужиков обирать можно и нужно, но только если мужики чужие и незнакомые. Знакомых — ни-ни! Табу!

Мораль? А нету морали. Ни в моём поведении, ни в моих выводах опосля эксперимента. Печально всё. И задолбало. Буду гулять дома. С караоке. Глядишь, и заработаю. На соседях. Либо им понравится, и они в кепку денег накидают, либо допою до того момента, когда они готовы будут заплатить, чтоб заткнулась. А что, круто! Будет, о чём Фёкле рассказать и похвастаться.