Соседи

Для начала — задолбали меня наивные люди, которые верят, что люди, столкнувшись с последствиями своего нехорошего поведения, задумаются, осознают, пойдут исправляться и каяться.

Подумают, ага. Убедятся, что люди вокруг действительно слова доброго не стоят — только и всего. Не работает это так. Человек, который склонен искать причины в себе, получит обратную связь и сделает выводы раньше, чем его возненавидят. Человек, который всегда прав и право имеет, только убедится, что кругом равнодушные — ну или какие там они окажутся по своей реакции на поведение этого субъекта — сволочи.

А теперь по существу. Вот вполне реальная, не абстрактная, старушка. Всю жизнь проработала учителем. Её любили ученики — когда в регионе, где она жила, начался межэтнический конфликт, её бывшие ученики предупредили вовремя, и она в 24 часа сорвалась к дочке в Москву. А то бы всё могло закончиться плохо. И для кого-то закончилось.

Спустя пару лет дочь эмигрировала. У неё всё хорошо, но мать наотрез отказалась на старости лет без знания языка лететь за океан. Она уже была на пенсии. Внучка этой женщины — моя подруга детства, я хорошо знаю эту семью. После того, как и моя подруга, и её братья, и её родители оказались за рубежом, мы долго поддерживали контакт с милой старушкой. Мы и сейчас ей по мере сил помогаем — и я, и мои пожилые родители. Правда, когда приезжаем, почти всегда «ужасно спешим, только на минутку заскочили».

Старушке скоро исполнится сто лет. Она давно в маразме. Её ненавидят соседи, социальные работники и родственница зятя, которая когда-то сдуру согласилась за ней присматривать в надежде на квартиру. Да, милейший человек превратился в скандальную подозрительную особу, с которой невозможно даже просто поговорить.

И вот как её расценивать — как человека, который своей непростой жизнью заслужил поддержку и заботу, или как жуткую мегеру, которой надо что-то там дать понять? И что она, кстати, может понять, будучи в маразме?

Волонтёры, знаете ли, совсем не обязательно руководствуются абстрактным благом общества (кстати, а нехорошие старики у нас уже не часть общества и их благо значения не имеет?), а не менее абстрактным человеколюбием и заботой о тех, кому плохо. Они не смотрят на то, кто и что заслужил — они решают проблему тех, у кого есть проблема.

Конечно, у всех есть соседи. Но люди бывают равнодушные (не буду скрывать, я из таких), загруженные собственными делами и проблемами сверх меры, а некоторые только и делают, что бухают. Соседи, в конце концов, никому ничего не должны.

А суть волонтёрства во время длинного локдауна была всё-таки в том, что далеко не все могли получить пропуск для свободного передвижения по городу, чтобы навещать пожилых родственников, когда нужно.

Впрочем, чего это я? Старики могли бы подождать, пока компетентные органы оценят собранные доказательства того, что они достойны помощи и нуждаются в ней, что будет кому плакать, если они подхватят опасное заболевание, сходив в магазин сами и помрут… А если не дождутся — и не жалко?

Ах да, благо общества — деньги в пенсионном фоне высвободятся, квартиры, занятые бесполезными членами общества, освободятся. Чем плохо? Всё на благо общества.

Только хочется не быть частью того общества, где волонтёров осуждают за помощь старикам. Даже такому равнодушному цинику как я.

Как многодетная мать, я целиком и полностью поддерживаю эти законодательные инициативы.

Я всеми руками, ногами и прочими конечностями за то, чтобы появились отдельные автобусы, вагоны метро, жилищные комплексы, заведения общепита и даже торговые центры для бездетных и лиц младше 18 лет.

Потому что за 15 лет моего материнства я задолбалась вусмерть.

Я не могу спокойно сходить по магазинам, потому что мой спокойный трёхлетка и 1,5 годовалый младенец в коляске страшно всем мешают. Я не прошу уступать мне очередь и не пру напролом в лифт или двери. Но можно хотя бы не отпихивать меня со словами: «Понарожали тут, суки!»?

