Дети

Забирала сегодня пятилетнюю племянницу из детского сада. На мой вопрос о том, как прошёл день, племянница вдруг спросила, почему её так не любят воспитатели. Я, немало удивлённая, осторожно уточнила, в чём именно проявляется нелюбовь. Внятного ответа от ребёнка я добиться не смогла; пришлось обратиться за объяснениями к сестре, матери племянницы. Я не знаю, что в голове у воспитателей этого садика, но там явно не мозг. Причина нелюбви звучит так: «Мы не знаем, как с ней справляться».

Нет, моя племянница не хулиганка, не драчунья и не грубиянка. Она тихий воспитанный ребёнок с одним-единственным недостатком (по мнению воспитателей): она не спит днём. Во время тихого часа племяшка спокойно лежит в кровати, никому не мешает, не шумит, не будит других детей. Но тамошнюю воспитательницу вид неспящего ребёнка жутко раздражает, а потому детей, имеющих наглость бодрствовать, наказывают, не позволяя им играть после тихого часа с другими детьми. Этакая беспроигрышная схема: или спи, или слёзно вымаливай прощения у воспитателей (за что — непонятно). И тут у племянницы начинаются проблемы.

Дело в том, что для неё запрет играть — это не наказание. Нельзя к другим детям? Не страшно, она возьмёт «Заниматику» (книгу с кучей интересных задачек, загадок и головоломок), специально взятую из дома, и будет читать — и через 15 минут вокруг неё соберётся стайка ребят, желающих тоже порешать прикольные задания. Воспитатели в ярости. Пробовали отбирать книжку. Ребёнок начинал рисовать, что-то вырезать из бумаги. Ставили в угол. Племяшка спокойно простояла там до прихода матери и прямо в раздевалке ей это сообщила. После серьёзного разговора сестры с воспитателем племянницу в угол не ставили. Короче, девочка не кричит, не плачет, не вымаливает прощения — она находит чем заняться. Она не чувствует себя виноватой, а потому извиняться не станет. После фразы: «Я не могу заставить себя просто отключиться, я же не робот», сказанной во время тихого часа, ребёнка просто возненавидели. Её никогда не похвалят за рисунок или поделку, не помогут заправить постель, зато с радостью отругают за малейший проступок. Причём ребёнок искренне не понимает причину такого отношения.

Люди, называющие себя педагогами и ненавидящие детей, как же вы задолбали! Почему я должна объяснять пятилетней девочке, что она не сделала ничего дурного, просто воспитатели у неё — идиоты, что спать днём она не обязана, достаточно просто тихо лежать, что книжка — это не плохо, а очень и очень хорошо, что она нормальная, в конце-то концов!

Когда же вы поймёте, что дети — это не роботы?

На дворе последний день апреля, а это значит, через месяц конец учебного года и июнь. Я покинула двери школы семь лет назад, но до сих пор с ужасом вспоминаю летний лагерь при школе. А точнее — одну его особенность.

Что такое летний лагерь при школе? Каждый день на протяжении примерно трёх недель с 9 до 15 вы проводите в кругу педагогов и таких же детей/подростков, как вы. Ходите в зоопарк, на экскурсии, играете в активные игры. «Что здесь может задолбать? — спросите вы. — Ведь всё так радужно!» Да, радужно, за исключением ма-а-аленькой детали: в самый первый день вас знакомят. Да-да, не предоставляют возможность познакомиться между собой, а именно насильно знакомят! Проходит это в следующем формате: сидят 20–30 несчастных детей, и каждый обязан назвать своё имя, а потом имена всех, кто представлялся до него, по порядку.

И каждый раз, на протяжении всех лет обучения и посещения лагеря, у меня возникал лишь один вопрос: педагоги, вы вообще в своём уме?! Да, удобно тем, кто представляется вторым или пятым, а если вы тридцатый по счёту? Как, чёрт возьми, можно сразу запомнить 29 имён абсолютно новых для вас людей?! Изверги!

Когда в последний год я публично отказалась участвовать в этом шапито, меня не поняли.

