Личное дело — личные проблемы

«Мне кажется, сексуальная ориентация — личное и интимное дело каждого, и не нужно это афишировать», — пишет неизвестный автор. Сядь, я расскажу тебе сказку о том, как моя сексуальная ориентация является моим личным делом в этом огромном социуме.

Когда мне было 16, в моей жизни случилась первая любовь — красивая, нежная, платоническая. По телевизору взрослые дяденьки в костюмах говорили про отвратительных гомосексуалистов, растление молодежи и аморальность. Я была умной девочкой и знала, что моя любимая семья, самые близкие мне люди, все до одного сочтут это неправильным и будут пытаться исправить, желая мне добра. Я молчала.

Когда мне исполнилось 18, мы окончательно сошлись. Мне очень интересно, уважаемый, что было бы с твоими спокойствием и уверенностью, если бы тебе пришлось получить хоть половину того презрения и тех оскорблений, что выливаются на девушку нетрадиционной сексуальной ориентации в кабинете гинеколога.

Сейчас мне 22. Будь я гетеросексуальна, мы бы поженились год назад; возможно, сейчас я была бы мамой. Что же вместо этого?

Мои родители всё ещё не знают. Догадываются, но предпочитают не знать, потому что для них это слишком тяжело. То же с родителями моей девушки.

Упоминать вне «своего» круга о своей ориентации — верный способ убить себе репутацию и стать объектом насмешек и оскорблений.

В Москве регулярно отказывают в найме квартиры, если снимать хотят двое людей одного пола, а спальня нужна одна. Моих знакомых парней выставили из квартиры только за то, что они сдвинули две односпальные кровати и жили так.

Юридически я не имею к своей девушке никакого отношения. Остаётся только молиться, чтобы никогда не случилось ничего тяжёлого или непоправимого, чтобы мне не пришлось доказывать нашему государству моё право быть рядом с ней.

Я даже на улице взять её за руку, обнять, чмокнуть в нос опасаюсь — всё то, что гетеросексуальные пары делают, совершенно не стесняясь.

Мы никогда не вступим в брак. Чёрт с ними, с церемонией и фатой, но знали бы вы, как хочется финансовых гарантий, документально подтверждённых взаимных обязанностей. Как хочется, наконец, усыновить ребёнка!

О, слышу, ты сказал: «Дети, воспитанные в однополых семьях, ужас-ужас!» Ты был когда-нибудь в российском детском доме? А ты как-нибудь наведайся. Туда часто ездят благотворительные организации. А потом скажи, что этим детям лучше так, чем с двумя любящими мамами.

Задолбали? Нет, меня никто не задолбал. Потому что я сильная и справилась со всем этим, хотя первое время находила поддержку только в своей девушке. Но сколько в этом мире парней и девушек, которые так же, лет в 15-16, обнаруживают себя «неправильными», но не прячутся, как я, — и получают от семьи, от друзей, от учителей, от врачей, от чиновников, от священников: «Ты неправильный. Ты урод. Ты извращенец». А потом говорят, что эти ужасные гомосексуалисты доводят детей до самоубийства, делают асоциальными, отнимают у семьи.

Но ведь действительно, когда ребёнок не может вовремя получить информацию о том, что он здоров, физически и психически нормален, что он имеет право быть — это же «личное и интимное дело, и не нужно это афишировать». Да?