Я не могу спокойно посидеть в кафе с более старшими детьми. Причём, это не ночной клуб, а семейное кафе — так написано на вывеске. Так какого же лешего две молодые девушки показательно возмущались, что не могут спокойно попить кофе без этих мразотных яжемамок и их личинусов кругом?

Меня задолбала бездетная соседка, которая грозится, что скоро насыплет в детскую песочницу толчёного стекла. Дело в том, что их Высочество изволят трудиться по ночам, а днём почивать. Видимо, именно по этой причине она купила квартиру с окнами во двор, а не на другую сторону, которая выходит даже не на проезжую часть, а на парк. Но там было аж на 100 000 дороже, поэтому сейчас наши дети, гуляющие и играющие на детской площадке, мешают ей спать в 11 утра.

Наказания для малолетних живодёров? Да, с удовольствием. Но только почему эта мера не распространяется на малолетних преступников и гопоту? Моей старшей дочери 14 лет, и на неё однажды напала малолетняя шпана, отобрав телефон. Да вот беда: не подлежат пока что деточки уголовной ответственности — нет на них никакой управы.

С остальным тоже спорить не буду, кроме, пожалуй, заявления, что все бездетные приносят благо и пользу обществу. Не все. У моей матери есть соседушка. Бездетный. Алкаш. У него дома притон для таких же красавцев. Кто из нас приносит больше пользы этому миру? Он или наша семья учителей, врачей, музыкантов и инженеров? Очевидно, милым чайлдфри ближе и приятнее их собрат по разуму. А то, что писает и какает под себя — так это ничего. Главное, что детей нет — надеюсь, моя табличка «Sarcasm» достаточно крупная?

Я за контрацепцию, планирование семьи, осознанные браки в 30+ лет, стерилизацию, вазектомию и прочее. Я даже не против абортов, хотя сама никогда не делала и не собираюсь, даже если забеременею снова. Исключение — угроза моей жизни или неизлечимая патология плода.

Все наши дети были желанными, мы с мужем их любим, развиваем, стараемся вырастить из них порядочных людей. Нам на всё хватает денег и времени. Мы ни к кому не лезем и не призываем рожать сразу после школы. Мы не орём, не требуем, не скандалим, не прикрываемся детьми если нам что-то нужно. Да, государство даёт нам определённые плюшки, и мы ими радостно пользуемся. Имеем право.

А что нас задолбало, так это вечное желание бездетных выставить нас моральными уродами, маргиналами, мракобесами и чудовищами.

Меня очень строго контролировали в детстве. Когда я стала подростком, мама уже стеснялась водить меня везде за ручку, но умудрилась договориться с кучей знакомых, чтобы они сообщали ей, если где-то меня увидят.

— Ты опять купила чипсы?! Я тебе на завтрак деньги даю, а не на это!

— Какие чипсы?!

— Дядя Вова видел тебя в продуктовом! Ты покупала чипсы, в синем пакете!

— Ты почему ходила в тот двор?! Я тебе не разрешала!

— Э?..

— Тётя Ира видела, как ты туда пошла с этой Нинкой!

— Ты с ума сошла — одна на маршрутке ездить?!

— Я не ездила.

— А Галя из своего киоска прекрасно тебя видела!

— Ты сбежала с последнего урока?!

— Ну…

— Баба Лида видела тебя в окно! Ты в полдень из школы пришла, как раз новости начинались! Тебе уже 16 лет, взрослая девка, выпускной класс, какие прогулы?!

Мне 30 лет, я давно живу отдельно. На днях я получила отгул за сверхурочную работу. Родителям о нём не сказала, решила посвятить его не одобряемому ими экстремальному хобби. Выспалась, оделась и поехала в соседний город.

В середине дня сообщение в Вотсап:

«Ты где?!»

«На работе»

«Не ври! Тебя тётя Ира на станции видела в 11 часов!»

Здесь принято отвечать. Если здесь есть тёти Иры и бабы Лиды — пожалуйста, объясните: зачем вы это делаете?!

Задолбало, что равенство прав граждан декларируется только на бумаге, а на деле есть масса категорий тех, кто ровнее.

