Пришло вчера тело, открыло бутылку пива и стоит в очередь в кассу. Глаза мутнеют на ходу, бутылочка у тела явно не первая. Мало того, что употребляет неоплаченный товар, так при определённой доле изобретательности ещё и статью 20.20 КоАП можно прикрутить. Прошу сначала оплатить, потом употреблять.
— Закрой рот и иди на х#й, хочу и пью!
Нажимаю кнопку вызова охраны. Хочешь — пей, но за пределами магазина.
* * *
Десять минут, как открылся магазин. Входят два мужичка, один из которых — всем продавцам знакомый местный алкаш. Планировка магазина такова, что все стеллажи с товаром представляют четыре сквозных ряда, но два из них — в том зале, где моя касса (рано пока другие открывать), а ещё два — в другом. Алкоголь мне виден. Я замечаю, что мужичок берет бутылку чего-то и уходит в отдел в другом зале. Второй за ним следом. Возвращаются с пачкой макарон и без бутылки.
— А бутылку куда дели?
— Какую бутылку? Мы её обратно поставили!
Так как клиент путается в показаниях, прошу коллегу, выкладывающую рядом со мной овощи, глянуть карманы парня. Обнаруживаем искомую бутылку. Клиент кидается к выходу, я бросаю кассу и догоняю вора. Завязывается драка, из которой я выхожу победителем. Приезжает охрана, вора увозят. Две недели уже не видно в магазине.
* * *
— На, считай! — кидает на металлическую кассу пластиковую шкатулочку с мармеладом. На боку появляется трещина примерно в полкорпуса.
Пробиваю, называю сумму покупки.
— С вас тридцать девять девяносто. Ваши сто рублей, шестьдесят рублей десять копеек сдачи.
Тело направляется к выходу, разоряясь на весь магазин, что я, тварюга, обсчитала, и надо бы меня встретить после работы и поговорить о моем поведении.
* * *
Мужик набрал корзинку — «холостяцкий набор»: макароны, пельмени, замороженные котлеты, пара бутылок пива, что-то ещё по мелочи, в сумме на пятьсот рублей. В итоге выясняется, что деньги он профукал по пути из машины в магазин.
— Давай сюда! — дёргает корзину.
— Сначала нужно оплатить.
— Да на хрена? Дай, это моё!
— Оплатите, пожалуйста, покупки.
— Да ладно! Я потом тебе деньги занесу! Ну правда!
Договариваемся на том, что у мужика есть полчаса, чтобы добыть деньги и прийти рассчитаться. Проходит час с гаком, я разбираю корзинку. Ещё примерно через час мужик возвращается уже весьма помятым и явно в подпитии.
— Ну чё, где моё?
— Извините, мы договаривались на полчаса, а прошло уже больше двух. Я разобрала вашу корзинку.
— Ах ты ж су-у-ука! Ах ты ж б#$дина! Да я тебя! Да я тебе!
В общем, дальше разбирался с охраной.
* * *
— Дайте пачку «Петра I».
— Какого? Лёгкого, крепкого?
— С белым фильтром.
— Это какие? — удивляюсь я. У нас в магазине представлены отнюдь не все сорта сигарет, периодически спрашивают что-то из отсутствующего. Наивно полагая, что «„Пётр“ с белым фильтром» — это что-то вроде «„Кента“ с кнопкой», уточняю.
— Ты чё, тупая? Я тебе русским языком говорю: любую пачку с белым фильтром!
Показываю две пачки: лёгкий и крепкий сорт.
— Я сказал — с белым фильтром!
— Я не курю и не знаю, какого цвета фильтр у этих сигарет.
— Ты кто? Ты продавашка! Ты обязана знать! Зови старшую!
Зову. Старшая, к слову, курящая, но тоже как-то не в курсе. Мужик исходит пеной, достаёт мобильник, снимает происходящее — или делает вид. За ним, кстати, собралась уже очередь из пяти мужчин, все молчат.
— Дай мне «Петра» с белым фильтром. Дай мне. Я же не уйду.
Показываю снова две пачки. Мужик выбирает крепкие, я даю ему сдачу, перекрестясь левой пяткой, и обслуживаю покупателей дальше. Через пару минут пациент влетает в магазин, швыряет в меня пачку только что купленных сигарет:
— Ты, овца придурковатая, я тебе что сказал?
