Иностранцы

Каюсь, мне как-то раз пришлось выступить в роли «задолбавшего» клиента. Работала я в своё время в одной конторе, и к моему коллеге приехали иностранцы на переговоры. Заходя в кабинет, коллега сказал мне: «Вызови такси, вдруг им потом куда-то ехать понадобится, а тут мы такие вежливые!»

— Девушка, можно такси по адресу ***?
— Конечно. Куда поедете?
— Я не знаю.
— Как это?
— Совсем не знаю.
— Ну хоть по Москве или за город?
— Я не знаю... Наверное, по Москве.

Проходит минут сорок. Коллега выходит — вот, говорю, такси через пять минут будет. Иностранцы отказываются от нашей любезности: «У нас своя машина». Снова звоню в такси:

— Девушка, я тут такси заказывала по адресу ***, так нам оно больше не нужно.

Чувствовала себя полной идиоткой.

Наш кабинет находится по пути в приёмную. Многие, не доходя до приёмной, заходят к нам с различными вопросами. Лицо кавказской национальности с характерным акцентом вопрошает:

— На какой двэрь сидит ваш глявный бугальтер?

Весь рабочий настрой как рукой сняло.

Почитал тут историю переводчика и решил поделиться своими историями. Я специализируюсь на техническом английском и французском.

Не просите нас, пожалуйста, переводить слова «гласность», «перестройка», «самовар» — буржуины это всё по-русски отлично понимают.

Не спрашивайте через нас у голландцев: «Есть чо?»

Не надо просить переводить в ресторане меню. Попросите вариант на английском.

Не орите на переводчика, когда привели его на стройплощадку, чтобы тот помогал с настройкой крана; не начинайте сыпать экономическими терминами — либо доплачивайте, либо ещё одного переводчика нанимайте.

Не спрашивайте:

— А как коньяк по-английски будет? (Угадайте с одного раза, блин.)

— Что означает «Mother her, she is ill»? (Я тоже читаю башорг.)

— Месье не удивлён, что мы везём его на машине с правым рулём? (Ага, так удивлён, что спит сзади на сиденьи.)

— Коньячку? Хлеба с солью? (Вы-то сами что бы сказали, если б вам это предложили после 22 часов полёта из Австралии?)

— Тебе налить? Кушай, не стесняйся! (Наливать мне не надо, я на работе, а есть я буду, только если вы соизволите не вести переговоров за ужином.)

— Почему небрит и мешки под глазами? (Ох, знаете ли, вы вчера вели непринуждённую беседу о родне с буржуином до трёх часов ночи, отправили меня своим ходом на другой конец города, а вставать мне надо было к семи часам. К чему бы это?)

— Сделаешь моей дочке домашку по французскому? (За тысячу — легко.)

Работаю в банке на Дальнем Востоке. Нам подчиняется Якутия. В основном в мелких отделениях (национальных посёлках) работают якуты, которые плохо говорят по-русски. Когда им звонишь по рабочим вопросам с целью получить нужные данные или справиться о судьбе заявок, в ответ на все слышишь только «А, ага, а, ага» и смех.

Кладешь трубку и понимаешь, что только что ты отлично поговорил сам с собой.

Работаю в Прибалтике в международной компании, занимающейся исследованием потребителей. Порой местные клиенты-пациенты выдают очень интересные перлы.

Отправили пару молодых работниц в небольшой магазин проводить опрос покупателей. Всё, как обычно, заранее согласовали с руководством магазина. Что бы вы думали? Через некоторое время звонят коллеги из этого магазина и жалуются, что им не дают работать и чуть ли не полицию на них натравливают. Звоним в магазин выяснить, в чем дело. Местный управленец на полном серьёзе говорит:

— Ваша компания работает на Москву и передаёт данные Путину!

Никакие уговоры и объяснения не помогали: «больной» требовал официальной бумаги с подтверждением того, что на Путина мы не работаем. Уж не знаю, как его удалось успокоить, но с тех пор я понял, что некоторые прибалты русских не только не любят, но ещё и побаиваются.

Работаю в бюро переводов. Очень часто приходится сталкиваться со случаями альтернативной одарённости как среди клиентов, так и среди коллег-переводчиков.

Горец приносит свидетельство о рождении, в нем указано какое-то отдалённое село. «Слющай, напиши „Тбилиси“ — кто смотреть будет?»

Приходит бабулька — божий одуванчик и жалуется, что в какой-то госконторе у неё не приняли ранее переведенный у нас документ. Говорит, мотивировали тем, что в оригинале написано «Бабруйск» (бабулька родом из Белоруссии), а в переведенном документе — «Бобруйск». Это, дескать, разные города, принять от вас бумаги не можем. Животные!..

Другая старушка тоже пришла с жалобой, но в этот раз на нас:
— Что же вы мне моего мужа перевели как «Сидоренко М. М.»? Он же у меня Николай Николаевич (по-украински будет «Миколай Миколаевич»).
— У вас в документе были только инициалы, нужно было отдельно предупредить.
— А я думала, переводчик знает!
Угу, старые приятели, росли вместе.

В продолжение украинской темы: пришел мужчина с трудовой книжкой, где красовалась печать с неразборчивой надписью, что-то вроде «Укрво#на». Долго пытались у него выяснить, что же на самом деле там написано. Название треста, на предприятии которого он работал ...дцать лет, мужчина вспомнить не смог (потом оказалось, что это «Укрвовна, то есть «Укршерсть») и предложил: «Да ладно, напишите „Укрвойна“!» Вставай, страна огромная...

