Искусство

Я с детства занимаюсь рисованием. Окончила художественную школу, художественное училище и художественный факультет главного московского киновуза. Я 15 лет училась профессии и, конечно же, люблю её. Но бывают моменты, когда хочется переломать кисточки о колено.

Каждое лето после экзаменов у меня была живописная практика. Мой курс на месяц выезжал на этюды в какой-нибудь архитектурно интересный город — Суздаль, Коломну, Новгород или Псков. И каждый раз пленэр превращался в суровое испытание для нервов.

Сейчас лето, отличная погода, есть свободное время — взять бы этюдник и пойти на свежий воздух порисовать с натуры. Но я на пленэр не пойду. Я до дрожи боюсь вас, соотечественники. Вы уже показали мне всё, на что способны.

Ну, во-первых, зрители есть всегда и везде. Попробуй высадиться с этюдником на необитаемом острове, и через пять минут услышишь: «Серёж, иди сюда, здесь рисуют». Из ста прохожих один пройдёт мимо без остроумного комментария или капитального выноса мозга. Мысленно желаешь ему всяческих благ.

Случалось, люди окружали меня, когда я только развинчивала ножки этюдника, и не уходили никуда по два-три часа. Я чувствовала себя дрессированной пляжной обезьянкой. Со мной разве что не фотографировались. Прохожие, забыв о делах, учили меня жизни, восхищались моим дарованием, советовали завязывать (в связи с очевидной профнепригодностью) с рисованием поскорее, ужасались тому, какая я грязная, и тому, как пахнут мои разбавители и краски. Просили нарисовать букет, голую женщину, пальму, немного денег, портрет семьи на фоне моря. Учили писать, рисовать, компоновать, правильно говорить по-русски, одеваться, держать спину. Рассказывали о своём собственном творчестве и талантах детей и внуков. Интересовались ценами на краски и различиями в технике акварели и масляной живописи. Называли сумасшедшей, звали замуж. Хватали кисточки и лезли руками в краски и в работу. Обещали показать самые фантастически красивые места в округе. Пытались напоить. Прорицали будущее. Гнали прочь. Снимали для местного телевидения, просили посторожить собачку, велосипед, детскую коляску. Дети спрашивали, почему я без мамы. Сердобольные старушки — обедала ли. И никому не казалось, что это дико — не поздоровавшись, не представившись, вываливать на совершенно незнакомого человека, занятого делом, всё, что накопилось в голове.

Я предлагала некоторым зрителям представить себя на моем месте — например, вы сидите на лавочке и читаете газету, а я сажусь рядом, обнимаю вас за плечо, дышу перегаром и завожу беседу: мол, ну что, друг, как дела, что пишут интересненького? Уходили, поглядывая на меня косо, зло, уничтожающе. Разве можно сравнивать? Разве рисование — это не блажь? Разве это работа? Смотрели как на девушку лёгкого поведения, которая вдруг заговорила о морали.

Только не говорите, что такое любопытство естественно и не предосудительно. Я знаю, что может быть и по-другому.

Недавно я была в командировке в маленьком, но людном французском городке. Немного порисовала на аккуратненьких европейских улочках, на площади, переполненной народом, у замка — главной туристической достопримечательности. Мимо проходили толпы людей, галдящие школьные экскурсии — и никто не остановился у меня за спиной. Ни одного вопроса типа «это у вас пейзаж или картина?», «а что это будет?» и «сколько тебе за это платят?». Ко мне ни разу никто не пристал. Это было удивительно. И очень приятно! Там люди понимают, что такое личное пространство. У нас же частное, личное и общее перепутано, от этого многие наши государственные беды (в том числе и казнокрадство).

Ребята, если вы видите на улице рисующего человека, пожалуйста, пройдите мимо, не стойте у него за спиной! Художник будет вам очень, очень благодарен.