Тут вмешивается один из постоянных покупателей, который и выводит неадекватного дядечку на улицу — уже с концами.
* * *
Следующая история произошла на соседней кассе, но инфаркт чуть не случился у всех присутствовавших в магазине работников. Пришёл пьяный парень, открыл на кассе трёхлитровую кеглю пива, а платить отказался. На настойчивую просьбу всё же оплатить товар стал сначала размахивать какой-то корочкой, а потом вытащил нож и предложил встретить нас всех после работы. Тут кассир нажала кнопку вызова охраны и сделала вид, что её здесь нет. Парень ушёл. Охрана явилась минут через десять. Как оказалось, любитель халявного пивасика сидел на крыльце магазина, и его уже повязали за распитие. Когда выяснилось, что у него ещё и нож, которым он упел поугрожать, нас заверили, что домой можно идти спокойно. Как бы не так — на полпути домой я столкнулась с ним в тёмном проходном дворе и, если бы не знакомый, случайно забредший туда во время прогулки с собакой, не знаю, чем бы кончилась история.
* * *
Ещё был мужик, который прятал в куртку, которая велика ему на пару размеров, водку, приходил на кассу, пытался расплатиться по безналу, удивлялся, что на карточке нет денег, и тихонько уходил. Во время его очередного визита покупательница, видевшая, как он прятал бутылку, его сдала. Бросив кассу и попросив кого-то из работников зала приглядеть (охраны в магазине у нас нет), я ломанулась на улицу и догнала мужика. Приволокла его за шкирку обратно. К слову, никто из прохожих — мужиков в том числе — не предложил мне, двадцатитрёхлетней девушке, помочь в транспортировке вора в магазин.
* * *
— Слышь, разменяй! — на кассу прилетает далеко не первой свежести сотня, в которую то ли высморкались, то ли попу ей вытерли.
— Касса не производит размен денег.
— Да ты чё, я сказал — разменяй! Меняй давай! Ты вообще знаешь, кто я? Это мне, бл#$ь, банк не обязан менять, а ты давай! Продавашка!
Не обращая особого внимания на вопли, рассчитываюсь со следующим покупателем. Фыркает, уходит.
* * *
Приходит на вид несовершеннолетнее тело, просит две пачки сигарет. Спрашиваю паспорт.
— Ты чё, о%#ела? Я тебе чё, должен показывать?
— Окей, не показывайте, но сигареты не продам.
Фыркает, уходит. Через некоторое время возвращается с паспортом. Год рождения — 1993, на фото — маленький прыщавенький мальчик, которому и четырнадцати не дашь. Внешнего сходства фото и покупателя не наблюдается. Высказываю сомнения, замечаю в руках у парня ещё и права. Прошу показать права — там фотка явно посвежее.
— Ты чё, бл#$ь, больная? Я тебе тут чё, цирк, что ли, всё показывать? Соси!
Уходит.
* * *
Малолетки, жаждущие напиться-накуриться, задрали до зубовного скрежета. Да хоть все на говно изойдите, я ничего не продам вам, пока не покажете паспорт. Мне плевать, кто у вас дядя и что он со мной сделает. Опыт работы показал, что я вполне могу навалять мужику без последствий для себя, так что идите и покупайте, что вам надо, в другом магазине. Мы нисколько не потеряем в выручке, а иметь проблемы с законом никому не надо. К слову, двоих из моих коллег, продавших пиво парням без предъявления паспорта, оштрафовали на 15 тысяч — и это была простая внутренняя проверка с подставными покупателями. А если официальный рейд? Мне моя работа и репутация куда важнее, чем ваши бурления говн. И ещё: если на мою просьбу посмотреть документы (вежливую, кстати) вы начинаете истерить, будьте готовы к тому, что теперь все восемь кассиров будут спрашивать у вас паспорт. Каждый раз, когда вы просите сигареты. Даже если вы отоваривались на этой же кассе полчаса назад. Это наша маленькая месть.
* * *
Раньше мы спрашивали карту скидок в обязательном порядке у всех покупателей, за исключением покупки сигарет, алкоголя (на них нет скидки) и всякой мелкой ерунды типа жвачки. Получали в ответ истерики от тех, у кого карты нет, как раз в стиле: «Да на кой мне ваша карта, заткись и пробивай, у меня трубы горят». Теперь речевой модуль кассира поменялся: карту не спрашиваем. Каждый раз истерика: «А-а-а, у меня же карта была, всё, кровь-кишки-распи&@расило, мир перевернулся, я не сэкономила две копейки!» Какое из двух зол меньшее — непонятно.
