Я каждый четверг хожу в ближайшую палатку c прессjq и покупаю один и тот же еженедельный журнал. Я читаю статьи, сестра потом себе забирает — ей телепрограмма нужна.
Раньше в палатке торговала молодая девушка, которая никогда не спрашивала меня ни о чём, но при моём виде всегда доставала этот журнал. Теперь там торгует женщина за пятьдесят, и каждый поход к ней — испытание нервной системы.
Журнал стоит 3,50 грн (приблизительно 13 рублей). Чаще всего у меня деньги покрупнее. Так вот, эта дамочка, вероятно, чтобы не давать сдачу, каждый раз начинает мне нахваливать сомнительные дешёвенькие издания. Я хожу с коляской, поэтому сперва она мне пыталась пихнуть журналы для мам.
— Дайте мне, пожалуйста, «X». — Вот, берите.
Протягиваю купюру в 20 грн.
— Не хотите журнальчик для мам «Y»? — Нет, спасибо. — Но вы же должны интересоваться новинками в воспитании детей! — Вы считаете, что я не интересуюсь новинками в воспитании детей? — Я не считаю, но периодически что-то покупать надо!
Вот. Она за меня решает, что мне покупать, с какой частотой и чем мне интересоваться, а что почти у всех людей дома интернет, и там можно прочесть всё и без 15 страниц рекламы из 20, она не задумывается.
Сегодня пыталась втюхнуть книжицу с рецептами. На мой отказ гордо повествовала:
— Ну да, вы не из тех, кто интересуется рецептами…
Я уже боюсь ходить в палатку. Что предложит в следующий раз?
Работаю в редакции небольшой газеты. Я корректор, но по необходимости приходилось замещать и ответсека, и верстальщика. Так что меня, единую в трёх лицах, задолбали многие.
Как корректора
Корреспонденты, которые мочат корки, меня не задолбали. Разве можно не улыбнуться, читая их пёрлы? Работники топливного отдела у них горят на работе, болельщики болеют заразительно, хирурги трудятся в унисон, развитие происходит вперёд, вокзал ремонту подвергается, судно врачебным персоналом оборудуется, пенополиуретан становится природным материалом, у события возникает загадочный эпицентр, а лица зрителей становятся распростёртыми (!) от восторга. Это всё мелочи для записной книжки.
А задолбали другие. Те, которые стараются писать «по-умному» и везде пихают «осуществлять действие» вместо «работать» и т. п. У нас однажды «воспитанники детсада осуществляли подход к воспитателю за дарением подарков»! Окститесь, товарищи, вы что?
Как верстальщика
Задолбало то, что мой начальник не понимает, что такое CMYK. Если в рекламном макете (менять который мы, разумеется, не имеем права) крохотные синие буквы на сером фоне, и в итоге мы закономерно получаем нечитаемый текст, который расплылся, — мне приходится объяснять, что это косяк не мой, а косоруких (и косоголовых) дизайнеров.
Если фотографии-исходники отвратительного качества и других нет, мне приходится доказывать, что сделать конфетку из известного вещества невозможно, будь я хоть повелителем Фотошопа. У фотокорреспондента прекрасная техника, но он не знает, что такое экспозиция, и делает снимки в автоматическом режиме.
Умиляют советчики, которые говорят что-то вроде: «А я видела, в Фотошопе такая маска есть, её применяешь, и все прыщи сразу исчезают!» Попробуйте, а я посмотрю.
Как ответсека
Мне постоянно звонят какие-то люди и требуют найти им газету за позапозапозапрошлый год, в которой мы писали что-то об их коллеге, некоей Анне Петровне. Да нет проблем, дорогие, есть архив. Назовите номер и страницу — распечатаю вам PDF-ку, придёте и заберёте. Нет! Материал мне, оказывается, нужно самой найти и отправить им по электронной почте, адрес которой они не могут вспомнить — то ли первая буковка «ы», то ли «хэ»… Какая, в принципе, разница? Я этого делать не буду. У меня масса работы, куча дел. Приходите, ройтесь (молча!) в подшивке, ищите сами. Почему вы решили, что я сижу и жду вашей просьбы, а потом с радостью потрачу на ваш каприз свой рабочий день?