Понравилась группа. Ищешь похожие в том же жанре, слушаешь, всё нравится… И тут натыкаешься на рецензию кого-то очень умного, повествующую о том, что та группа, с которой началось увлечение стилем, к стилю вообще не относится, большая часть остального найденного тоже не относится, мало того, это всё разные стили вообще. Судорожно начинаешь думать, в каком месте ты оглох, что там не услышал «более атмосферного», а тут — «более сырого» звука. И как же, блин, все эти очень умные люди и все, с ними соглашающиеся, разбирают всё это, особенно в таких направлениях, в которых и так-то играют с два десятка групп на всей планете? Их мания приписать чуть ли не каждой группе свой стиль сильно сбивает с толку, когда ищешь, что бы нового послушать. Ну и, конечно, ничего хорошего вообще нигде нет, кроме самой классической, самой олдовой, самой-самой, короче, группы, которая этот стиль и придумала. И записала одну демку из трёх треков за всю свою историю.

Фильмы — та же история. Особенно если лента не кассовая. Негативных рецензий — основная масса. Посмотришь, перепуганный отзывами до смерти, и сидишь офигевший. То ли лыжи не едут, то ли просто ты принципиальный потребитель всякого дерьма.

Книги. Полная кровищи, убийств и интриг книжечка, оказывается, для детей, потому что там главные герои — подростки. А наивная сказочка про барышню тридцати годов, которая была очень привязана к своей лошади, — глубокое философское произведение, заставляющее задуматься о глобальном и содержащее шокирующие намёки на зоофилию.

Рецензии придуманы для того, чтобы не читавший, не смотревший и не слушавший человек мог представить себе, что его ожидает, стоит ли ему с этим ознакомиться или лучше не надо. Нынче таких рецензий не сыщешь днём с огнём. Только немного бессодержательных «прикольненько, мне панравелось» и тысячи недовольных воплей.

Всё хрень. И это, и вот это, и это тоже. Что хорошее? М-м-м, ну… А фиг его знает. Но это — точно говно. Интернет-критики гарантируют.

Очутились как-то семьёй в Москве, решили посмотреть музеи Кремля. Пошли узнать, что и почём, нам тут же сосватали экскурсию с гидом. «У нас все экскурсоводы имеют научную степень, всё вам расскажут-покажут, экскурсия очень интересная». Вот и здорово, мы не против. Научная степень — это замечательно.

Собралась наша группа во главе с экскурсоводом — немолодой женщиной в очках. Образцом интеллигентности, так сказать. Билеты у всех на руках, пора продвигаться ко входу и организованно преодолевать турникеты. И вдруг через турникеты в эту самую минуту пытается пройти другая группа со своим гидом, тоже интеллигентного вида. Вход в музей — не аэропорт с металлодетектором и резиновыми перчатками. Другими словами, плюс-минус одна группа перед нами — невелика потеря времени, максимум полминуты. Но, наверное, мадам изволили торопиться, и жаба давила за каждую лишнюю секунду. Вмиг у двух интеллигентных дам эту самую интеллигентность как ветром сдуло, и они на глазах преобразились в обычных базарных бабок.

— Куда вы лезете без очереди? Мы первые должны идти!
— Нет, мы раньше тут стояли!
— Имейте совесть! Вы ведёте гостей, а мы — хозяев! — выдала стальной аргумент наша бабка.

Видать, «конкурирующая» группа состояла из иностранцев. Хотя, если мыслить категориями «гость» и «хозяин», то приводя гостей в свой дом, я усаживаю их на самые лучшие места, а не демонстрирую свою «главность», загоняя их в угол и бросая объедки на пол.

На всём протяжении их перепалки меня мучил вопрос, который неумолимо хотелось задать вслух:

— Какая-какая, говорите, у вас научная степень?

А как только был озвучен тезис о гостях и хозяевах страны, сразу же в моей буйной головушке созрела реплика:

— Да вы, русские, в любой стране ведёте себя, как хозяева.

Надеюсь, что адекватный русский читатель не оскорбится на последнее, а воспримет как насмешку над быдлоподмножеством соотечественников. А быдло у нас, украинцев, тоже есть. И оно абсолютно такое же, как и у вас.

