Большие детки — от родни большие бедки

Пока я был маленьким, мои родители были почти идеальны. Может, потому что я единственный ребёнок. Шутка. А вот про почти идеальны — правда. Не хочешь на фехтование, иди на волейбол. Не нравится волейбол? Вот тебе плавание. Без каких-либо претензий. И пятёрок не требовали, и дружить с сыном маминой подруги не заставляли.

За вколачивание перфекционизма и прививку невроза в семье отвечала одна из бабушек. Да, она молодец. Кое-чего в жизни добилась. Правда, меньше, чем любой из дедушек. Но вела себя как кум королю и сват министру. И никто эту… женщину на место не поставил. Что печально.

Ну так вот. От бабушкиных финтов меня относительно успешно прикрывали. Для понимания, она считала, будто игнорировать болезнь, значит быть здоровым. Ну как пример. И когда на её даче я чуть не загнулся без таблеток, со «Скорой», реанимацией ЦРБ в провинции и прочими радостями, мозги ей слегка вправили. Именно что слегка.

Но так родители были цитадель адеквата. Травят в школе? Давай обсудим, что можно сделать. Не понимаешь, чего хочешь от жизни и какую профессию? Давай поговорим.

Всё закончилось в мои шестнадцать. Для начала, на мой день рождения бабушка и дедушка торжественно поднесли Конверт. Не попадёшь в выбранный ВУЗ, вот сумма за все годы учёбы. А поступишь на бюджет, будет тебе капитал на начало жизни. Бойтесь данайцев и всё такое.

Затем я закончил 10 классов и легко поступил в один из лучших ВУЗов страны. Бабушка стонала, что я слишком легко отношусь к поступлению, ахи-охи, это отразится на учёбе. Родители почему-то прикрывать от её нытья не стали. И лето было испорчено. Второй звонок к представлению.

Тогда у меня было хобби. Коллекция, ну, скажем, сепулек. Не сказать, чтобы что-то из ряда вон. Но в конце 90-х круг был узок. Собственное собрание было так себе. Зато знаний на троих. И в тусовке собирателей меня оценили. Я познакомился с людьми намного старше себя. С очень и очень серьёзным бекграундом. Как раз в шестнадцать. Если бабушка понтовалась тем, что и как ей сказал замминистра, вручая грамоту… как и трём десяткам других таких же, то мне натуральный замминистра мог позвонить на домашний номер с вопросом о редкой сепульке, которую привёз из Тибета. Да, тогда в одном министерстве торговли было под полсотни таких замов. И тем не менее.

О том, что рубль рухнет, я узнал в конце июля. Никто ничего мне не говорил. Просто пили кофе вместе со своими соратниками по сепулькам. А люди обсуждали кое-что между собой, я был рядом. И делал выводы. Не самые очевидные.

Родители и бабушки-дедушки? Ой, да что ты там понимаешь. Да нечего слушать случайных знакомых… Итого. Семнадцатого августа 98 года семья попала на немалую сумму.

Думаете, кто-то что-то понял? Ага. Поняли. Что меня надо гнобить.

На первом курсе я настойчиво попросил вложить подаренные мне деньги в однокомнатную квартиру. Хрущевка, в шибенях, ушатанная? Пофиг. Просто купите. Ах, ох, да зачем, да кому надо. Да что ты понимаешь. Вот будет 18, тогда и. Ага. Когда мне стало 18, на эту сумму квартиру уже было не купить. Даже близко. Зато, опять же в тусовке коллекционеров, я подцепил идейку бизнеса. Опять не самую очевидную. Выдать мои деньги мне отказались. Потому что потому. Со скандалом.

Однокурсник, которому я от злости все рассказал, до сих пор катается по всему миру на мотоцикле, содержит жену и трех детей. И не работает.

Деньги хранились не у шибанутой бабушки. А у адекватного папы. Но его как подменили.

Забегая вперёд, мои же деньги мне с гримасой облагодетельствования вручили ближе к тридцати. Когда такую сумму я зарабатывал за месяц.

Подработка с перспективами в крупной компании? Надо лучше учиться, профессия важнее! Круглый отличник вообще-то. Аспирантура? Надо набираться практического опыта, нечего в институте сидеть лишних три года!

Любое моё начинание обесценивалось, обхаивалось и по возможности запрещалось. Я же жил с родителями и был хорошим сыном. С привитым перфекционизмом и неврозом.

Тем не менее. В 26 я карьерно переплюнул бабушку. Продолжавшую работать до самой смерти в 78. В 29 обошёл одного из дедушек. То, что он достиг к 50. В 35 у меня уже было то, что у папы появилось только через 5 лет. К пенсионному возрасту.

Это стоило мне 20 кило лишнего веса, двух пластических операций, тонны антидепрессантов и еженедельного посещения психолога. Да, нос был нормальный. Но не нравился. Потому что надо быть идеальным. С ушами та же история.

Нельзя всегда рассчитывать на удачу. Тебе повезло. Не надо считать себя самым умным. Не, не, не. Это родители говорили мне. Ой, бедная Милочка, у неё такие проблемы на работе. Надо пожалеть, помочь и дать денег. Это моей бывшей жене.

А теперь мама и папа удивляются, что я редко заезжаю, на вопрос о делах говорю «нормально» и не поддерживаю общение в мессенджерах кроме как «да, нет, не знаю».

Вот что это было? Зависть? Недовольство тем, что мне легко достаётся то, что они у судьбы выцарапывали? Так не легко вовсе, и это было видно. Умопомрачение?

Не знаю и знать не хочу.

Но слышать про то, что меня любят, мной гордятся и меня всегда поддерживали, не могу. Наверное, в их понимании это чистая правда. На вопрос о том, какого лешего мне сперва «подарили» деньги, а потом отказались их дать в руки, молчок. Или невнятное «хотели как лучше». Почему, когда я крупно пролетел с бизнесом, мне сказали «денег нет, но вы держитесь», а Милочке в то же время поменяли двушку на трёшку? Ответ тот же. Милочке, к слову, не в коня корм. Пашет как лошадь, пощипывает бабло у моих родителей, получает мои алименты и вечно в долгах. Как можно просирать по полмиллиона в месяц не знаю. И знать не желаю. Зато мои мама и папа от неё в восторге. Их право. Странно только сочетать с рассказами о любви ко мне.

Так вот. Это всё о чём. Дорогие родители, будьте готовы общаться с выросшими детьми как с партнёрами. Открыто, честно и последовательно. Иначе всё то хорошее, что вы делали в детстве ваших детей, будет перечёркнуто.