Задолбали те, кто приносят поздравления коллег в Ворде и туда же пихают фотки. Объясняют это тем, что помогли нам сверстать газету.
Поймите: ответственный секретарь и секретарь — это разные профессии! Не просите меня записать телефонограмму и не объясняйте, как отправить факс! Не буду.
Как просто работника редакции
Задолбали люди, которые звонят и просят разобраться с невыплатой зарплаты, произволом начальства и тем, что в доме нет отопления. Чудно. «Вы же газета! Вы должны знать (уметь, чинить трубы)!» — этот аргумент кажется им железным.
Задолбал начальник, который привёл на работу всех родственников и знакомых. Люди сидят и осуществляют недеяние. А остальные думают, кого же из нас следующего попросят уйти.
Задолбали самодеятельные поэты, которые приносят стихи пачками (хотя поэтической рубрики у нас отродясь не было) и требуют, чтобы мы их напечатали. Последний такой поэт мирно ушёл и устроил дебош в кабинете Самого Главного Начальника, отчего нас обвинили чуть ли не в терроризме.
Я работаю в региональной политической газете КПРФ. Моя работа — писать о том, как всё плохо, и власть никуда не годится. Об этом же пишут, говорят и сообщают все остальные. Жалобщики делятся на два вида.
1. Те, кто не знают телефона ЖЭК. Звонят нам с жалобой, почему не убирают ветки у дома. Щас, вся редакция сорвётся и побежит убирать. Путин отменил льготы каким-то очередным инвалидам-ветеранам? Звоним в редакцию. Задаю законный вопрос: «Вот я девушка, журналист, не дочь Путина-Медведева-Зюганова, работаю в газете, а не в аппарате президента. Что вы хотите от меня лично?» Замолкают. Не знают.
2. Люди, которые в чужом глазу пылинку видят, в своём — бревна не замечают. Это те, кто шабашит у нас статьями. Я подрабатываю наборщиком. Пожилой пенсионер, бывший учитель, приносит статью: ЕГЭ — отстой, Фурсенко — на мыло, наши школьники тупеют год от года. Сам переносит слово «школа» как «шк-ола».
В редакции не боги сидят. Как бы мы ни хотели, мы не можем взмахнуть волшебной палочкой и сделать так, чтобы всем вдруг стало хорошо. Начните менять мир с себя, и увидите, что «жизнь не так уж, в общем, безобразна, и вы вполне открыты для соблазна».
Есть у меня одна хорошая подруга, замечательный человек: добрая, весёлая, искренняя, очень красивая. Что же могло задолбать? А вот что: некогда подруга снималась в одном шоу на ТВ, и теперь, когда народ видит фото и узнаёт, с кем я общаюсь, начинается веселье.
— А какая она?
Нормальная она. Две руки, две ноги. Вы думали, человек с ТВ — пришелец?
— А что у вас с ней?
Ох, любители постельных сцен! У нас с ней хорошие, дружеские отношения. Даже если бы и было что-то, это было бы поводом трепать на всю округу?
— А спроси у неё про [коллегу из передачи].
Я что, шпион? Ну, спросил один раз на свою голову, так человек потом решил, что мы должны только об её кумире общаться.
— Вы о шоу говорите?
Два раза всего было. Да, я увидел её первый раз именно там и спросил пару раз про съёмки. А так — у нас куча общих интересов и без шоу.
— Она же @#$%&! Как ты можешь с ней общаться?!
Это ненавистники. Тоже весёлые люди. Нормально общаться можно, если по-человечески.
Ребята, поверьте, «лицо из ящика» — такое же, как и все остальные. Я общаюсь с этим человеком не из-за этого, а просто потому, что человек нравится.