До сих пор жалею, что я не высказал ни одной из этих фраз вслух, что позволило бы понаблюдать за реакцией, предположительно бурной, с криками и плевками, заедая попкорном. Если б я был без семьи, точно не промолчал бы. А так, опасаясь, что лучи поноса могут перетечь в неконтролируемое русло, не хотел допускать возможности испортить настроение родственникам. Почти год уже прошёл, а мне до сих пор любопытно, что бы наша «пионервожатая» ответила на такие выпады.

Когда началась экскурсия, быдлобабка превратилась обратно в интеллигентную женщину с очками и научной степенью, как лягушка в царевну. Разве не чудо? Мы ходили по храмам. Гид, покрыв голову платком, с умилением и благоговением делилась своими знаниями. Прямо по Задорнову: глаза невинные-невинные… Но воспринимать её всерьёз я уже не мог. Эх, надо было затроллить её тогда, надо было… А вы как думаете?

Чувствую, сейчас стану в один ряд с любителем лыжных ботинок, которому надо либо сменить обувь, либо перестать жаловаться на то, что на него пялятся. Однако всё же поплáчусь тебе, средний мой человек, и от своего лица, и от бесчисленных лиц моих коллег по цеху.

Периодически езжу в городском транспорте при очень ярком макияже. Именно таком, какой ныне считается на грани приличного: толстая подводка, чёрные тени, три слоя штукатурки. Причём езжу в таком виде либо поздно вечером, либо рано утром, то есть когда транспорт только начинает ходить или уже идёт через одного в депо. Ага, уже нарисовали себе образ ночной бабочки по вызову?

Как же вы задолбали! Люди, я работаю танцовщицей. Тан-цов-щи-цей, а не той, о ком вы подумали.

«Знаем мы таких танцовщиц», — скажете вы. Знаете? Я вот не знаю. Происхожу из танцевальной династии, полжизни провела на сцене, а большая часть моих друзей и знакомых — артисты самых разных направлений, но почему-то не знаю. Распутных девок — да, видела. Но не надо валить с больной головы на соседскую. Нетяжёлое поведение и распущенность — это не бич работников сцены, а особенность сегодняшнего воспитания. Ну да ладно, оставим эту тему, вернёмся лучше к макияжу.

Знали ли вы, что яркий свет сцены или, наоборот, полумрак баров и ресторанов «съедает» большую часть макияжа? Если накраситься так, как красятся самые смелые девушки на вечер, то на фото, видео, да и просто рядовому зрителю лицо будет казаться бледным пятном. А ведь немалая доля моей работы приходится именно на мимику! Поэтому требуются яркие тени сочных оттенков, а также чёрные или тёмно-серые, плюс толстая внешняя и внутренняя подводка глаз. Это самый минимум, а некоторые направления ещё и требуют некоторого рисунка на лице, руках или где ещё. Профессиональный макияж занимает от тридцати минут у самых скорых на руку визажистов, и большая часть этого времени — это тонирование лица, те самые слои штукатурки, и покраска глаз, которая требует точности нанесения. Помаду и пудру можно нанести на месте, поэтому губами мы бабушек в автобусах редко пугаем, хотя и такое случается — тогда уже никак не избежать гнойных словечек в свой адрес.

Нет у нас возможности краситься на месте. Человек, которому нравится носить именно лыжные ботинки, теоретически может ходить в обычных туфлях. Мы этого сделать не можем. «Начинашки», когда сталкиваются с такой проблемой, первое время пытаются краситься на месте, однако после первых десяти курьёзов, которые придутся на первые двенадцать выступлений, понимают, что даже комментаторы в общественном транспорте съедают меньше нервов, чем самопокраска впотьмах на скорую руку перед зеркальцем пудреницы.

То, что пафосно называется гримёрной, в большинстве случаев представляет собой полутёмный закуток без зеркала и кондиционера, где, конечно, можно переодеться, причесаться и глотнуть водички между выступлениями, но никак не накраситься. Причём не имеет значения, бар это, пафосный ресторан, постоянная работа или корпоратив-банкет-свадьба. Хотя нет, имеет: в случае с разовым выступлением иногда приезжаешь, а обещанной гримёрной вообще не оказывается, и приходится переодеваться в машине, в туалете или вообще на проходной. Впрочем, к курьёзам настолько привыкаешь, что порой даже им радуешься — будет о чём рассказать.

