Любая несправедливость за наши деньги

Задолбало, что равенство прав граждан декларируется только на бумаге, а на деле есть масса категорий тех, кто ровнее.

Думаете, я про политику? Куда там.

Арсен, Усман и Евгений ради развлечения избили, изнасиловали, а затем зарезали Машу. Надо бы посадить их — но вот незадача: всем им по 13 лет. Арсен, Усман и Евгений получают условный срок: «Не губить же несмышлёным дитачкам жизнь». Затем они избивают, насилуют и режут Таню. Затем они грабят и избивают взрослого мужчину — Ивана Ивановича.

Их арестовывают, их судят… но всякий раз дают очередную «условку»: они же дети, не портить же им жизнь. «Дитачки» это понимают и спокойно заявляют судье: «Ну давай уже, выдавай свою условку и мы пойдём». На жизни их сверстниц Маши и Тани, а также на инвалидность Ивана Ивановича всем плевать. Маша, Таня и Иван Иванович в теории имеют право на защиту и отмщение — но права «несмышлёных дитачек» превыше. Они же Дети. Им можно.

А вот, скажем, Олимпиада Петровна. Олимпиада Петровна ворует в магазинах. Ворует она не хлебушек, а коньяк и вискарь подороже. Что-то пьёт, что-то продаёт. Будучи пойманной на горячем, кроет матом работников магазина, плюётся в них и старается демонстративно разбить украденные бутылки: «Мне 78 лет, я пенсионерка, что вы мне сделаете?» А ничего. Подай магазин на воровку в суд — и его смешают с нечистотами. Вообразите передовицу: «Сеть магазинов „Десяточка“ судит престарелую женщину!»

Но даже решись они на такой шаг, никакой суд не назначит реального наказания престарелой женщине за кражу стодолларовой бутылки. Ей за убийство-то реального наказания не дадут, «принимая во внимание женский пол и преклонный возраст». Магазин молча повышает цены, чтобы компенсировать убытки. У всех прочих покупателей, в теории, есть право не оплачивать хотелки каких-то воровок, но в реальности право воровки превыше. Она — Пожилая Женщина. Ей можно.

Знакомьтесь, Александр. Он — безработный алкаш, развлекающийся полночной музыкой из мощного музыкального центра. Счетов у него нет, штрафы ему платить нечем, выволочь его из приватизированного жилья полиция права не имеет. В теории, жители девяти квартир вокруг его хаты имеют право на ночной сон. На практике, права живущего на пособие алкаша превыше. Его родители когда-то приватизировали квартиру, а Саша её унаследовал. Право имеет, стало быть. Ему можно.

А вот — Шаганэ Оганезовна Чихпых-Оглы. Шаганэ не очень хорошо знает какой-либо язык и вряд ли умеет читать-писать. Шаганэ ни дня в жизни не работала и не планирует. Зато Шаганэ умеет размножаться. Она размножилась уже до пяти чихпых-оглят, она — официальная многодетная мать, и ей положены льготы, выплаты и послабления. Всем этим она пользуется на полную. Активно работая локтями и с акцентом матерясь, Шаганэ прёт без очереди решительно везде.

По примеру Олимпиады Петровны, она тащит в магазинах всё, что приглянется, нагружая ворованным детскую коляску. Матом и пинками по голени поднимает сидящих в транспорте, дабы усадить свой выводок и собственный необъятный зад. Пытается выдрать глаза любому, пытающемуся хоть как-то урезонить её. Шаганэ отлично понимает, что пятеро её чихпых-оглят автоматически переводят любой инициированный ею конфликт в категорию «такой-то напал На Многодетную Мать» и что поэтому ей можно всё.

Хорошо, что она плохо умеет читать, иначе знала бы, что по закону ей, скорее всего, сойдёт с рук даже убийство, и непременно воспользовалась бы этим. В теории, все вокруг имеют право не терпеть хамство и побои от бешеной самки, которая ещё и получает массу пособий, материнских капиталов, льгот и прочего за счёт всех тех, кто работает, платит налоги и вынужден терпеть её. На практике, её права превыше. Она же Мать, она же «гражданынов вам нарожала, э».

Вот — Диана Васильевна, привлекательная дама средних лет. Нравившийся ей коллега, Виталий Сергеевич, был давно и прочно женат и не поддавался её чарам. Чтобы отомстить Виталию за такую подлость, Диана в один прекрасный день после прошедшего в офисе корпоратива поставила самой себе пару синяков — да и заявила в полицию об изнасиловании, пояснив отсутствие биологических улик наличием у насильника презерватива, а отсутствие побоев — своим ступором в результате испуга.

Несмотря на опровергающие поклёп записи камер здания, Виталий отсидел в СИЗО одиннадцать месяцев, лишился работы, жены, всех накоплений и значительной части друзей. Диана активно постила в соцсетях с хэштегом «metoo» и собирала сотни лайков и сочувственных реплик. Виталию относительно повезло: его всё же не посадили. За лжесвидетельство Диана Васильевна наказана не была. В теории, Виталий имел право на отмщение за разрушенную жизнь, но на практике… ну, вы понимаете, женщина ведь имеет право на ошибку, правда?

Ведь если всех ошибившихся наказывать, совсем никто обвинять не будет. Работу и жену Виталий как-нибудь новых найдёт, счастье не в деньгах, репутация — тлен и суета, любой буддист подтвердит. Ну, а здоровье, в СИЗО подорванное — ну так у нас же лучшая в мире медицина. И вообще, спасибо пусть скажет, что одиннадцатью месяцами отделался. Всё справедливо, правда? Это ведь Женщина, её нужно было защитить любой ценой!

А вот — я. Я мужчина средних лет. Моя жена работает и у нас пока нет детей. Я не знаю, что мне делать, если на меня и мою жену нападут Арсен, Усман и Евгений: если я смогу оборониться, вся государственная машина обрушится на меня, как на детоубийцу и, возможно, педофила, но если я окажусь слабее, на нас всем будет плевать, а «дитачки» очередной условкой разве что подотрутся.

Я не знаю, что мне делать, если Диана Васильевна положит глаз и на меня: оправдательный приговор не компенсирует всего кошмара, через который я буду вынужден пройти, а карьеру я после такого уже вряд ли восстановлю.

Я хочу, чтобы полиция, если уж она не может вынуть из Шаганэ и Александра батарейки самостоятельно, хотя бы закрыла глаза на мои действия в следующий раз, когда потерявшая берега рожалка на пособиях попытается пнуть в автобусе по голени мою жену по той причине, что та не вскочила со своего места при виде их многодэтного вэличэства. Или когда Сашенька выползет из своего логова выяснять, кто это помешал ему наслаждаться блатнячком в три часа ночи, выключив электричество в щитке.

Я плачу налоги, идущие на пособия Шаганэ и Александру и на пенсию Олимпиаде Петровне, я плачу повышенный прайс в магазине, в котором те Олимпиада с Шаганэ кормятся, я содержу судей, раз за разом дающих условку малолетним АУЕ-шникам и оправдывающих Диану. И я же, оплачивающий весь этот цирк, совершенно беззащитен: одних защищает возраст, малолетний или преклонный, другую — дети, третью — вагина, четвёртого — право неприкосновенности жилплощади… а какие права есть у меня и моей жены? Платить и терпеть?

Не задолбали. Ненавижу.