Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно

Задолбали кассиры, говорите? Это как раз я. Только не кассир, а агент по бронированию, и это чёрным по белому написано на беджике. И я не «девочки» — имя у меня есть. Тоже указано, между прочим. Коммерческая фирма. Авиационные и железнодорожные перевозки.

Если вы не можете корректно сформулировать требование, то это не моя забота. Да, я могу уточнить всю информацию, но, скажите, для кого на половину окна висит объявление: «Называйте станцию отправления, станцию назначения, дату, месяц и тип вагона»? Неужели сложно?

Когда приходит дамочка и говорит, что ей нужно на шестое число на московский поезд, что это значит? По логике вещей, тёте надо шестого числа текущего месяца попасть в Москву. Ан нет: оказывается, «шестое» — это январь. На календаре, замечу, ноябрь. Московский поезд оказывается питерским, а нужно ей до какого-то полустанка по пути следования.

Мужчина: «Есть ли билеты на Питер?» Вот что я должна ответить, люди? Целая пачка билетов лежит. Число, месяц, тип вагона, видимо, значения не имеют.

Женщина спрашивает, как в январе ходит поезд из Адлера. Отвечаю. Спросила, как в декабре до Адлера. Отвечаю. Говорит, там ещё должен один поезд быть. «Какой?» — спрашиваю я. Не знает ни номера, ни числа. Перебираю весь месяц. «Утверждает, наверное, не на пустом месте», — думаю я, наивная. Не нашла. «Ладно, — говорит мадам, — мне на вокзале то же самое сказали». Дорогая, вы думаете, у нас свои поезда запущены?

Вечером забегает мужчинка, просит позвонить в аэропорт и сказать, чтобы утренний рейс задержали, так как он немножко опоздает.

На реплики «А 24-е — это какое число?» мы уже давно перестали обращать внимание.

Если вы считаете, что мне доставляет удовольствие предлагать вам места у туалета, то это не так. Продаю то, что есть в наличии. «Посмотрите ещё разок, нижних совсем-совсем нет? Даже боковых? И у туалета? Может, что-нибудь всё-таки найдёте…» — и вот в этом месте почти всегда следует взгляд, как у кота из «Шрэка», и шоколадка. Аллилуя! Я бы от груши не отказалась, если уж на то пошло.

Работаем с девяти, приходим, конечно, раньше. Пассажирам же лень подождать десять минут — надо заглядывать в узенькие щёлки в закрытых жалюзи и задавать свои вопросы, хотя в 99% процентов случаев ответ можно прочесть на стенде.

Летом, понятно, ажиотаж. Работала как-то одна: напарница заболела. Закрыться на обед — это испытание. «Ах, вы ещё и обедаете!» — кричит мне мадам. Ага, ещё и в туалет хожу, если вы позволите, конечно…

Занимают меня минут на сорок, расспросив на полблокнотика про все направления, маршруты, тарифы и даты, а потом громко так и гордо говорят: «Ну ладно, поехал(а) на вокзал покупать, у вас тут сбор!» Я пойму такое, только если вы пожилой человек, которому ближе подойти ко мне, но вы-то что, взрослые люди? Вам на вокзале по сорок минут одно и тоже никто объяснять не будет — это первое. Очередь вас съест с потрохами — это второе. Совесть-то есть?

А на ваше «Сколько стоит туда-сюда?» можно ответить лишь так: «Смотря сколько раз!»