В общем, мир вам, покупатели. Не задалбывайтесь и не задалбывайте.
Работаю в маленьком продуктовом магазине. Покупатели в основном одни и те же, ходят каждый день. Хлеб нам привозят в большом количестве, один и тот же уже два года. Помещение маленькое, всё просматривается.
Привезли, как сейчас помню, 20 коробов по 22 буханки. Всё стоит на виду у покупателей. Стоим с напарницей, заворачиваем хлебушек в пакетики. Заходит покупатель, смотрит на всё это дело.
— У вас хлеб есть? — Есть. — А он свежий? — Свежий. — Городищенский? — Городищенский. — А он горячий? — Да, горячий, как и всегда.
Сзади уже скопилось несколько человек.
— А, понятно. Сколько стоит? 15? — Да. — Ну, тогда не надо.
Меня задолбало явление, истоков которого я никак не могу понять: какая-то адская, животная ненависть худых, тонких и звонких людей к полным, бесформенным и неуклюжим. Наоборот — ещё как-то можно объяснить (зависть там, обида на несправедливость судьбы, хотя встречается это «наоборот», как ни странно, гораздо реже), но упомянутое явление не понятно мне никаким боком. Конечно, таких людей не очень много, но всё же заметное количество. И что странно: бывает, жил нормальный человек, и были ему люди толще его пофигу, а увлёкся здоровым образом жизни — откуда-то взялась оголтелая ненависть к толстым.
Толстые худым, как я понимаю, ничего плохого не делают. Занимают больше места в общественном транспорте? Почему тогда незаслуженно обойдены высокие люди, у которых ноги торчат? Да и вообще, это общественный транспорт, которого не хватает, который вечно переполнен, там ездят люди с огромными сумками, длинными волосами, не всегда хорошо пахнущие, чихающие и кашляющие. Полные и занимающие много места, хоть и парадоксально, но капля в море.
«Они оскорбляют моё эстетическое чувство!» — кричат худенькие красоточки, безнадёжно уродуя свои личики злобой. Опять же — почему толстяки? Моё эстетическое чувство страдает от домов-коробок, от бардака в квартирах друзей, куда я прихожу в гости, от юношей в лосинах, но я (как и большинство нормальных людей) стараюсь на этом не фиксироваться. А вообще, если так, то я имею полное право велеть вам заткнуться: от ваших потоков яда мои морально-этические чувства страдают!
Может быть, худые ненавидят полных потому, что те, не заморачиваясь, едят всё вкусное и не напрягаются в спортзале? Так вы же сами орёте о том, что капуста, отварная курица и обезжиренный творог — это очень вкусно, а без тренажёрного зала и пробежки вы и дня не проживёте!
Более того, такие проявления встречаются и от людей, которым отличный обмен веществ достался от природы. У каждого найдётся хоть один знакомый эльф, который может себе позволить и картошечки жареной с бифштексом на сон грядущий, и пирожное, и даже спагетти с вкусным жирным соусом, но при этом покупать вещи в детском отделе (по крайней мере по молодости лет). Я вот тоже знаю такую эльфийку — мне и то плохеет, как она ест, я так не могу. Мне бы её обмен веществ — я бы жила и радовалась, а она ядом исходит от вида несчастных толстых женщин, которые даже не знают о её существовании.
А выкрики типа «эти жиртресты гробят своё здоровье», «как можно жрать майонез и сало!», «фу, одышка после поднятия на второй этаж» — вообще бред. Вас, приверженцы фитнеса, касается только ваше здоровье и ваших детей, если они есть.
При этом хочу отметить, что людей, страдающих ожирением с медицинской точки зрения, вообще-то не так уж много. Соответственно, нападкам подвергаются люди с совсем небольшим избыточным весом и даже с нормальным. Конечно, было бы прекрасно, если бы все люди занялись своим здоровьем и начали меньше есть и больше двигаться. Но злобные нападки этому не способствуют. В моем случае они только прибавляют мне неприятной работы (как модератору женского форума) и уменьшают в мире количество симпатичных мне людей.