Я мама трёхлетней девочки, у которой скоро день рождения. И меня задолбали производители детских игрушек.

Пупсы писают, какают, плачут. У них колики, отрыжка и пачкающиеся памперсы. Их нужно укачивать, кормить и петь им колыбельные.

Мягкие игрушки поют, танцуют, рассказывают сказки. Они сами передвигаются, их нужно кормить, гладить и выгуливать.

Куклы накрашены и одеты, как скелеты, зомби, привидения и оборотни. Иногда встречаются русалочки и феи. Непропорциональные тела, вырвиглазный макияж, саваны, клыки и когти.

Всевозможные существа. Волосатые инопланетные чудовища. Плюшевые вирусы и бактерии. Передвигаются, светятся в темноте и издают резкие звуки.

В «киндер-сюпризах» странные существа в виде кисточек с красками и не рисующих карандашей, пластиковые мячики и миниатюрные скейты. Иногда попадаются держащиеся на соплях разборные фигурки кукол и зверушек.

Я хочу подарить дочке куклу или любую другую игрушку, которая не нуждается в памперсах и не выглядит как монстр из фильмов ужасов. И меня задолбало обходить день за днём магазины и натыкаться на подобный ассортимент.

Всем привет! На связи снова детский психолог, стоящий у конвейера моральных калек. Сегодня я хочу рассказать ещё об одной категории родителей моих маленьких клиентов. Это люди, которые хотят как лучше, однако получается у них прямо по Черномырдину — как всегда. Чаще всего это взрослые, которых не устраивает, что их ребёнок похож на них, а не на кого-то другого. При этом, если им выдать такую формулировку сразу — очень удивятся, возмутятся и будут всё отрицать, к этой мысли приходится подводить постепенно.

Мама машинально извиняется, задев угол шкафа; папе приходится буквально преодолевать себя, чтоб позвонить и попросить перенести приём на другой день (я засекла по часам над столом, он просил прощения за доставленные неудобства больше двух минут!); приводят пятилетнего сына — помогите, он совсем не умеет добиваться своего и не может поставить себя в детском коллективе.

Раскладываем по полочкам. Вам самим за тридцать. Вы сами этого не умеете, никогда не умели и, честно говоря, вообще считаете, что и не надо, человека нужно судить по делам, а не по умению вовремя сказать то, что от него ждут. Вспомните детсадовских времён поговорку про осинки и апельсинки и отстаньте уже от ребёнка. (Если я когда-нибудь напишу книгу советов по воспитанию, последнее наверняка вынесу в заголовок.)

Туда же — мама-валькирия и папа-богатырь, которые хотели миниатюрную доченьку-феечку, а родилась у них какая-то дылда на голову выше всех одноклассников. Пришлось напомнить школьный курс биологии и подвести людей к выводу, что девочке элементарно не в кого быть миниатюрной, и это не её вина.

Туда же — занятые родители-бизнесмены, которые не помнят, в каком классе учится сын, но возмущаются, что он не знает, когда у бабушки день рождения.

Туда же — десятки трагикомических историй, герои которых пытаются переделать ребёнка под свои представления о прекрасном вместо того, чтобы наконец осознать свои собственные особенности.

Другая проблема — противоположная: родители, возмущённые тем, что ребёнок на них не похож. Обычно это не очень счастливые люди. Часто это мамы, у которых не сложились отношения с папами. Нередко ребёнок тут вообще не при делах, просто по генетическим причинам похож на родителя внешностью и характером, и этим бесконечно раздражает. В особо тяжёлых случаях с роковыми страстями, расставаниями навсегда раз в полгода и последующими воссоединениями у ребёнка может натурально поехать крыша: тяжело жить в мире, где сегодня «прямо как папа» — похвала, а завтра «вылитый отец» — страшное обвинение. Одному мальчику к семи годам трижды меняли свидетельство о рождении. Сначала прочерк в графе «Отец» и мамина фамилия, потом папина фамилия и отчество, потому что папа одумался, потом снова прочерк, потому что одумался не до конца. Причём если в документах изменить ситуацию относительно легко, то в детской душе — значительно сложнее.