А что касается профессионалов, которые только этим и живут, то мы за рабочий вечер порой объезжаем три-пять мест. Не прикажете же вы смывать часовое творение, чтобы не провоцировать вас по дороге!

Но знайте — я вас не обвиняю. Ни в коем случае. Это не то, что проходят в школе. И не то, с чем средний человек сталкивается каждый день. И бог с ними, с ханжами и неадекватами, — на то они и неадекваты, чтобы было о ком травить байки и сочинять анекдоты. Но что касается нормальных людей, то я просто хочу донести информацию. Чтобы вы вообще знали, что для суперяркого макияжа есть и другие причины, помимо древнейшей профессии, и что нас не три человека на всём белом шаре, и что это не блажь. Проще говоря, чтобы в следующий раз, когда мы коллективом в -дцать человек набьёмся в автобус, все раскрашенные как черти и загнанные как валовые лошади, а с другого конца раздастся шепоток: «О, смотри, б$#ди на работу поехали», это было мнение пары маразматичных вековух, а не всего автобуса. Обидно, знаете ли.

Мне часто попадаются люди, у которых чёткая установка в голове, что кино в любом его виде — это трата времени или, хуже того, деградация. Сам я кино люблю, пересмотрел множество фильмов, не брезгую кинотеатрами.

Основная аргументация этих людей состоит в том, что фильмы якобы нереалистичны, а также отнимают время от настоящей жизни. В ответ я вам скажу, что ваше собственное видение мира едва ли реалистично. То, что человек избегает постановочных сцен и наблюдает только реальную жизнь за окном, не означает, что он свободен от ауры, испускаемой его же тараканами, порой довольно жирными. Вы не думали, товарищи, что есть потрясающие фильмы, которые могли бы вам помочь освободиться от собственного дерьма в голове хотя бы немного? Обобщатели, хватит по глупым слэшерам и похабным американским комедиям судить обо всём кинематографе! Фильмы — это не только желание впарить просмотр за бабки. Иногда это выстраданный творческий акт режиссёра, одно это уже должно заинтересовать.

Я безмерно уважаю среди этих людей тех, кто вместо всматривания в мерцающий экран читает художественные книги, причём серьёзные, а не Донцову с ей подобными. Но таких людей крайне мало.

Есть и другая категория людей, куда крупнее первой. «Мультфильмы — только для детей». «Аниме — для лохов». Как только они видят на экране не живых актёров, а нарисованные сюжеты — всё, это инфантильность, отсталость, надо сразу переключить, не вслушиваясь и не вдумываясь ни на секунду, ибо пойдёт необратимый процесс возвращения в детство и потери пафосной «взрослости»! Похоже, что именно этим вы и показываете, какие вы дети. Если к первой категории людей я практически равнодушен, то вы, вторая, у меня уже косточкой в глотке! Мультфильмы — не менее изощрённые творения, чем игровое кино. Как человек, занимавшийся рисованием более-менее серьёзно, я знаю, насколько это непросто. Попробуйте воссоздать образ человека с помощью красок и карандаша, а не съёмкой на видеокамеру.

Но суть не в этом. Всем известно, что цель искусства — влиять на жизни людей, заставлять их задумываться, переживать, ставить себе вопросы. И мультфильмы — тоже часть искусства. Вы меня простите, так называемые взрослые, но ваши бандитско-ментовские сериальчики и мелодрамки по вечерам на Первом, пропитанные хамством, разящие совком и пропагандой прямолинейной силы, социальной «избранности» и б#$дства, меня раздражают. Ваш аргумент о реалистичности не работает: не забывайте, что не только реальность создаёт людей, но и наоборот. Своими малаховщинами, «Бригадами» и «Домами-2» вы усугубляете реальность, а не только её отображаете: это смотрят люди и думают, что так и надо. Я против розовых соплей, но я же и против самодовольного упивания реальностью. Потому что это вас как личность не развивает нисколько. Ведь чтобы развиваться, нужно иметь смелость что-то отвергать. Это же логично.