Я не худая и не толстая — 44 российский размер при росте 175, из физкультуры у меня пешая ходьба в больших количествах, велосипед, бассейн и прочие виды активного отдыха. Но иногда тянет поставить на себе эксперимент — на три-четыре месяца удариться в фанатичный ЗОЖ. Может, пойму основы описанного мной загадочного явления?
Пожалуйста, пожалуйста, думайте о чувствах людей, которые рядом с вами! Неважно, полные они или худые. Давайте делать мир прекраснее, начав с себя. Станем, например, добрее, а?
Работаю в продуктовом магазине. Приходит вчера женщина, просит позвать директора или администратора. Выходит администратор:
— Что случилось?
— Понимаете, я у вас вчера купила томатную пасту «Чумак» в треугольничке, а не могу её выдавить до конца. Я подумала и решила, что это вы специально такие упаковки делаете, чтоб она быстрее заканчивалась, и люди приходили и покупали у вас новую, так что верните мне за неё хотя бы половину стоимости. Из банки я всё могу ложкой выковырять, а вот из треугольничка не получается.
Сдерживая смех, администратор спрашивает:
— А почему вы к нам пришли, а не к производителю?
— Ну, во-первых, я их не знаю, а во-вторых, деньги-то я вам платила. Вы мне дайте, а они с вами рассчитаются.
— Скажите, а вы кетчупы и майонезы только в баночках покупаете?
— Вообще-то я не обязана вам этого говорить, но нет, не только. Я их потом прищепочкой из упаковок додавливаю, а вот из треугольничка не получилось!
Пару раз в месяц я закупаюсь продуктами на рынке. Живу одна, соответственно, покупаю маленькими порциями, чтобы не выкидывать. Меня задолбали продавцы, которым виднее, чего и сколько я хочу.
— 200 грамм грибов, пожалуйста. — Девушка, это же всего пара штук!
Взвешивает на 70 рублей при стоимости 120 за кило. Спасибо за внимание, я представляю, как выглядят 200 грамм грибов. Мне вам что, рецепт рассказывать, чтобы стало понятно, что мне и надо пару штук?
— 100 грамм изюма. — С вас 50 рублей.
Да вы что! При цене 150 рублей за кило? Ну, оставьте себе, раз с такой математикой в торговле.
— Мандаринов за 120 рублей килограмм. — Возьмите вот этих, по 240, сахарные! — Кило по 120. — Тогда я вам два килограмма взвешу.
Да какие два! Вы что, глухая?
— Маленькую кисточку винограда — 250 рублей.
Ну ни фига «маленькая кисточка»! Мне такой на троих хватало. Это, кстати, полтора килограмма.
— Два яблока. — Килограмм? — Два. — Давайте хоть четыре?
Блин! Я не только яблоками питаюсь, чтобы их килограммами покупать. Мне надо только два.
Я всё понимаю: выручка — ваш доход. Но мой доход не позволяет мне кормить вашу семью и выкидывать испортившиеся продукты. Задолбали!
Ну, признайтесь, есть же среди вас любители пожевать жвачку? А, например, кто любит незаметно избавиться от оной, выкинув её в окно, а то и просто выплюнув на тротуар?
Меня люто задолбало отковыривать жвачки от подошвы своей обуви. Задолбало портить новые туфли и кеды. Задолбало выцарапывать эту гадость из рельефной подошвы ботинок. Да, я смотрю себе под ноги, но осматривать каждый сантиметр, куда я намереваюсь наступить, — это как-то слишком. Несколько раз на неделе я стабильно отковыриваю эту липкую дрянь с налипшим на неё мусором, желая этим анонимам сгореть в аду или подавиться чёртовой жвачкой при следующем её выплёвывании на тротуар. Неужели так сложно донести её до урны? Нет урны вокруг? Ну так заверните поплотнее в бумажку, потом выкинете! Нет, это не круто. Тьфу.
Всем любителям подобного жвачкоплёва желаю отрастить жвачку на заднице и прилипнуть где-нибудь на пару сотен лет.
Продуктовый магазин, мясной отдел. Пожилая покупательница спрашивает продавца, вкусны ли вон те купаты. «Господи! — думаю я, начитавшаяся „Задолба!ли“. — Он что их, все пробовать должен?»
— А то как же! — расплывается в улыбке продавец. — Чтоб у меня — и невкусные?
— А как их готовить? — спрашивает покупательница.
— А вы не знаете? Я вам сейчас расскажу…
Моя очередь. Прошу взвесить мне 200 грамм куриного фарша.