Отдельная категория — дети родителей, которые решили «сохранить семью ради ребёнка». Некоторым удаётся договориться, что они просто партнёры по воспитанию, и делать эту работу хорошо (честно сказать, восхищаюсь, сама бы я так не смогла), у других все время включается желание уесть противоположную сторону и сделать хорошую мину при плохой игре. Начинаются подковёрные игрища с ребёнком в заложниках. Скажешь маме, что она плохая — завтра пойдём в магазин и купим тебе любую игрушку, которую выберешь. Скажешь громко при папе, что у Вани отец зарабатывает больше и не валяется на диване по выходным — я в субботу испеку твой любимый пирог. _В той или иной степени к таким уловкам прибегают практически все, особенно те, кто сейчас про себя подумали, что уж они-то — никогда, но в таких семьях это становится основным языком общения.) Некоторые вопреки всему этому умудряются вырасти людьми без особых проблем, но большей части лучше никакой семьи, чем вот такая.

Ещё одна категория — родители, заметившие у ребёнка проблемы и решившие их своими силами исправить. Часто эти люди с таким рвением берутся решать проблему, которая с точки зрения специалиста вообще не стоит выеденного яйца, что помоги бог тому, кто встанет у них на пути! Неаккуратный почерк у первоклашки может быть симптомом некоторых неврологических проблем (обычно настолько мелких, что их даже не лечат, с годами само проходит) или незрелости некоторых участков мозга. А вот невроз, выработавшийся от того, что ребёнка ежедневно заставляют из-за одной помарки переписывать всю тетрадку, лупят ремнём и часами орут, что он дебил, недоумок и будет дворником, — уже целиком заслуга таких вот желающих лучшего. Ещё такие доброжелатели обычно не знают разницы между понятиями «дисграфия», «несобранный ребёнок, который не может сосредоточиться» и «тупой лентяй» (три эти проблемы могут выражаться практически одинаково, и только специалист может их различить). В результате то, что можно было бы относительно легко разрулить, превращается в долгую позиционную войну всех со всеми, проблема не уходит, а только усугубляется, увеличиваясь, как снежный ком, зато энергичные желающие как лучше могут поставить себе галочку в графе «Я неравнодушный».

Все врут, одни лучше, другие хуже. Врут не потому, что злы или безнравственны, а потому, что так бывает удобнее, спокойнее, быстрее, легче, выгоднее… Бывает разная ложь: когда продавец солгал и продал некачественный товар, это наказуемо законом. Когда изменяешь любимому человеку и врёшь, это редко наказуемо законом, но ты скотина. Когда случайно проспал, а начальнику сказал, что был в пробке, это не страшно. Одним словом, плохи могут быть последствия для тебя или других, а не сам факт вранья.

И все знают, что все врут. Без серьёзного повода, просто так. Чтобы было немножко удобнее жить. И почему-то это знание куда-то пропадает, когда речь заходит о детях. Стоит ангелочку посмотреть своими большими голубыми глазами и сказать: «Нет, мамочка, я не вру, честно-честно», — и все вокруг считают, что ангелочек, конечно, не врёт, в таком возрасте он ещё и не умеет, и зачем он будет врать собственной маме, конечно, мы ему верим, он же знает, что врать нехорошо…

Ау! Дети врут. Дети врут с пелёнок, всегда, каждый день, по миллиону разных причин. Иногда даже чаще взрослых, потому что взрослые самостоятельны и могут наплевать на мнение окружающих, а детей может отругать кто угодно: родитель, учитель, просто посторонний взрослый человек, застукавший их за каким-нибудь не самым разрешённым занятием. На детях лежит гораздо больше запретов, наказания за нарушение которых они действительно боятся. Когда вы последний раз видели родителя, который не сердится, не повышает голос и не наказывает ребёнка ни за какие провинности, если ребёнок ему честно всё рассказывает? Ребёнок пытается оградить себя от дополнительного недовольства взрослых. Те, что посмышлёнее, быстро учатся строить ангельские глазки, чтобы им лучше верили. И когда очередная мамочка в праведном гневе говорит: «Да нет, с чего это вдруг мой ребёнок станет врать? Он всегда говорит мне правду!», очень хочется спросить её, как бы она отреагировала, если бы её сын признался, что действительно разбил это окно. А когда она ответит, спросить: действительно ли она всё ещё не видит его мотива врать?