Я далёк от анимешной субкультуры, мне пофиг на косплей, сборища анимешников, мне претят «няшки» и прочая раскрученная фигня. Я просто смотрю аниме, которое мне нравится, вдохновляет меня и помогает жить. Я активно занимаюсь боевыми искусствами и периодически хожу в качалку. Я знаю, что такое пот и боль, испытание на выносливость и силу духа. И если, не считая тренера, меня больше всего вдохновляют именно персонажи и сцены из боевого аниме, а не родственники, друзья и уж тем более не гнилые «взрослые фильмы о жизни», если это позволяет мне сделать ещё пару лишних приседаний со штангой на плечах, несмотря на позывы остановиться, или толкает меня дальше своих фальшивых пределов на татами, то это многого стоит.

— У тебя знакомое лицо, где я мог тебя видеть?
— Я актриса, — отвечаю я, кивая в сторону театральной афиши. И вот он, этот взгляд!

Ты баловень судьбы. Просыпаешься ближе к полудню, едешь в спа-салон на косметические процедуры, вечером проходишь по сцене, сгребаешь овации с цветочками в охапку, потом на фуршет с изыскаными закусками, шампанским и журналистами. Именно так и выглядит жизнь актрисы. Ты ветрена, у тебя явно есть «папик», с которым ты спишь, а он любезно тебя спонсирует. Сама ты, конечно, бабло гребёшь лопатой, но спускаешь всё на шмотки — ты ведь легкомысленная дура. И не говори мне, что ты закончила институт: актёрское образование — не высшее. А, ещё ты спишь со всеми режиссёрами.

В театре платят смешную сумму — еле концы с концами сводишь. Да, с гастролями чуть веселее, но приходится буквально жить в поездах-самолётах-автобусах, и в этом, поверьте, мало романтики и удовольствия. Та лёгкость и непосредственность, которую вы видите на сцене, достигается путем длительных-длительных-длительных репетиций, благодаря которым ты истощаешься не столько физически, сколько морально. А чтобы получить желаемую роль, нужно выкладываться на 300%, чтобы убедить режиссёров и всех постановщиков, что ты чего-то стоишь. Нет, я не сплю с ними, потому что я талантлива и пашу как лошадь. Я не говорю, что у меня самая тяжёлая работа, а ваша — просто сахарок. Я говорю, что вы не пробовали пожить в моей шкуре.

Я не хочу уходить в кино. Не спрашивайте больше. Потому что я люблю качество. Качественных фильмов у нас мало, а сниматься в дешёвых сериалах — увольте.

Сетуете, что на мне джинсовая юбка с майкой, минимум косметики — как это, я же публичный человек? Точно, я же должна выглядеть каждый день так, чтобы из метро сразу на подиум. Я не люблю гламурные вечеринки, я не крестила детей знаменитостей. Я вообще не люблю, когда меня узнают на улице, и смущаюсь, когда просят автограф. Меня не испортила слава, а то, что я не со всеми общаюсь, это не высокомерие, а обычные жизненные принципы. И мне просто лень переубеждать вас в том, что я глупа, если вы даже не слышите, как я разговариваю.

В мае 2011 года после финала университетской лиги КВН прокатилась волна слухов: якобы члена сборной такого-то факультета, неосторожно раза три пошутившего про ректора и его миллиардные счета и доходы, о которых, конечно же, знает главбух, вызвали на ковёр. Тогда эту фразу творческая интеллигенция университета услышала впервые. И, кстати, это были совсем не слухи.

Другие команды шутили про мэра. А в высшей лиге, которую показывают по Первому, команды не стесняются юморить про президента даже в его присутствии. Шутки на злобу дня — именно этим всегда славился КВН. Но на игре присутствовал тот самый главбух, и именно поэтому обидчика вызвали на ковёр.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась проректор. Странно, не правда ли, спрашивать у зеркала, что оно себе позволяет? На игре она не была, но услышав в коридорах главного корпуса этого самого федерального университета такие интересные слухи, решила вмешаться и сделать а-та-та. А тем временем ректор отчитывался Министерству образования о «нашем счастливом детстве» и никак ситуацию не прокомментировал, когда его поставили в известность.