— Вы знаете, — говорит продавец, — если добавить в курицу ка-а-апельку свиного фарша, получатся вкуснейшие котлетки.
— Не могу, — говорю я, — мне доктор прописал диетическое питание.
Привираю, конечно, но лень спорить. На лице продавца отображается вселенская печаль. Может, он страшно переживает из-за того, что не продал мне сто грамм свинины. Но я готова поверить, что крупный мужчина с внешностью записного мясоеда искренне сочувствует моему диетическому горю.
Я не знаю, скольких калорий и нервных клеток стоят продавцам радушие и учтивость, но возвращаться хочется именно к таким — готовым ответить на вопрос «А это вкусное?» («А мне идёт?», «А это точно оно?», «А у вас точно-преточно нет того-то?»), дать совет и не навязываться в случае отказа. А тем, кого покупатели задолбали, мои соболезнования.
Есть такой продукт — мясо. Отличается тем, что сырым его есть не всем и не всегда удобно, поэтому его готовят разными, иногда замысловатыми образами. Иногда настолько замысловатыми, что дома это сделать трудно. Например: пельмени, колбасы, сосиски, ветчина, буженина. Поэтому удобнее такое покупать, а готовить дома только по большим праздникам.
А теперь идём в магазин и читаем состав: «Мясопродукты, соевый белок, птичий белок, наполнители, стабилизаторы…»
Найти колбасу, сделанную из мяса, практически нереально. А сосиски — так и вовсе невозможно.
Хинт: в кошерных (для евреев) и халяльных (для мусульман) лавках такие колбасы есть. Не потому, что они сволочи, а потому, что свинину им есть грешно. А раз они всё равно следят за составом, то зачем же они своих травить будут? А русские производители не гнушаются.
Один мужик сделал дома автоклав — тушёнку консервировать. И делал из всего, что под руку подвернётся: свинина, говядина, птица, картошка, овощи… А однажды решил заготовить колбасу. Когда вынул из автоклава банку, там была чёрная вонючая жидкость и жёсткий жилистый шнур в середине.
Ветчина. Когда-то вкуснейший и полезнейший продукт. Сейчас все знают, что мясо для неё «шприцуют» — накачивают водой и веществом, которое эту воду удерживает (каррагинан). Так из одного килограмма мяса можно сделать не полкило ветчины, как вы бы это получили в естественных условиях, а килограмма три-четыре. Получается водянистая, осклизлая, неестественно розовая, пахнущая исключительно ароматизаторами масса, цена которой составляет больше цены мяса, хотя его там куда меньше половины. Это вода у них такая дорогая? Попробуйте бросить кусочек такой ветчины на сковородку. Она будет шипеть, плеваться, вонять, а через несколько минут ужмётся в объёме раза в четыре и приобретёт вкус картона.
Ладно, хрен с ними, с колбасами, сделанными из шкур, куриных потрохов и сои. Но зачем же портить мясо? Переводить вполне съедобное сырьё в мерзостную пакость, которую бесстыдно именуют «деликатесной». Ладно бы эти условно-съедобные продукты соседствовали с нормальными, пусть и по более высокой цене. Но нет, найти более-менее мясную ветчину — редкая удача.
Про пельмени я вообще молчу. Мало того, что в фарше не разобрать, что там было, так ещё и оболочка не даёт возможности разглядеть начинку. Вы почитайте, почитайте состав, вам будет интересно. Мяса там процентов 10–15.
Но, конечно, пельмени, колбасы и сосиски в нашей стране — изначально способ утилизации отходов. А вот за мясо обидно.
Хотя… Привезли мне тут салями из Италии. Вы не поверите, господа, это мясо. И остаётся мясом даже после жарки. Это не просто можно есть, это вкусно. И цена не заоблачная. Но за этим надо ехать за границу.
Я понимаю, что наши производители с удовольствием нас всех отравят, если это будет прибыльно. Я привык, я не ропщу. Я беру карбонад или окорок, а то и шейку по цене до 300 рублей за килограмм и поступаю способом, недоступным нашим мясофабрикантам: обсыпаю чесноком, солью, перцем и горчичными зёрнами, сую в рукав для запекания — и в духовку на три часа. После ужарки килограмм результата будет стоить, как магазинная буженина, но вкус у него будет — м-м-м…
А жадные бессовестные сволочи, злонамеренно портящие продукты, задолбали.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li