Хвала зарубежному сервису

Дело было летом, когда я гостила у тётушки в Москве. «Гостила» — сильно сказано, так как в квартире я только ночевала, уходя на познавательные прогулки по городу с самого утра, как на работу, и возвращаясь вечером вместе с домочадцами, а то и позже них. Дополнительных ключей от квартиры у меня не было, но с моим режимом каникул они были и не нужны.

В один из солнечных дней я, проводив тётушку на автобус до работы, отправилась исследовать парки и скверы. И — вот незадача! — на одном из газонов потеряла набойку от босоножки. Ужасно неудобно: я стала цокать облысевшим каблуком, как лошадь по мостовой, вдобавок сам каблук жалко — сотрётся же до основания за целый день пеших прогулок. И переобуться не во что — ключей-то от дома нету. Я девушка городская, босиком ходить не приучена, но ради спасения обуви решила потерпеть — сложила злополучную обувь в пакет и отправилась на поиски срочного ремонта обуви.

В столь ранний час (было около девяти утра) ни одна мастерская подобной направленности не работала — все открывались в лучшем случае в одиннадцать-двенадцать. В конце концов набрела на рынок, вывеска на воротах которого сообщала, что вожделенная мастерская там есть. Какое удовольствие ходить босиком по грязным, заплёванным, тесным рыночным проходам, по которым то и дело провозят тяжелые тележки, говорить не буду. Но срочный ремонт обуви я нашла. Каюсь, отдавала обувь в починку впервые в жизни, поэтому представляла собой замечательный образец надоедливого клиента. Но и приёмщица была хороша.

— Вы уже работаете? (Мало ли, вдруг просто так окошко открыли?)
— Что, не видно?
— Мне нужно босоножки в ремонт отдать. У вас какие расценки?
— Давай обувь уже!
— Мне нужно узнать, сколько стоить будет…
— Откуда я знаю, что там тебе надо!
— Набойка отлетела. Сколько стоить будет?
— Когда сделают, тогда и скажут!
— А долго делать будут?
— Ты русский язык понимаешь? Давай уже обувь, говорю!

Протягиваю обувь в пакете, но слышу раздражённый окрик:

— Я сама их доставать буду, что ли?

Вытаскиваю пострадавшую босоножку, протягиваю. Приёмщица смотрит на меня до-о-олгим насмешливым взглядом. Молчит, обувь не берёт. Решаю намекнуть вербально:

— Вот.
— Вторая где?
— Ой, обе нужны, что ли? — мямлю я, спохватываясь и достаю вторую.
— Совсем как нерусские, — бурчит приёмщица, принимая, наконец, обувку, разворачивает подошвами к себе и тут же отшвыривает на прилавок: — Вы их когда-нибудь моете вообще?

Удивлённо смотрю на подошвы, слегка серые от летней пыли. Ну ведь не по паркету же я в них ходила! Приёмщица пыхтит от негодования. Начинаю объяснять ситуацию, показываю на свои босые ноги, уговариваю. Наконец, тётка сдаётся с таким видом, будто делает мне величайшее одолжение. Забирает с прилавка босоножки (двумя пальчиками за ремешки), заворачивает в бумагу, начинает заполнять бланк:

— Номер телефона?
— (Напрягаясь.) Зачем?
— Номер диктуй!

Делать нечего, диктую — мало ли, какие тут правила.

— А когда готово будет?
— Около четырёх часов. С вас сто тридцать рублей.

Радуюсь, так как планировала уже большие траты (повторяю: обувь отдаю в ремонт в первый раз в жизни), достаю тысячу. Приёмщица, не отрываясь от бланка:

— Куда ты мне тысячные суёшь, открылись же только что! Иди меняй.

Ладно, на рынке всё же находимся. Отправляюсь менять. Но вот только утренний час был не только в мастерской — торговцы только-только раскладывали товар и деньги менять отказывались. Обошла весь рынок, попросила всех, кого встретила, получила три неприличных предложения от торговцев нерусских национальностей, но так ничего и не добилась. Пришлось вернуться ни с чем.

— Мне тоже нечем разменять, — сделала сочувствующее лицо приёмщица. — Могу только заказ отдать обратно.

Что ж делать — забрала обувь, вышла с рынка. И смешно, и обидно: больше часа потратила, побегала, понервничала, поунижалась, а в итоге осталась как была, босиком и с испорченными босоножками.

Когда обходила рынок вдоль дороги, бездумно топая в сторону автобусной остановки, наткнулась на маленький светлый вагончик под вывеской «Ремонт обуви». Хоть и не «срочный», но да ладно — на безрыбье, как говорится, сойдёт что угодно. Всё равно босиком ходить весь день. В окошко высунулось «лицо неясной национальности»:

— Чэго нада, крысавыца?
— От босоножки набойка отвалилась.
— Дывай сюда оба.
— Ничего, что грязные?
— Пойдёт. Прыходы через полчаса.
— А сколько платить?
— Шыстдэсат рублэй.
— С тысячи сдача будет?
— Щас платыт не нада, через полчаса прыходы. Как раз и найдём тыбэ сдачу.

Полчаса я потратила, поднимая себе настроение мороженым в ближайшей кафешке — заодно и тысячу разменяла. А когда точно в срок вернулась к вагончику, получила чистенькие, красивые, с новыми обойками босоножки. Вот он какой, оказывается, зарубежный сервис.