Тот самый «обидчик», капитан провинившейся команды КВН, прокомментировал ситуацию так: «Люди, которые не поняли юмор, подумали, что он обидный, и рассказали о нём руководству, а руководство юмор поняло. Естественно, те, кто юмор не понял, обиделись и, чтобы не показаться глупыми, обвинили тех, кто этот юмор писал».

Обратимся к истории. Важным и массовым неподцензурным каналом распространения информации в Советской России были анекдоты. Через эту фольклорную форму люди часто выражали своё критическое отношение к власти и официальной идеологии. Хороший анекдот за три дня распространялся от Москвы до Владивостока. Власти преследовали распространителей анекдотов в том числе и в уголовном порядке.

* * *

В октябре 2011 года студенты показали на университетском мероприятии видеоролик. И снова по коридорам пронеслось: «На ковёр!» Дело в том, что, художественно описывая в своем видеоролике исторический факультет, первокурсники показали первобытных людей, рыцарей и Гитлера как олицетворение древней, средневековой и новой истории. А проректор — историк. Конечно, он всё истолковал по-своему: на его родном факультете будто бы учатся фашисты.

Из-за того, что этот ролик первое место занял на мероприятии, на ковёр вызвали ещё и организаторов этого мероприятия. Всех на ковёр: ковров же много теперь стало.

— Вы что, считаете, что на историческом факультете учатся фашисты? — кричал на организаторов проректор. — Вы некомпетентны и не имеете в таком случае права сидеть в жюри и организовывать мероприятия в университете!

Возник только один вопрос: если следовать логике обиженных, на историческом факультете учатся ещё и доисторические бандерлоги, а также религиозные фанатики, ни много ни мало разрушившие великий город Иерусалим? Ох уж эти аллюзии и реминисценции…

И снова обратимся к истории. В период застоя развернулась активная цензурная борьба с различными формами иносказаний. Цензурировалось фактически не то, что было написано, сказано и показано, а то, что могли об этом подумать читатели, слушатели и зрители. Например, в конце 1960-х под запрет попала публикация Д. Мельникова и Л. Чёрной об Адольфе Гитлере («Преступник номер один») с мотивировкой: «Неконтролируемый подтекст».

* * *

В ноябре 2011 года пополз слушок, что администрация решила этот Ковёр (позвольте теперь называть его с большой буквы) легализовать. Это чтобы вся творческая интеллигенция перед тем, как показывать свою ересь на студенческой сцене, должна была пять подписей поставить. В том числе, например, подпись декана экономического факультета (хотя какое отношение он имеет к самодеятельности и творчеству?). Нет одной подписи — нет мультиков.

Больше я в этом университете не учусь и знать даже не хочу, что там творится. Но вполне могу себе представить.

Я художник-керамист. Девушка. Я леплю из глины мною же придуманные игрушки и всякие интерьерные штучки, часто езжу по выставкам и фестивалям. Улыбаюсь, общаюсь, рассказываю о том, как появилась на свет та или иная идея. Большинство подходящих ко мне людей адекватны и приятны в общении. Но иногда такие интересные экземпляры попадаются!

— Это вы из кирпича делаете?

В моём буйном воображении возникает картинка, как я беру кирпич и пытаюсь из него что-нибудь сделать. Улыбаюсь, спокойно объясняю разницу между глиной и кирпичом. «Что вы мне объясняете? Я что, дурак, что ли?» Вот уж теперь только начинаю сомневаться.

— Это что?

Четыре метра выставочного пространства. Свистульки, колокольчики, панно, декоративные тарелки, работы, совмещающие с себе керамику и другие материалы (текстиль, стекло, дерево). Зависаю, пытаясь понять суть вопроса. Отвечаю: «Это моя авторская керамика». Реакция потрясающая: «А-а-а, ясно… Бесполезная фигня!»

— Это кто делает?
— Я. Не только делаю, но и придумываю.
— Покажи руки!