Задолбали! Господи, немыслимо задрали!

Во всех углах интернета рано или поздно обязательно появляются картинки о детстве, которое якобы умерло. Велосипеды, классики, тамагочи, футбол во дворе…

Протрите глаза! Вытащите тупую башку из монитора! Оторвите приросшую жопу от стула! Посмотрите в окно! Там всё это есть. Но вы, конечно же, только вы гоняли мяч и занимались всякой детской ерундой. И на вас всё закончилось, ага.

Детство не умирает никогда, даже с приходом интернета. Или это инопланетяне, как лоси, стаей носятся с воплями по детской площадке? Кто же на стадионе за домом гоняет на великах и роликах? Кидает мяч в баскетбольное кольцо? Строит песочные замки? Играет в дочки-матери, школу и камень-ножницы-бумагу? Делает секретики и ссорится навсегда-навсегда на пять минут?

Вымирающий вид детства, ишь ты… Завтра пойду с детьми на горке покатаюсь.

Можно ли бить детей?

Вы бьёте начальника, который отказывается вам подчиняться? Сотрудников банка, которые отказывают вам в кредите? Бьёте ли вы здорового лба, который не собирается вам уступать? Ссыкотно. А ребёнка — можно. Он маленький, в отмах не пойдёт. Хорошо-то как: «Это моё дитё, как хочу, так и воспитываю, не ваше дело». Моё. Потому что моему ребёнку жить с вашим, который с подгузников впитал, что слабых бить можно, что битьём завоёвывают авторитет, что насилие — это норма, и можно только так, а не иначе. Хорошо, что у меня не девочка: ей не придётся идти замуж за такого, а своего мальчика я учу давать сдачи.

Мама родила меня рано, посему воспитывать детей на мне и тренировалась. Битьём не добилась ничего и поняла очень быстро, что ежели ребёнка в истерике шлёпнуть, он, зараза нелогичная, чегой-то ещё больше заливается уже в протесте в отношении подобных мер. Тогда мама просто перешла на взрослую модель поведения. Выёживаешься не по делу? Вали в угол, осознавай, осознаешь — амнистируют. Я, даже в отвисших на попе колготках, была чертовски свободолюбивой и деятельной особой, посему осознание собственной неправоты приходило тем скорее, чем более увлекательные занятия простаивали без моего участия. Орать без дела тоже было всегда чревато: мама умеет смотреть так, что ты моментально испытываешь желание надеть на себя власяницу и усамобичеваться в раскаянии. (Я теперь тоже умею так смотреть.) Из угла выпускали только в том случае, если осуждённый мог чётко сформулировать, за что его заточили. Так меня научили анализировать свои поступки и отношение окружающих к ним.

Небольшое отступление: в садике со мной этот метод не работал, ибо там в наказание ставили в угол в другой группе на глазах у всех, а я вообще категорически обожаю находиться в центре внимания. Кроме того, я была в тот момент влюблена в двух мальчиков в той группе (количество объясняется тем, что они носили одинаковые красные рубашки. Когда одного из «о боже» родители всё же переодели, резко стала однолюбом. Да, шмотки я всегда любила больше людей) — и, обнаружив, что каждое наказание — очередное свидание, шкодила уже с удвоенной силой.

Знаете, если вы не можете завоевать уважение маленького человечка, который априори вас боготворит, иными способами, чем насилие, вы расписываетесь автоматически в полном бессилии и низком интеллектуальном уровне. Это даже не слабость — ничтожность. Насилие порождает страх. Боялась ли я своей матери? Я боялась заслужить её неуважение. Если меня наказывали, я чётко знала, за что. А ещё я знала, что своим проступком обидела человека, который мне доверяет, который любит меня безусловно, и эта любовь, это доверие — ответственность. Теперь я ценю тех, кто меня любит, я с уважением и осторожностью отношусь к их чувствам — мама научила.

