Поправляйся и делай выводы

Ты сейчас на больничном. На работу ты к нам, скорее всего, не выйдешь. Следователь к нам приходил как по расписанию. Он достаточно молчалив, как и твой адвокат, подробности происшествия не разглашают. Мы знаем, что ты жестоко избита. Виктору следователь намекал на неизгладимое обезображивание лица, Тиграну — на выбитый глаз. За подозреваемыми пришли к нам, значит, ты что-то в полиции рассказала. Да, тут у многих есть мотивы.

Я, например, тоже общался со следователем. У меня — железобетонное алиби, которое проигнорировать не получится. Мотив, сама знаешь, у меня есть. Да, я без твоего разрешения распечатал по сетке на твоём принтере десять страниц. Ты знаешь, мне начальник приказал. После обеда я тебе предложил поменять твой б/у картридж на полученный мной новый. Ты ничего не сказала ни мне, ни начальнику. Зато я знаю, что ты насовала скрепок в лоток моего принтера. Да, доказательств у меня нет, но они и не нужны. С меня удержали почти десять тысяч. У меня были основания для мести.

У Лены, кстати, тоже. Я видел ваше столкновение и не сказал бы, что тебя толкали специально. То, что ты упала — следствие законов механики (твои 40 кг тебе плюса не дают), треснувшая юбка — это не умышленный ущерб. А вот отделка стула Лены английскими булавками — это умысел. Причём ясно чей, хотя и недоказуемый. Несколько булавок сломались, застряв в мягких тканях.

Виктор, на которого следователь наседал очень плотно. Я бы тоже, наверное, наседал: Виктор со своей комплекцией может убить тебя с одного удара. Он уронил твой пластиковый контейнер с кашей. Ничего не вылилось и не разбилось, контейнер даже не открылся, а Виктор попросил прощения. На следующий день в его контейнере оказалось кошачье дерьмо.

Гале эти две несчастные скрепки будут сниться, наверное, долго. Да, она взяла их для уходящего клиента с твоего стола, чтобы не бегать через весь офис. Она принесла тебе две своих из такой же казённой коробки. Ты сделала широкий жест («Да ладно!»), а на следующий день Галя пряталась несколько часов, пока не появилась возможность переодеться. Конечно, ты понятия не имеешь, как там оказался картридж с чернилами.

Артём, Вика, обе Тани, Джафар, Митя, Тигран — у них тоже возникали к тебе вопросы. Оголённая проводка силового кабеля, короткое замыкание в удлинителе, какая-то гадость в бутылке с минералкой, разбитое яйцо в сумке… У нас многие общались со следователем, но, насколько я понимаю, доказательств причастности кого-то из нас нет. Мой знакомый в следственном комитете сказал, что следствие по твоему делу приостановлено и его готовы списать в «глухари».

Ты так отстаивала свою неприкосновенность и суверенитет! Говорить с тобой было бесполезно. Думаю, ты считала, что такую маленькую хрупкую девушку никто не тронет. Как видно, ты ошиблась.

Ты умела делать свои дела без следов. «Без доказательств — это клевета», — так ты сказала Тане. Теперь доказательства искал следователь. За два месяца так и не нашёл. Надо же, два месяца без тебя! Мы не разоряемся, хотя, с твоих слов, работала в офисе только ты. Твои обязанности передали Рите (ты её не знаешь). Ничего, всё спокойно. Одалживаем друг другу канцтовары, отмечаем малярным скотчем пакеты «не для угощения», решаем вопросы собственности переговорами. А ты? Ты поправляйся и делай выводы.