Предоставлено им вроде литера

Бесит странная установка в обществе, гласящая, что человеку, у которого «жизнь тяжёлая», можно хамить и делать гадости, а другие обязаны относиться к этому с пониманием.

Лет пять назад мне пришлось переводить ребёнка в другой садик из-за двух, гм, весьма специфических женщин. Одна из них работала нянечкой и явно самоутверждалась за счёт детей. Например, мою дочь Нину упорно называла Тоней, потому что Нина — это, по её мнению, уменьшительное от Антонины, и пофиг, что там в свидетельстве о рождении записано. А ребёнку за попытку её поправлять прилетало, потому что «что она там в пять лет о себе возомнила — взрослым указывать».

Когда я пришла к заведующей поинтересоваться, считает ли она происходящее нормальным, выяснилось, что «Н.Н., конечно, неправа, но, понимаете, у неё такая тяжёлая жизнь и маленькая зарплата, войдите в положение!». Не буду пересказывать биографию, сами понимаете, если человек работает нянечкой за копейки и строит дошколят в садике ради самоутверждения, то это не от избытка внутренней гармонии. На вопрос, точно ли Н. Н. станет счастливее от того, что будет называть мою дочь чужим именем, заведующая обиделась и намекнула, что я злая и толстокожая.

Коллега. Знакомы мы с ней со студенчества, и могу сказать, что характер у неё всё это время был не сахар. Только если раньше её осаживали, то с недавних пор из разговоров в коллективе выяснилось, что выслушивать гадости от неё — чуть ли не святой долг каждого, потому что она несчастная одинокая сорокалетняя женщина. Называешь навскидку десять вариантов проведения досуга, кроме выноса мозга окружающим (от вышивки крестиком до пения в хоре и походов в горы) — обвиняют в чёрствости.

Родственник пару лет назад ушёл от жены после 15 лет брака, с новой любовью не сложилось, а в прежнюю семью обратно не приняли. Теперь я стараюсь избегать больших семейных сборищ, потому что общаться с ним дольше десяти минут невозможно, всё сводится к «все женщины такие-сякие, меня не ценят». Тема довольно скучная, да и у товарища рыльце в пушку, однако заткнуть этот фонтан красноречия не получается: в семье принято выслушивать и скорбно молчать из почтения к горю. А кто не хочет и смеет иметь хорошее настроение, когда у А. не первый год такое горе, те сволочи бесчувственные.