Я так же воспитываю своего детёныша, и, честно признаюсь, очень редко у меня возникает желание на него наорать (а я, вообще, ещё та истеричка). Желание выпороть не возникает вообще: детёныш не даёт повода. Просто мы договариваемся по-взрослому. А капризничает он только в одном случае — если нарушен режим, и он устал, но это уже вина не ребёнка, а его безответственной матушки, которую-то как раз и стоит выпороть за подобное упущение. Он не ангел — он просто гиперактивная пузатая мелочь. Но когда это хитрая мося нарушает правила и знает, что их нарушает — на этой мосе написано большими неоновыми буквами: «Я анархист и дестроер». Я сажусь на его уровень и вопрошаю: «И что это мы творим?» А мося прячет глазищи и исправляется, ибо знает, что с мамой весело и интересно даже убираться, а вот когда мама обижена — это всегда скучно и без сказок.

Я женщина. Нет, не так: я мать трёхлетнего ребёнка. Хотя я была, есть и планирую остаться женщиной. И вот что бесит:

— Ой! Смотри, какой прелестный малыш! Утю-тю-тю, какие мы хорошие! Правда, здоровский? Так бы и съела! Да, Маш?

— Ребёнок как ребёнок.

— Как, тебе не хочется потискать?

— Нет. У меня свой есть, чтобы тискать.

Да, уважаемые, хватит делать круглые глаза, полные ужаса и презрения, и спрашивать: «Ты что, не любишь чужих детей?» Да, не люблю! Своего люблю, очень люблю, а вон тех всех не люблю. И умиления они у меня не вызывают, и никакого инстинкта. Только свой — и всё. И да, «тыжедевочка» тоже может не любить детей, которых она не рожала.

Нет, мой ребёнок не вырастет социопатом. Он общается с другими детьми нормально, ничего против я не имею.

Нет, я не ненавижу своего ребёнка. Его я люблю больше жизни.

Нет, я не испытываю ненависть к чужим детям. Я к ним ничего не испытываю. Вообще. Приведу пример. Вот вы любите своих родителей? Скорее всего, да. А вот мимо проходит чужая тётка или чужой дядька (наверняка чьи-то родители). Испытываете любовь? Хочется подойти, обнять? Нет? Потому что это чужие родители. Незнакомые. Не ваши. Вот и у меня та же самая ситуация с детьми. Мне вообще никак на чужих детей.

Справедливости ради скажем, что и ваша «любовь» ограничивается ути-путями. Хорошо говорить о любви к чужим детям, которых потискаешь и отдашь родителям. Но совсем другое — любить по-настоящему. Так, что готов отдать последнее, готов многое стерпеть ради. Сдаётся мне, вы из себя корчите примерных девочек и не более того. Не все, конечно. Есть такие, кто берет детей из приютов и любит их, но большинство — показушники. Я уверена.

С уважением, любящая своего ребёнка мать.

Я мама маленького сына, который с большим удовольствием играет на планшете в различные развивающие игрушки для малышни. Их сейчас великое множество: пазлы, раскраски, игры на изучение животных, цифр, букв… И всё бы хорошо, но задолбало одно — реклама, которая выскакивает, как обычно, в самый неподходящий момент, блокируя «развивашку».

Нет, я бы ещё поняла, если бы это была реклама новых игрушек или детской одежды, к примеру. Ребёнок мой в силу нежного возраста вряд ли бы обратил на неё внимание, но есть шанс, что она была бы интересна мне. Но объясните мне, граждане рекламодатели: чем вы руководствуетесь, размещая в детской игрушке объявление о продаже стройматериалов или о выдаче выгодных кредитов? Я не буду вчитываться в цены на цемент, когда под боком ноет ребёнок и требует немедленно вернуть ему его пазл с машинками. Кстати, сделать это бывает не так-то просто: половина реклам не выключается простым нажатием на крестик или иконку «назад», а наиболее «продвинутые» ещё и норовят перевести пользователя на сайт рекламодателя в принудительном порядке. Вы думаете, что теперь-то уж я точно заинтересуюсь вашими ценами на цемент? Подумайте ещё раз.