Очередной клиент передал секретарю документ, та оформила бланк заказа и вывела его на печать. «Что, уже готово?» — обрадовался мужик, услышав гул принтера. Ага, а ещё у нас там за картриджем сидит маленький нотариус и сразу всё заверяет.

* * *

Переводчики, особенно из сторонних компаний, не отстают.

Документ, подтверждавший, что человек прошел спецподготовку и знает, как действовать в случае биологической атаки, был переведен как «Акт о готовности к биологическому терроризму». Клич террориста — всегда будь готов!

«Точно взвесьте приблизительно 20 грамм вещества».

Медсестринская практика — это, оказывается, «опыт милосердия». Хорошо, что не уткоподношения.

«Справка выдана умершей Марии Ивановне Сидоровой в том, что она...». А вы говорите, Гоголь, «Мёртвые души»...

Название фильма «Возвращение живых мертвецов» перевели как «Воскрешение мёртвых к жизни». Видеоурок, не иначе.

«Опорное высшее образование». Радует, что не опорно-двигательное. На самом деле — базовое.

Советник посольства усилиями горе-переводчика стал «курьером» — из князи в грязи.

Ну и, наконец, вершина переводческого мастерства. Был документ на узбекском со штампом и гербовой печатью, не очень чётко оттиснутыми, но вполне читабельными. Сотрудница постаралась на славу. Пустой лист, на нём надпись: «Перевод с узбекского языка на русский. Штамп (неразборчиво), гербовая печать (неразборчиво). Перевела такая-то, заверил нотариус такой-то». Умница!

С нетерпением жду нового рабочего дня.

Работаю в небольшой сети книжных магазинов. К коллеге за покупками пришёл дитя гор со своим чадом. Девочке задали в школе прочитать «Евгения Онегина», и продавцы начали подбирать нужный экземпляр. Предложили все издания, которые были в наличии, а девочка только головой качает: «нэт, нэ то».

В итоге кто-то принёс небольшую брошюру, адаптированную для иностранцев, с расставленными ударениями. «Теперь точно больше ничего нет!» — заключила коллега.

— Нэт, тот бэлый бил.

Работаю переводчиком в фирме с техническим уклоном, общаюсь с поставщиками на английском. Самый милый из них — тайваньский дядька, который при каждом удобном и не очень случае намекает мне и начальнику, что наши технологи неквалифицированные (несколько вышек и действительно приличный опыт и знания тщательно игнорируются) и периодически бросается фразами типа «ах, да вашему технологу такого не понять», хотя сам толком ни фига не объясняет.

Самая весёлая черта его характера — баранья упёртость. Разговоры по скайпу выглядят примерно так:

— Мистер Ву, вы не могли бы подобрать нам оборудование для приготовления раствора ***?
— Надо знать признак порошка.
— Что вы понимаете под «признаком порошка»?
— Нам надо знать признак порошка.
— Какой именно признак?
— Чтобы подобрать оборудование, нам надо знать признак порошка.
— Что вы понимаете под признаком? Можете ли вы прислать нам пример?
— Чтобы подобрать оборудование, нам надо знать признак порошка.
— Мы не можем дать вам эту информацию, потому что вы не объясняете, что понимается под признаком порошка.
— Чтобы подобрать оборудование, нам надо знать признак порошка.

И так часа три. Как ни поставь вопрос, мистер Ву упорно отвечает проверенной копипастой. На столе потихоньку пустеет пузырек с успокоительным...

Работаю в банке кассиром. Приходит китаец менять доллары, по-русски — ни гу-гу. Даёт молча сотню. Взяла, спрашиваю:

— Сколько поменять? Все?
— Йес, сэр.

А сам головой мотает и на пальцах десять показывает. Я ему:

— Ten dollаrs?
— Йес, сэр.

Поменяла, конечно, а сама думаю: «Какой я тебе на фиг сэр? Ты что уже, мужчину от женщины отличить не можешь?» Даю ему обменянные деньги и остаток долларов с сотни. Забирает деньги и, уходя, кивает:

— Йес, сэр.

Продолжалось это каждый день на протяжении двух месяцев. Оказывается, у нас рядом китайцы на стройке работали, а его, как самого грамотного полиглота, посылали деньги менять.

Дело было в одном из питерских баров, где я тогда работал барменом. В один из долгих осенних вечеров заглянул на огонёк то ли японец, то ли китаец, то ли кореец — в общем, азиат. Подошёл он ко мне, что-то пролепетал на своем языке (я, к слову, кроме как по-русски, только на английском пару слов сказать могу) и сунул мне купюру в 500 деревянных.

Я, недолго думая, забрал деньги, налил ему соточку водочки и рядом положил солёный огурчик. Азиат откусил огурчик, выпил, доел огрызок, уставился на меня и ещё что-то сказал по-своему. Я на него смотрю, он на меня, обa друг друга не понимаем. Остапа понесло: наливаю ещё сто, кладу ещё огурец, смотрю на него и улыбаюсь.

Азиат вздохнул, выпил-закусил, дал ещё 500, задумчиво вымолвил «Russia...» и удалился.