— Девушка, взвесьте мне колбаски. Я её буду покупать в октябре, в ноябре и декабре только в вашем магазине, а вы мне за это скидочку сделаете. Как нет? Тогда полпалочки другого сорта бесплатно в нагрузку, а то в другой магазин пойду!
— Девушка, дайте сок. Сколько-сколько? Ой, я рассчитывал на вдвое меньшую сумму, когда шёл к вам. Давайте вдвое дешевле, я же пришёл! Сам пришёл!
— Девушка, а сыр хороший? Дайте бесплатно попробовать килограммчик, если понравится — куплю.
— Девушка, а почём та кофточка? Ой, а в соседнем магазине дешевле на десять рублей, значит, и у вас дешевле. Что значит, соседний магазин намного меньше? Ничего не знаю! Хапуги!
— Девушка, а если я возьму пять килограммов рыбы, шестой получу бесплатно? Ну как, я же оптовик!
Смешно? Конечно: никто так себя в магазинах не ведёт. Но почему же в отношении СМИ и рекламных агентств именно такая ситуация?
Коля бежал изо всех сил. Сердце его стучало в ушах, рот хватал ставший вдруг густым воздух, а уши в панике докладывали, что топот врага неумолимо приближается. Измученный, Коля остановился, не в силах больше сделать ни шагу, затравленно озираясь и шепча: «За что? Что случилось? Что я всем им сделал?..» Преследовавший его Вася тоже остановился, затем спокойно достал из кобуры пистолет, хладнокровно прицелился и выстрелил. Ещё несколько секунд мёртвый Коля стоял, чуть покачиваясь, а затем тихо осел на землю: пуля пробила ему сердце.
* * *
В последнее время участились случаи применения полицией оружия при задержании. К примеру, вчера полицейский Василий из Ленинградского района предпочёл пристрелить преследуемого им Николая Н., хотя у него были все шансы взять подозреваемого живым.
* * *
— Любимый город может спать спокойно! Вчера, после многомесячных поисков, был убит при попытке задержания известный убийца-педофил Николай Н., более известный как Коля Сыктывкарский. Напомним, что на счету Коли Сыктывкарского — семнадцать убитых детей в возрасте от 3 до 9 лет и около тридцати только лишь доказанных случаев насилия над детьми такого же возраста. Неуловимый маньяк трижды сбегал из мест лишения свободы и вновь принимался за свои чёрные дела. К счастью, из того места, где он находится сейчас, сбежать ему уже не удастся.
* * *
Чувствуете разницу? Во всех случаях написанное может быть стопроцентной правдой, при этом все три текста совершенно не противоречат друг другу. Однако в первом случае ваши симпатии, вероятно, на стороне хладнокровно застреленного Коли; во втором — скорее на стороне Николая, хотя, вероятно, кто-то уже сможет сказать нечто вроде «и молодец Василий»; в третьем же случае все, кроме зашоренных богомольцев, будут справедливо ликовать, прочитав о Колиной смерти.
Зачем я это пишу? Да просто меня задолбали доверчивые олухи, которые, прочитав одну-единственную заметку или просмотрев одну-единственную передачу, моментально формируют мнение, продиктованное прочитанным или просмотренным, даже не пытаясь посмотреть на ситуацию с нескольких сторон. Из таких вот олухов потом и получаются милосердные ослы, требующие освобождения преступников, «голосующие сердцем» и верящие в великое будущее страны — нефтяной вышки, одновременно будучи глубоко убеждены, что лично от них уж точно ничего не зависит. Примитивные хомячки, вам даже врать не надо. Вам достаточно грамотно подать чистую правду — и вы ломанётесь распространять нужный кукловодам подтекст. Сколько из вас получало выше «тройки» в школе за литературу? Много? А что ж читать-то не научились?
Мы учим школьников и студентов телевизионной журналистике. Я очень люблю сферу своей деятельности, но до чего же меня задолбало место работы! Каждая инициатива сталкивается с таким количеством препятствий, что словами не передать.