Я привыкла и не к такому, поэтому с улыбкой показываю руки. Мужчина внимательно на них смотрит и выдаёт: «Такими руками нельзя это сделать». Я долго потом пыталась понять, что ж у меня не так с руками. Может быть, растут из неправильного места? Или его смутило то, что они ухоженные и с аккуратным маникюром? Наверное, все керамисты должны ходить с руками по локоть в глине и с грязными ободранными ногтями.

Подходит женщина с дочкой лет семи-восьми. Девочка с интересом задаёт вдумчивые вопросы, я с удовольствием отвечаю. Реакция заскучавшей мамаши: «Тебе не надоело ещё? Пойдём, я тебе лучше пирожок куплю». Мамочка, неужели тебе всё равно, что девочка интересуется не только мультиками и пирожками? Я же с вас ни копейки не возьму за разговор. Мне приятно общаться с любознательными детьми, я могу рассказать много интересного. Зачем же убивать в дочке любознательность? А потом жаловаться, что современную молодёжь ничего не интересует.

Однажды была совершенно противоположная история. Маме, с восторгом зависшей около моих игрушек, дочка младшего школьного возраста сказала: «Мама, ты что, маленькая? Пойдём отсюда!»

— А чё так дорого? Я лучше колбасы куплю.

Улыбаюсь. Таким людям не понять разницу между колбасой и авторской керамикой. Кстати, колбаса зачастую стоит дороже.

Мои игрушки проходят долгий путь. Рождение в моей фантазии, разработка эскиза, подготовка глины (длинный и физически тяжёлый процесс от походов по карьерам с мешком и лопатой до превращения сухих комочков в очищенную пластичную массу), лепка, сушка, обжиг, покрытие майоликовой глазурью, ещё один обжиг, добавление надглазурной росписи, ещё один обжиг, оформление готовой работы. Глазурь, электричество, сопутствующие инструменты и материалы нынче не бесплатны, даже если напрочь забыть о моём личном вкладе. Покупайте колбасу вместо керамики, я не против — кушать, конечно, надо. Но не надо мне рассказывать об этом, будьте так любезны.

Часто подходят и объясняют тут же своим детям с тоном специалиста:

— Это они в микроволновке (в духовке, в костре) выжигают.
— Это из пластилина (теста, кирпича).
— Это фигня, я тебе сама такое понаделаю.
— Это очень трудно, ты так никогда не сможешь.

Не обижайтесь на меня, милые люди. Я объясню вашему ребенку, как я это делаю (кстати, совсем не для того, чтобы подорвать ваш родительский авторитет). Люди не могут знать всё-всё-всё. Но зачем же умничать в тех вопросах, в которых вы не разбираетесь, и вводить в заблуждение ваших детей? Я расскажу детям и вам, что обжиг глины производится в специальных печах, что на кострах глину обжигали тоже, но очень давно, когда ещё не было электричества; что глина во время обжига раскаляется добела и светится, как солнышко, и это очень красиво; что в духовке и микроволновке нельзя достичь температуры около тысячи градусов по Цельсию; что можно научиться делать всё, что хочется, главное — очень-очень хотеть.

Мне приятно, когда в глазах ваших детей зажигается огонёк радости. Не тушите его!

Дружок, скажи мне: у тебя тоже круглосуточно работает забитый под завязку торрент-клиент? Да? Ай, молодец какой… Подойди поближе, я тебе в морду плюну.

Значит, продукты все покупают или выращивают (и это нормально), одежду покупают или шьют (и это тоже нормально), технику покупают, мебель покупают, книги покупают — а фильмы, программы, игры и музыку ты спокойно крадёшь? Да-да, именно ты. Не кивай на остальных, я с тобой сейчас разговариваю.

Что-что? Торрент — не воровство? Нет-нет, ролик этот я уже видел, засунь его себе куда получится. Когда ты бесплатно и без спроса получаешь то, за что должен заплатить, — это не воровство? Дай-ка я тебе ещё раз в морду плюну — первый раз тебе на пользу не пошёл.

Неудобство надоело, говоришь? Непроматываемая реклама, долгая возня с лицензионным ключом? Я согласен: чем долго оформлять документы на машину и искать огромную сумму, которую она стоит, лучше уж её угнать — это быстро и удобно, если умеешь. А если в день по всей стране люди будут красть десятки миллионов машин, полицаи так же махнут на это дело рукой.