Думаете, я про политику? Куда там.

Арсен, Усман и Евгений ради развлечения избили, изнасиловали, а затем зарезали Машу. Надо бы посадить их — но вот незадача: всем им по 13 лет. Арсен, Усман и Евгений получают условный срок: «Не губить же несмышлёным дитачкам жизнь». Затем они избивают, насилуют и режут Таню. Затем они грабят и избивают взрослого мужчину — Ивана Ивановича.

Их арестовывают, их судят… но всякий раз дают очередную «условку»: они же дети, не портить же им жизнь. «Дитачки» это понимают и спокойно заявляют судье: «Ну давай уже, выдавай свою условку и мы пойдём». На жизни их сверстниц Маши и Тани, а также на инвалидность Ивана Ивановича всем плевать. Маша, Таня и Иван Иванович в теории имеют право на защиту и отмщение — но права «несмышлёных дитачек» превыше. Они же Дети. Им можно.

А вот, скажем, Олимпиада Петровна. Олимпиада Петровна ворует в магазинах. Ворует она не хлебушек, а коньяк и вискарь подороже. Что-то пьёт, что-то продаёт. Будучи пойманной на горячем, кроет матом работников магазина, плюётся в них и старается демонстративно разбить украденные бутылки: «Мне 78 лет, я пенсионерка, что вы мне сделаете?» А ничего. Подай магазин на воровку в суд — и его смешают с нечистотами. Вообразите передовицу: «Сеть магазинов „Десяточка“ судит престарелую женщину!»

Но даже решись они на такой шаг, никакой суд не назначит реального наказания престарелой женщине за кражу стодолларовой бутылки. Ей за убийство-то реального наказания не дадут, «принимая во внимание женский пол и преклонный возраст». Магазин молча повышает цены, чтобы компенсировать убытки. У всех прочих покупателей, в теории, есть право не оплачивать хотелки каких-то воровок, но в реальности право воровки превыше. Она — Пожилая Женщина. Ей можно.

Знакомьтесь, Александр. Он — безработный алкаш, развлекающийся полночной музыкой из мощного музыкального центра. Счетов у него нет, штрафы ему платить нечем, выволочь его из приватизированного жилья полиция права не имеет. В теории, жители девяти квартир вокруг его хаты имеют право на ночной сон. На практике, права живущего на пособие алкаша превыше. Его родители когда-то приватизировали квартиру, а Саша её унаследовал. Право имеет, стало быть. Ему можно.

А вот — Шаганэ Оганезовна Чихпых-Оглы. Шаганэ не очень хорошо знает какой-либо язык и вряд ли умеет читать-писать. Шаганэ ни дня в жизни не работала и не планирует. Зато Шаганэ умеет размножаться. Она размножилась уже до пяти чихпых-оглят, она — официальная многодетная мать, и ей положены льготы, выплаты и послабления. Всем этим она пользуется на полную. Активно работая локтями и с акцентом матерясь, Шаганэ прёт без очереди решительно везде.

По примеру Олимпиады Петровны, она тащит в магазинах всё, что приглянется, нагружая ворованным детскую коляску. Матом и пинками по голени поднимает сидящих в транспорте, дабы усадить свой выводок и собственный необъятный зад. Пытается выдрать глаза любому, пытающемуся хоть как-то урезонить её. Шаганэ отлично понимает, что пятеро её чихпых-оглят автоматически переводят любой инициированный ею конфликт в категорию «такой-то напал На Многодетную Мать» и что поэтому ей можно всё.

Хорошо, что она плохо умеет читать, иначе знала бы, что по закону ей, скорее всего, сойдёт с рук даже убийство, и непременно воспользовалась бы этим. В теории, все вокруг имеют право не терпеть хамство и побои от бешеной самки, которая ещё и получает массу пособий, материнских капиталов, льгот и прочего за счёт всех тех, кто работает, платит налоги и вынужден терпеть её. На практике, её права превыше. Она же Мать, она же «гражданынов вам нарожала, э».