Нужны были съёмки города с большой высоты. Договорились с университетской библиотекой: центр города, высокое здание, хороший обзор. На съёмки пошли ученик со своим отцом и педагог. Всё отсняли, всё хорошо. Ставим картинки в эфир. На одной из них ученик стоит на крыше библиотеки с видеокамерой. Начальство закатывает грандиозный скандал и давать в эфир такое запрещает. Почему? «Вы пропагандируете суицид!» Ну да, все суицидники забираются на крышу с видеокамерой, дабы поснимать виды города перед роковым поступком.
Делаем сюжет к Новому году о пиротехнике: как определить качество, как правильно пользоваться. Договариваемся с магазином, в сюжете не упоминаем и не показываем фирму. Ни одного названия нет! Сюжет забраковали. Почему? «Это реклама, вы с них деньги взяли». Какая, чёрт побери, реклама? Я с высшим журналистским образованием, и что такое реклама, как скрытая, так и открытая, знаю в совершенстве. Нет, блин, они лучше перестрахуются, если чего-то не знают или в чём-то не разбираются. А для ребёнка, который делал этот сюжет, это как пинок под зад: его первую в жизни работу забраковали.
Не знаю, какого лешего, но мою 60-летнюю начальницу что-то погнало в одну из соцсетей. Она нашла наши странички и устроила на совещании разнос. Тыкая пальцем в фото с Хэллоуина, она заявила, что мы пропагандируем некромантию и прочую чушь, разлагая молодое поколение.
Открытый урок. Все в восторге, но вот по внешнему виду педагога у проверяющего есть претензии. Какие же? На дворе лето, педагог в светлых брюках и блузе с небольшим вырезом. «У вас ученики взрослые, а вы с декольте к ним на урок заявились!» Две пуговки на блузке верхние расстегнуты, ничего не видно. Но педагог молодой, и поэтому даже этот вырез считается чуть ли не проституцией!
Сделайте что-нибудь со сферой образования. Поверьте, хуже структуры нет в природе.
Подаю объявление в модерируемый ресурс частных объявлений. Допустим, ищу работу. Возвращается письмо: отказано в размещении, объявление подано не в тот раздел.
Задумываюсь, проверяю. «Ищу работу», подраздел — бухгалтерия (варианты: домоуправительница, юрист, няня). В чём проблема, не пойму. Подаю повторно, в тексте пишу конкретно, куда хочу, что умею, чем могу быть полезна. Отказ с той же причиной.
Удивляюсь, пишу в саппорт: почему? Отвечают: правильно отклонили, вы женщина, вам надо писать в досуговый раздел. Мать моя женщина! Юристом можешь ты служить, а проституткой не можешь не быть по определению. Мы так считаем!
Все слышали слово «политкорректность» применительно к американской действительности, видели в кино и новостях. Политкорректность — это когда негра нельзя в США назвать негром, так как он обидится. Формально это пошло от того, что американское nigger имеет уничижительное значение «раб» — так плантаторы своих чёрных рабов называли. В действительности же это произошло потому, что негры решили превратить свою «вековую обиду» в источник дохода. Зачем конкурировать с белым за кусок хлеба, когда можно этот кусок просто отсудить? Под эту «вековую обиду» американских негров прогнулась в погоне за голосами власть — и теперь за «негра» в Штатах можно получить повестку в суд.
Но задолбали меня не американцы (они далеко), а наши СМИ. Они по какой-то причине решили, что американская зараза распространилась и на нас, и теперь везде называют негров афроамериканцами. Почему, чёрт возьми? В русском языке «негр» происходит от negro — «чёрный». Это слово не имеет значения «раб» — мы исстари в этом качестве использовали сначала крепостных крестьян, а потом простых советских людей. За каким чёртом и политики в выступлениях, и дикторы в зомбоящике, и журналисты в газетах и журналах, и ведущие на радио, — все начали говорить «афроамериканцы», «афророссияне», даже «афромосквичи»? Нет у нас традиции гнобить негров, нет у нас мощного и истеричного негритянского лобби для поддержки и снятия политиков. Так почему вдруг слово «негр» стало табу? Задолбало!
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li