Я хочу твоей крови

Я сдаю кровь уже не первый год. Делаю это принципиально только бесплатно. Помогать людям можно многими способами, и я выбрал этот. Донорской крови всегда не хватает, а от её наличия зачастую зависит жизнь людей. Делаю я это не для того, чтобы меня хвалили, а просто потому, что считаю это моральным долгом. И хотя донору требуется пережить немножко усилий и неудобств, отказывать из-за этого — всё равно что не спасти утопающего, имея возможность, но не желая промокнуть.

Сдаю я в основном для больницы, где лечат детей с заболеваниями крови. Кровь моей группы принимается не просто так, а всегда адресно, конкретному пациенту под конкретную надобность. Общаюсь я, разумеется, не с маленькими пациентами, а с их родителями или родственниками, которым врачи дали задание найти донора. Родители эти очень часто бедные, приехавшие из провинции, впервые столкнувшиеся с такими глобальными проблемами, как тяжёлая болезнь ребенка. Хорошо, что есть волонтёры, помогающие с поисками. Заметим, что больница ничего такого не делает, даже своей базы доноров не имеет.

Где же задолбавшие? Увы, есть и они.

После сдачи крови повторить процедуру можно только через два месяца. Это медицинское требование введено и ради донора, чтобы не было ущерба его здоровью, и ради пациента: пока донор не восстановился, его кровь не имеет нужных кондиций. «Простаивать» мне не приходится: по истечении двух месяцев мне опять звонят и просят сдать кровь. Звонят, конечно, и тогда, когда я сдавать ещё не могу. «К сожалению, у меня ещё не прошло два месяца с последней сдачи. Смогу после такого-то числа». Раздражённое бормотание, стук брошенной трубки. У меня ощущение вины за то, что чуть раньше я помог другому ребёнку.

Донору не требуются восторженные благодарности, не требуются и униженные просьбы. Но нужно же понимание, кто кому что должен или не должен! Просто хочется услышать в начале «пожалуйста», в конце — «спасибо».

— (без приветствия) Алло! Это *****?
— Да.
— (безапелляционным тоном) Приедьте завтра утром сдать анализы на тромбоконцентрат.

Я просто обалдеваю. Дорогой, ты не говоришь фирме, куда доставить оплаченный заказ, — ты собираешься просить незнакомого человека о серьёзной услуге! В тот раз я напрягся и пропустил мимо ушей — к чему рёбенку страдать из-за дурного родителя? Но если такое повторится, у меня может быть плохое настроение, и я просто пошлю человека куда подальше. Даже совесть мучить не будет: спустя неделю я сдам кровь для другого ребёнка, которому она нужна не меньше.

Звонок. Договорились. Приезжаю. Человека нет. Звоню. Скучным голосом: «А… Нам не надо уже». То, что я издалека ехал и день потерял — сущий пустяк.

У меня нервы крепкие, но я представляю, сколько людей, столкнувшись с подобными вещами, плюнули и зареклись помогать людям.

И напоследок — по поводу врачей. Попадаются, к сожалению, такие, которым формальности важнее жизней людей. Когда у ребёнка после химиотерапии падают тромбоциты, ему срочно нужен тромбоконцентрат, иначе он может умереть от внутреннего кровотечения от малейшей причины. В прошлом году был случай, когда родители нашли десятка два доноров. Врачи их обследовали и всех отвергли из-за несоответствующих показателей биохимии крови. Ребёнок умер. Посмотрели потом анализы отвергнутых доноров — а у многих отклонения были в считанные проценты! Врачи просто буквоедски прикрывали задницы, а умрёт ребёнок или нет, им было наплевать. Задолбали!