Вот — Диана Васильевна, привлекательная дама средних лет. Нравившийся ей коллега, Виталий Сергеевич, был давно и прочно женат и не поддавался её чарам. Чтобы отомстить Виталию за такую подлость, Диана в один прекрасный день после прошедшего в офисе корпоратива поставила самой себе пару синяков — да и заявила в полицию об изнасиловании, пояснив отсутствие биологических улик наличием у насильника презерватива, а отсутствие побоев — своим ступором в результате испуга.

Несмотря на опровергающие поклёп записи камер здания, Виталий отсидел в СИЗО одиннадцать месяцев, лишился работы, жены, всех накоплений и значительной части друзей. Диана активно постила в соцсетях с хэштегом «metoo» и собирала сотни лайков и сочувственных реплик. Виталию относительно повезло: его всё же не посадили. За лжесвидетельство Диана Васильевна наказана не была. В теории, Виталий имел право на отмщение за разрушенную жизнь, но на практике… ну, вы понимаете, женщина ведь имеет право на ошибку, правда?

Ведь если всех ошибившихся наказывать, совсем никто обвинять не будет. Работу и жену Виталий как-нибудь новых найдёт, счастье не в деньгах, репутация — тлен и суета, любой буддист подтвердит. Ну, а здоровье, в СИЗО подорванное — ну так у нас же лучшая в мире медицина. И вообще, спасибо пусть скажет, что одиннадцатью месяцами отделался. Всё справедливо, правда? Это ведь Женщина, её нужно было защитить любой ценой!

А вот — я. Я мужчина средних лет. Моя жена работает и у нас пока нет детей. Я не знаю, что мне делать, если на меня и мою жену нападут Арсен, Усман и Евгений: если я смогу оборониться, вся государственная машина обрушится на меня, как на детоубийцу и, возможно, педофила, но если я окажусь слабее, на нас всем будет плевать, а «дитачки» очередной условкой разве что подотрутся.

Я не знаю, что мне делать, если Диана Васильевна положит глаз и на меня: оправдательный приговор не компенсирует всего кошмара, через который я буду вынужден пройти, а карьеру я после такого уже вряд ли восстановлю.

Я хочу, чтобы полиция, если уж она не может вынуть из Шаганэ и Александра батарейки самостоятельно, хотя бы закрыла глаза на мои действия в следующий раз, когда потерявшая берега рожалка на пособиях попытается пнуть в автобусе по голени мою жену по той причине, что та не вскочила со своего места при виде их многодэтного вэличэства. Или когда Сашенька выползет из своего логова выяснять, кто это помешал ему наслаждаться блатнячком в три часа ночи, выключив электричество в щитке.

Я плачу налоги, идущие на пособия Шаганэ и Александру и на пенсию Олимпиаде Петровне, я плачу повышенный прайс в магазине, в котором те Олимпиада с Шаганэ кормятся, я содержу судей, раз за разом дающих условку малолетним АУЕ-шникам и оправдывающих Диану. И я же, оплачивающий весь этот цирк, совершенно беззащитен: одних защищает возраст, малолетний или преклонный, другую — дети, третью — вагина, четвёртого — право неприкосновенности жилплощади… а какие права есть у меня и моей жены? Платить и терпеть?

Не задолбали. Ненавижу.

Дорогие экстраверты, запомните, пожалуйста, что не всем людям нравится общение. Не все любят чесать языком. Некоторые люди отлично чувствуют себя в одиночестве и тишине.

При этом мы можем поддержать беседу из вежливости, но нам это будет скучно и неприятно.

Пожалуйста, имейте это в виду.

Вот ситуация: договорились со знакомым, что он довезёт меня в соседний город, ему по пути. Я предлагаю скинуться на бензин, он отказывается. Едем, я любуюсь на пейзаж, всё отлично. И тут он начинает говорить. Обо всём, что видит. О том, какая погода сейчас, и какая была вчера. О том, какое он видео посмотрел в интернете. О том, как он планирует купить дом. А потом о том, как купил дом его двоюродный брат… И вот этот монолог длится все три часа дороги… и попросить его заткнуться — как-то невежливо, он же всё-таки мне помогает…

Ситуация вторая: я приехал в гости к родителям. Посидели, поужинали, потом попили чаю, потом ещё посидели, папа достал коньяк… Всё это время мама ведёт беседу. Да, я понимаю, что ей интересно расспросить меня о жизни, работе, увлечениях. Да, ей может быть скучно, и хочется поделиться всеми историями про подруг, детей подруг, внуков подруг, а также пересказать список всего, что раздражает пожилую женщину в окружающем мире. И да, я слушаю и отвечаю, я вежливый сын, в конце концов, куда деваться?