Без всякого уважения — задолбавшаяся мать, которая только что потратила пять минут, пытаясь убрать с экрана объявление о курсах турецкого языка.

А меня задолбала святая уверенность в том, что дети (и неважно, сколько им лет) ничем болеть не могут. Моя бабуля понимала две детские болезни: сопли и понос. Всё.

В детстве я любила купаться, в ванне была готова сидеть сколько угодно. Но только если меня купала мама. А вот у бабушки я купаться категорически отказывалась.

— Вот ведь, Петровна, — жаловалась бабуля своей соседке, — не внучка, а свинья растёт, в ванну-то на аркане не затащишь.

Конечно не затащишь! Я жить хотела. А бабуля наливала полную ванну крутого кипятка и оставляла меня там отмокать на полчаса.

— И ничего не горячо! — возмущалась бабуля. — Смотри, я руку в воду окунаю, и она терпит!

К слову сказать, бабуля умела голыми руками снимать горячие пирожки с противня, стоящего прямо в духовке. Надо ли объяснять, что кожа у неё чувствительностью к температуре не отличалась?

И вот ты сидишь, ощущаешь, как по ванной растекается аромат консоме из дитятины, и очень хочешь, чтоб тебе уже помогли вымыть голову и выпустили из этого ада…

— Нет, Оленька, ты что! Надо хорошенько распариться.

В итоге из ванны я выходила по стеночке, в глазах было темно, голова гудела. Один раз заикнулась бабуле, что меня так купать нельзя — скачет давление и мне потом плохо. Ой, что тут началось!

— У тебя-я?! Давле-ение?! Ах ты засранка маленькая! Взрослых начала передразнивать, ишь ты! Давление у неё! Да я таких слов до сорока лет не слыхала!

Ну да, бабуль, это, конечно, аргумент, кто бы спорил.

Таким же образом я хлопнулась в обморок жарким летним днём. А я предупреждала, что стоять в километровой очереди на самом солнцепёке в страшной духоте я не смогу.

— Оля, не капризничай! Вон, малыши стоят и не ноют.

Через полчаса у меня зашумело в ушах, потом перед глазами залетали мошки, потом я красиво разложилась на асфальте.

Купить ребёнку воды, отвести в тенёк? Нет, зачем! Похлопать по щекам, обозвать «актрисой погорелого театра», наругать за потерянное место в очереди и потащить домой. Это по-нашему!

По схожим причинам я какое-то время плохо училась. На уроках я утомлялась, не могла сосредоточиться на странице учебника, быстро зарабатывала головную боль. Хорошо, учительница подсказала маме сводить меня к окулисту. Бабуля устроила скандал:

— Катя, ты с ума сошла? Зачем хочешь тащить Олю к окулисту? У нас в роду очкариков никогда не было и не надо! Что? Учится плохо? Так это от лени, не от глаз, уж поверь!

Врач проверил меня, выписал очки, и учёба быстро пришла в норму. А вот бабуля долго не могла успокоиться, всё ворчала, что мне нравится быть старой бабкой: то болячки себе выдумываю, то очки ношу…

Я выросла, но право на посещения врачей так и не заработала. Теперь я беременна. И устала от нытья бабушки на тему «ой, не ходи по врачам, это всё от лукавого!» Нет, бабуля, мне дорого моё здоровье и здоровье моего ребёнка. Я буду ходить на анализы, буду следить за развитием плода и не буду слушать истории про то, как раньше до девятого месяца бабы работали грузчиками. В декрет я уйду тогда, когда положено по закону. Нет, до конца беременности работать не стану. Таскать тяжёлые сумки не буду, да, даже с продуктами. Да, я ленивая. Да, я тоже тебя люблю. Задолбала, бабуля!