Недороги дороги

Уважаемый пассажир, наш вагон кондиционерами не оборудован, потому что ему больше двадцати лет, и генератор просто не выдержит нагрузки. Да, жарко. Мы едем в Анапу трое суток под палящим солнцем. Мне тоже жарко, как и вам всем, но я ничем не могу помочь. Нет, люки в крыше не открываются по причине того, что их нет там в принципе. Совсем нет. И не будет. Я могу включить вам вентиляцию, но, во-первых, у вас не будет кипятка, а во-вторых, пользы от неё нет — всё равно не дует. Форточки открываются только так, большего не дано.

Вы хотите чай, лапшу, пюре и что-нибудь ещё, но, как видите, в нашем вагоне кипятильник не работает от электричества, а вы умудрились за три часа выпить весь кипяток — 12 литров, между прочим. Подождите, пока я растоплю, ещё минут 15. Потерпите, температура должна быть сто градусов, чтобы кипяток начал поступать. Всего 15 минут — и вы сможете насладиться своим чаем и бич-пакетами, а пока не пытайтесь дёргать кран, высасывая только-только начавший поступать кипяток.

Извините, женщина, но я не могу поменять вам матрац. Я понимаю, что он весь смятый, пыльный и твёрдый. Во всём вагоне такие матрацы, у меня в том числе. Нет, начальник поезда вам матрац тоже не поменяет. Мы не отвечаем за качество мягкого инвентаря, не мы комплектуем составы. Какие матрацы нам дали, такие мы вам и предоставляем. Со всеми жалобами можете идти в резерв города N, где вас обязательно пошлют подальше за мягкими и чистыми матрацами.

Мужчина, я понимаю, что вы много выпили, и сейчас я для вас — любовь всей жизни. Но я работаю. Не стоит заваливаться в мою служебку, садиться в моё кресло и читать мне стихи. Вам вообще запрещено находиться в любых служебных помещениях. Всех детей в вагоне это тоже касается. Не надо смотреть на пульт и пытаться нажимать на кнопки или спрашивать о назначении каждого рычажка. Я не экскурсовод, я проводник.

Женщина, ваш ребёнок сейчас качается на ремнях, которые предназначены для того, чтобы обезопасить пассажиров от падения с полки. Поймите, что они не выдержат веса шестилетней обожравшейся девочки. Я вижу, что вам и ребёнку весело. Вы так задорно снимаете это на камеру, что я готова умиляться до конца жизни. Только если ваше чадо упадёт и ударится своей пустой головой об стол или полку, то виновата буду я, потому что вы обязательно скажете, что проводник не объяснял вам, для чего эти ремни.

Товарищи, на дверях туалетов висит расписание санитарных зон, которые вы видите по 15–20 раз на дню. Я не могу вам открыть туалет на остановке, потому что неожиданно вам захотелось справить нужду. Под вагоном ходят осмотрщики, которые не очень любят, когда на них льётся из трубы.

Уважаемые пассажиры, вы едете на вагоне 1987 года. В состоянии он соответствующем. Я с этим не смогу ничего сделать. И начальник поезда не сможет. Проводники не виноваты в том, что вагон старый, страшный, вонючий и в нем ничего не работает. Вы отдаёте 3000 рублей за трое суток пути из Урала в Краснодар на пассажирском поезде. Чего вы хотите за такие деньги? Первоклассных условий?

Проводник — тоже человек. Ему так же жарко или холодно. Его так же не устраивает этот вагон. Он так же хочет кушать и спать. Будьте, в конце концов, людьми, а не стадом оленей. Сотрудники Российских железных дорог желают вам приятного пути!