И третье, буквально вчерашнее.

Поехал в столицу, снял комнату посуточно. Ещё в квартире живёт хозяин и девушка-квартирантка. Девушка тихо сидит в своей комнате, максимум мы с утра на кухне говорим друг другу «здрасьте». А вот хозяин не затыкается ни на минуту. Я зашёл к нему спросить пароль от вайфая, а в придачу выслушал всё о его бывшей, о его маме, о маме бывшей, о работе, о родном городе… и так далее по кругу. Потом через стенку слышал, как он точно так же битый час мурыжил соседку. А когда мы прячемся в комнатах, он то же самое рассказывает кому-то по третьему кругу по телефону…

И ведь от таких людей не отвязаться никак. Намекаешь, мол «мне пора, у меня дела» или там «ага, хорошо, ну давай» — они это игнорируют. Пытаешься попрощаться и отойти — идут за тобой. Обрываешь наконец беседу — обижаются. «Хорошо же сидели, что это ты вдруг?»

Я не «чего». Я устал. Да, устал от разговора. Да, мне теперь нужно посидеть молча и отдохнуть. Нет, мне не было интересно. Нет, мне не понравилось с вами говорить, давайте это будет последний раз? Пожалуйста?

А меня задолбали кошки. Вернее, не сами кошки, а их хозяева, считающие, что «ну они же миленькие» даёт право их питомцам творить всё, что вздумается.

За последние пятнадцать лет я сменила три места жительства. И на каждом у меня были проблемы с чужими, а то и бездомными животными.

Началось всё с квартиры, где я выросла. Первый этаж в тенистом дворе классической хрущёвки — обычно непопулярный вариант, но лично меня он устраивал, пока кто-то из соседей не выломал продухи прямо под моими окнами. В продухи сразу же заселились кошки, а соседи стали их подкармливать. Прямо под моим окном.

Вонь, невозможность жарким летом на юге открыть окно, внезапно появившиеся крысы (кормили котов хорошо — так, что и их меньшим собратьям доставалось изрядно), паразиты, так же внезапно появившиеся в моей квартире… война продолжалась долго. Продухи заваривали после моих жалоб, сердобольные бабки их тут же выламывали, отказываясь при этом забрать «бедных котиков» по домам.

Это предлагалось сделать именно мне — гадкой твари, что котов не то, что не любит, просто равнодушна к ним и не хочет терпеть неудобство от соседства. Конец моему терпению пришёл, когда блохастые начали залезать ко мне в квартиру через дальнюю форточку — одного я обнаружила мордой в моей тарелке. Я предупредила соседей об акции рандомной потравки угощений и начала искать другое жильё.

Следующей моей квартирой стала двухкомнатная, в районе похуже, зато в новостройке и на восьмом этаже. Что могло пойти не так?

Кошка соседа по балконам, решившая, что если балконы смежные — то оба её, а второй и вовсе можно использовать как лоток. Я раз за разом просила соседа установить сетку, чтобы кошка не могла вылезать на узкий парапет, по которому и ходила «в гости», предлагала её даже оплатить, но тот только посмеивался. Потом, правда, горько рыдал и проклинал меня — ведь это я посмела пригласить к себе подругу с собакой. Собака сидела у балконной двери, увидела пришельца, гавкнула, кошка полетела с восьмого этажа — насмерть, а то с меня бы ещё и на лечение стали требовать. Ну, упс. Только я-то тут при чём? Следующая кошка продолжила традиции предшественницы, я установила сетку себе — во время попытки разворота организовался второй труп. Опять я плохая.

