bash.im
ithappens.me
zadolba.liТак значит, говорите, иногда бывают ситуации, когда мужчинам можно сидеть?
Ну спасибо вам, королевишна, за милостивое ваше разрешение. А не перечислите ли все такие ситуации? Ну, помимо той, когда мужчина — ваш сыночек с натёртой ножкой, или когда мужчине сделали операцию на ноге и стоять он не может в принципе? Может, вы ещё и справки перечислите, которые нам, унтерменшам, нужно показывать, чтобы вы, королевишны, соизволили смилостивиться и согласиться с тем, что в данном конкретном случае у нас право присесть на принадлежащие вам места, так уж и быть, есть?
Я вот в своё время на собственном опыте убедился, что 14-летний мужчина в гипсе на всю ногу от пальцев до середины бедра и без костылей такого права не имеет. В травматологию-то меня из школы доставили, а вот из травматологии выпнули на улицу и даже позвонить не дали. Сидящее бабьё всех возрастов в вагоне метро и в троллейбусе лишь гыгыкало промеж себя на тему «меньше надо мячики гонять», а в ответ на две просьбы присесть — по одной на каждый вид транспорта — выдавало стандартные тирады про такси. Ну разумеется, 14-летние подростки в 1998 году только и делали, что ездили в такси, да-да. И, разумеется, я столкнулся с редчайшими исключениями, даром, что их хватило на сидячие места в половине вагона (в другую половину я не попрыгал из гордости) и в целом троллейбусе.
Открою вам, королевишна, три великие тайны.
Тайна первая в том, что уступать место пожилым и женщинам — это не правило, это лишь рекомендации вежливости. Рекомендации, а не требования. Никто не обязан вскакивать с места при виде женщины. В законе такого не написано.
Вторая тайна в том, что рекомендации эти устарели. Уступать место есть смысл не по признаку пола или возраста, а по признаку усталости или сложности со стоянием. Лучше усадить отработавшего ночную смену врача с синяками под глазами, чем бодрую пенсионерку, едущую поругаться в поликлинику или на почту.
Лучше дать сесть шатающейся девушке с тростью, чем мужчине в возрасте, но без признаков хромоты. Лучше усадить бледного, с испариной на лбу, и явно укачанного подростка, чем бодро щебечущую по телефону девушку на третьем месяце. Помогать нужно тем, кто в этом нуждается, а не тем, кто выдумал себе наличие расширенных прав и нагло их требует.
А третья тайна в том, что вы — ровно такая же мизандричная баба, как те, против кого вы напоказ выступили. Вы точно так же полагаете, что это вам решать, какому мужчине сесть всё-таки можно, а какому нельзя. Вы точно так же считаете, что мужчине нужна какая-то «уважительная причина», чтобы сесть, и всё, что отличает вас от обвинённых вами — это критерии «уважительности» той причины.
А этих причин нет. Право сидеть в транспорте имеют все. Обязанность уступать есть только инвалидам и детным пассажирам любого пола, причём обязанность эта касается только мест, помеченных специальными знаками, и она касается, в том числе, и женщин. Всё остальное — на усмотрение сидящего, и ни у кого нет ни малейшего права решать за него, достоин ли он сидеть. У него может быть миллион не заметных вам причин нуждаться в сидячем месте, но самое главное то, что он не обязан иметь эти причины и может сидеть просто потому что хочет. Или, например, даже из принципа, потому что помнит, как висел на поручнях вагона, стараясь не погнуть свежий гипс.
Задолбали вахтёры вообще и мизандрички-королевишны в частности.