Уральский седатив

Покупаю в гастрономе еду и вижу: сдачи несколько больше, чем положено быть — продавец по запарке сдала лишнюю десятку. Тут же возвращаюсь, отстранив в сторону какую-то бабульку: «Извините, вы мне сдачи больше отдали». Продавец, как и все представители торгашеского мира, тут же включает «сирену»: «Чего я больше дала? Где я больше дала?» Поняв, что в этот крик и двух слов не вставить, тем не менее пытаюсь урезонить: «Да поймите, вы сами себя обманываете». Не знаю, может, надо было по другому как-то сказать, но эти слова подействовали, как красная тряпка на быка. Тётка завелась с пол-оборота: «Кого я обманываю? Что вы… ты… врёте… врёшь? Я всё честно вам… тебе… завесила, давайте перевесим».

Минуту я делал робкие попытки переорать этот несущийся локомотив. За эту минуту меня выставили полным дураком, назвали хамом, ославив на весь немаленький магазин. Честно скажу: глядя на распалившуюся тётку, я подумал, что в истерике она сейчас начнёт себе вены резать.

Лучшее лекарство против истериков — встречная истерика, причём с матом. Седативное действие русского трёхэтажного сработало и в этот раз. Тихий милый интеллигентный вечер превратился в мой рёв, давший фору Антону Уральскому: «Б…! … мать! Вы! Мне! Лишнюю! Сдачу! Дали-и-и! Слышишь, ты!» Сколько раз слушал этот аудиоролик, но только теперь понял: Антоша, мы с тобой!

Через пять минут мы с ней, выдохшиеся, с охрипшими голосами, обессиленные, дошли до истины. Всё, что оставалось после этого — откинуться и закурить. Или отвернуться к стене и захрапеть. Извинения дослушивать я уже не стал.