Шли годы, я наконец-то осуществила мечту — загородный дом как постоянное место жительства и собственный птичник. Всё шло отлично, пока я не обнаружила соседскую кошку душащей моих индюшат. Сходила к соседу, тот посмеялся: «Докажите, что кошка моя», — и сообщил, что это мои проблемы.

Окей, проблему я решила — опять под вопли, сопли и требования компенсировать ущерб. И продолжу решать её аналогичным образом, потому что моя живность на моей территории для меня ценнее, чем чья-либо ещё. И почему-то именно я оказалась гадкой стервой, ненавидящей животных — хотя во всех случаях, это были не мои животные, и заботиться об их безопасности и безвредности для окружающих я была не должна. Мои — сыты, довольны, здоровы, ухожены и не создают никаких проблем окружающим, а если и создадут, я их всегда компенсирую и сделаю всё для предотвращения в дальнейшем.

Интересно, почему «любители» кошек не могут так же?

Знакомьтесь: это Маша. У Маши дети дошкольного возраста. А у детей — детский садик и секции, на которые их нужно водить каждый день. А ещё они стабильно болеют раз в два месяца. И ей приходится постоянно отпрашиваться с работы, но у неё нет другого выхода. Она сильно устает с двумя маленькими детьми. И её можно понять.

Вот Петя, муж Маши. Он — основной добытчик в семье потому, что Маша, имея маленьких детей и всесторонне их развивая, не может позволить себе работу с нормальной зарплатой. Зарплата Пети тоже не поражает воображение, но за эту зарплату он вынужден держаться зубами потому, что не будет её, и семье придётся выживать в буквальном смысле. Он устал от постоянных переработок и подработок, невозможности нормально отдохнуть в тишине по выходным. И его можно понять.

Это — ипотечная двухкомнатная квартира Пети и Маши, взятая под 12% годовых по льготной программе. Первый взнос был оплачен из маткапитала как и у многих других молодых семей, о чём государство постоянно напоминает, вещая из телевизора о социальных программах. Впрочем, выплачивать ипотеку им придётся ещё лет десять. Но рыночная экономика, прибыль банка, выгода застройщика… Это понятно.

Это — Иван Иванович. Начальник Маши. И он, конечно, всё понимает, но устал от её постоянных больничных и того, что работа не всегда выполняется качественно и в срок. Ведь обязанности на время Машиных больничных приходится раскидывать между другими сотрудниками.

Вот Фрося — коллега Маши. Она терпеть не может маленьких детей, ведь в детстве родители скидывали на неё младшеньких. Теперь Фрося — чайлдфри. Она косится на Машу и шипит: «Понарожала тут, а мне за неё работу делай». И Фросю в этом тоже можно понять.

Это — Гена. Гена ушел к Фросе от первой жены потому, что в декрете та стала неухоженной, злой и уставшей. А ещё в той семье был постоянно орущий младенец, который действовал Гене на нервы. Он вдруг понял, что не годится на роль отца, и закрутил роман с идейной чайлдфри. Она всегда ухожена, весела, беззаботна… Фея в общем. Единственная проблема — бывшая жена всё норовит сбросить ему на выходные подросшего бывшего сына, и тянет алименты, на которые наверняка ни в чём себе не отказывает. На самом деле его бывшей тяжело поднимать ребёнка одной, но Гене неприятно это признавать.

Вот Дуся. Дуся — соседка Маши и Пети. У неё тоже психологическая травма. Отец в детстве порол её за каждую провинность, и теперь ей кажется, что когда ребёнок плачет или кричит, то его непременно убивают в это время родители. Она не имеет своих детей, но лучше всех знает, что можно воспитывать ребёнка без крика и наказаний. И потому косится на Машу, втайне мечтая сдать её в опеку, ведь машины дети периодически шумят, дерутся и орут.

Вот маркетологи. Маркетологи прекрасно знают слабые стороны потребителей. Под соусом «всё лучшее — детям» они впаривают втридорога детские товары. В самом деле, если человеку всё время повторять это клише как мантру, он не осмелится задаться вопросом, почему это детская куртка стоит тех же денег, что и взрослая.

