Железо потекло из кошелька

Несколько лет тому назад я стала обладательницей новенького яблокофона. iPhone 3G был тогда мечтой чуть ли не каждого подростка, и в мои 16 лет эта эйфория меня не миновала. Родители вздохнули, подумали и подарили мне после зачисления в университет телефон моих сладких грёз. Довольна я была безумно: и фильмы смотрела, и музыки помещалось выше крыши, и приложений полезнейших закачала. Да вот только после нескольких походов треснула задняя крышка, а недавно стал барахлить разъём для наушников: одно ухо перестало играть совсем, какие бы наушники я ни пробовала.

Решила нести в ремонт. Гарантия кончилась, и я выбрала неплохую, судя по отзывам, мастерскую рядом с местом обучения. Парень с непроницаемым лицом повертел в руках айфон, ничего не осматривая и глядя в пустоту. «У вас серьёзная поломка, тысяч на девять. Железо потекло». Молча забрала телефон, решив зайти на следующий день — вдруг с мастером не повезло?

Второй мастер повтыкал туда-сюда наушники, постучал айфоном по столу и повторил вывод коллеги: замена всего необходимого встанет в девять тысяч. Интересные расценки. Сказала, что подумаю, и больше туда не вернулась.

Нашла другую контору. Отзывы нормальные. Молодой человек заметил, что айфон уже вскрывался, и выкатил предварительный счёт на 3500 «за поиск неисправности». Парень отвёрткой выковырял экранчик, пошерудил где-то внутри, и экран айфона полностью потерял чувствительность. «Это всё равно рано или поздно случилось бы», — констатировал парень и потребовал дополнительные две тысячи. Написав жалобу, ушла.

Маленькая конторка по ремонту телефонов рядом с моим домом. Грустная, расстроенная, взъерошенная, я выложила инвалида на стол. На меня понимающе посмотрела девушка за прилавком: «За три тысячи всё заменим». Предложила ещё заднюю панельку поменять. Я пришла на следующий день — телефон как новенький, даже гарантию на ремонт дали.

Как же задолбали обман и безрукость! А айфон — отличный вариант, если вы живёте не в России. У нас ведь его почти все для понтов носят, а на понты и девять, и девятнадцать тысяч не жалко. Обидно.