Чтобы снять хороший фильм, надо в него мощно финансово вложиться. Декорации, аппаратура, зарплата актёров, режиссёра, сценариста, съёмочной бригады, монтажёров, стилистов, световиков и звуковиков — и это далеко не полный список. В идеальном мире миллионы людей купили бы лицензионные диски и заплатили бы тем, кто старался и вкладывал душу. В мире реальном некоторые ценители всё-таки придут в полупустой кинотеатр и вернут создателям немного потраченного, кто-то потом посмотрит на ТВ (неважно, платном или с рекламой) — а ты? Красть собрался?

Чтобы написать хорошую программу, надо много и усердно работать, долго перечитывать написанный код в поисках неведомых ошибок и часто переписывать даже работающие участки, чтобы они работали быстрее, экономнее и точнее. Чтобы написать хорошую игру, умножь это на пятьдесят минимум, добавь старания дизайнеров, тестеров, сценариста, звукача и актёров. Если кто-нибудь из них налажает, ты обязательно в праведном гневе напишешь к раздаче язвительный комментарий, да?

Наш геймдев в такой заднице именно из-за тебя. Молодых и талантливых программистов полно, но многие уходят писать промышленный код, потому что на заводе зарплата втрое выше, чем в гейм-студии. Странно, учитывая, сколько у нас в стране рабочих, а сколько геймеров, не находишь?

Музыка тоже легко не делается, поверь. А если не веришь, собери пятерых товарищей, сыграйте что-нибудь из репертуара любимой группы. Когда сумеете, идите писать что-нибудь новое того же уровня. Профессиональная музыка — это многочасовые репетиции, это долгая и мучительная творческая работа композитора (и, возможно, поэта), это долгое сведение, аранжировка и занудная запись по маленьким кусочкам. Кто будет платить музыкантам, композитору, поэту, тем, кто их творения сводил, аранжировал и записывал? Что-что? Если понравится, ты даже пойдешь и купишь диск? А сыр в магазине ты по такому же принципу берёшь?

Из всех моих детских воспоминаний особенно всплывает одно: как меня потащили на экскурсию в крупный древний город. У меня безумно болели ноги, потому что из-за особого заболевания мне нужна была дорогая ортопедическая обувь. Обувь стоила столько же, сколько поездка. Она не была жизненно необходима, просто обеспечивала физическое удобство выздоравливающим ножкам. Но родители решили, что важнее приучать меня к искусству.

Искусство мне не понравилось. Я до сих пор ненавижу все эти архитектурные строения и памятники мертвецам, по отношению к которым я должна была быть «любознательной". Я ныла всю дорогу, что я устала и у меня болят ноги.

Сейчас я обожаю пробовать блюда заморских кухонь, мне нравится технические новинки, новинки кинематографа, но интерес к километровым прогулкам по городу мне выбили еще в детстве. Как и интерес к изобразительному искусству — денег на приличную художественную школу не было, и меня запихнули в бесплатный школьный кружок, где училка так и не смогла заинтересовать детей рисовать бесконечные одинаковые пейзажи. Зато были деньги на разнообразные музеи, по которым я ходила в тех дешевых ботинках на горящих огнем ногах и с потухшими глазами.

Я не виню своих родителей - они ведь хотели как лучше. Но своим детям я буду покупать дорогую одежду и (особенно) дорогую обувь, в которой им будет удобно и хорошо. Потому что это важнее. Приучать к искусству тоже буду, конечно, но если в незнакомом городе ему будет интереснее покушать, буду искать другой интерес для моего ребенка. Если ему понравится фотография, куплю дешевый, а потом приличный и профессиональный аппарат; если это будет программирование, то у ребенка будет отличный компьютер.

А задолбали меня люди, считающие, что ребенку не нужно ничего, кроме старой одежки, экскурсий по Питеру и кружков (выбранных в половине случаев родителями, а не самим ребенком). Спросите самого ребенка, в конце-то концов, что ему нужно.