Вот сердобольная общественность в белых пальто. Она обожает жалеть несчастных детей, которых уродует родительский произвол. Правда, делается это ради собственного ЧСВ, а не ради детей. Именно общественность задаёт моду на десять кружков с трёхлетнего возраста. Именно белопальтовые мимокрокодилы считают, что абсолютное большинство детей в возрасте от семи лет тут же убьётся насмерть, если останется дома без присмотра, но при этом достаточно умно, чтобы знать английский, китайский и робототехнику. Именно белопальтовые защитники детства готовы порвать всё и вся за слезинку ребёнка, но страшно возмущаются потом невоспитанной молодёжью. Именно они поддерживают странные инициативы законодателей типа «лучше отдать ребёнка в детдом, чем позволить родителям его наказывать».

А вот законодатели. Они добили систему образования, воспитывая потребителей. Они запрещают оставлять ребёнка дома одного едва ли не до совершеннолетия, и говорят нам, что к бабушкам внуков отправлять можно только по доверенности. Кажется, у большинства из них тоже было тяжёлое детство, наложившее отпечаток на психику и способность рационально мыслить.

Вроде бы всем всё понятно, правда? В таких условиях вряд ли вытянешь больше двух детей при всём желании. Так почему же периодически слышны словоблудия на тему: «Почему мы вымираем?». Особенно недоумевают государственные мужи: и чего народишко не плодится? И вот эта «незамутнённая наивность» люто задолбала. Дети — цветы жизни, но если их взращивание вытягивает из родителей все соки, то демографического бума мы не дождёмся. На барханах цветы не растут.

Моей соседке с первого этажа не нравится, когда мы с мужем сидим на лавочке во дворе, которая находится перед окнами её кухни, и тихонько болтаем, поедая мороженое.

Моей соседке не нравится, когда дети сидят на этой лавке. Ей не нравится, что машины паркуются недалеко от её кухни. Ей не нравится, что я курю во дворе — дым летит ей непременно в окна.

Она высказывается об этом очень активно и постоянно орёт из окна.

Зато ей нравится музыка. «Младший лейтенант», который играет у других соседей, формально около соседнего дома. В десяти метрах от окон её спальни. В два часа ночи.

Иначе я не могу объяснить, почему она не высунула свой нос и не наорала так же, как орала на меня.

Задолбало лицемерие.

Здравствуйте, мама сына. Отвечает вам мама дочери. От окружения мне приходится выслушивать всё то же самое, что и вам.

— Тебе-то легко, у тебя дочь, сплавила её в 18 лет замуж и всё, а у меня — сын, его на ноги ставить нужно! — говорит родная сестра — Квартиру купить ему нужно? Нужно! Машину нужно? Обязательно, иначе ни одна приличная девушка в его сторону даже не посмотрит. Твоей-то хорошо, придёт на всё готовое!

— И не говори, девки сейчас пошли — оторви да выбрось! Стерва на стерве и стервой погоняет! Лишь бы наших сынулечек обобрать до нитки и следующему несчастному на шею и кошелёк присесть! — вторит ей сестра двоюродная.

— Зачем твоя дочь заняла бюджетное место в ВУЗе, ей же в армию не идти! — возмущается соседка — Из-за неё теперь какому-то хорошему мальчику юность в сапогах обеспечена.

— Да зачем вообще ей универ, да и вообще, такая крутая специальность? — спрашивает другая соседка — Борщи варить да носки стирать можно и с корочкой ПТУ и даже без оной.

— Ещё и норовят лучшие рабочие места занять! — возмущается третья соседка — Вот буквально на днях очередная свиристелка моего сыночка на собеседовании обошла. Высшее образование у неё, видите ли. А он виноват разве, что его из универа отчислили? Преподы привязались к тому, что ни разу за семестр на занятиях не появился, а потом на всех экзаменах завалили. А он виноват разве, что ему некогда по занятиям шляться и учить всякую муть? Это девкам делать нечего, поэтому они могут на ерунду время тратить, а он — молодой мужчина, ему жить нужно!

В общем, нас, мам девочек, тоже задолбали.