Литература

Дорогой автор истории «Не Хайдеггером единым», я не знаю, какое значение вы вкладываете в слова «люблю философию», но судя по тому, что основу основ вы не читали, а про Хайдеггера не слышали, для вас хобби не философия, а что-то более конкретное и узконаправленное. Или же вы, уважаемый, сами путаете хобби и увлечение с простым обывательским интересом. И как раз люди, которые уверенно заявляют «люблю» и «увлекаюсь», а на деле оказывается, что они с предметом «любви» только рядом проходили и сути не знают, меня очень задолбали.

Я уже давно настороженно отношусь к людям, которые говорят, что любят литературу. Большинство из них подразумевает, что любит читать книги определенного жанра, вот только за пределы этого жанра их интерес не распространяется. Разумно было бы говорить: «Люблю детективы или фантастику, любовные или исторические романы», — дабы не вводить людей в заблуждение. Задалбывало то, что раньше я радостно приветствовала единомышленника, пока не понимала, что он стиль от жанра не отличает и не освоил даже школьную программу в полном объёме. Теперь всегда аккуратно уточняю, что за литературу человек любит.

И тысячи таких примеров в разных сферах: увлеченные кулинарией, которые запекают мясо под майонезом и варят суп на первом бульоне. Любители рыбалки, которые грузило от блесны не отличают. Аквариумисты, у которых есть только банка с несчастным петушком в полутора литрах мутной воды.

Дорогие «любители», хобби и увлечение подразумевают определенный уровень знаний в этой области, пусть они приходят и не сразу. Но пока вы лично не познакомитесь с предметом на практике и не получите основных знаний и опыта, потрудитесь не кричать на весь мир, что это вы большой любитель. Иначе такая «любовь» похожа на романтическую любовь к актеру или певице: вы любите не предмет, а его идеализированный образ, созданный вашим воображением. И выходит иногда неловко, когда девушка, много лет твердившая о своей любви к лошадям и своих обширных знаниях о них, после первой поездки шокирована тем, что лошадка не милое и покладистое, а своенравное и упрямое животное, которое не испытывает восторга от поездки на её спине. Или когда знакомый, твердивший, что посвятил своему хобби — рисованию восемь лет, показывает тебе свои работы, и ты, выпускник художественной школы, видишь, что человек за восемь лет не разобрался с перспективой и пропорциями.

На практике опытные истинные любители не так уж сильно отличаются от профессионалов, а в отдельных областях и являются ими. Поэтому, прежде чем рассказывать о своей безграничной любви к философии, почитайте всё же работы основных философов. Не их обзор в Википедии, а именно основные произведения. Поверьте, как только у вас появится тот багаж знаний, который необходим, чтобы говорить о любви к предмету, вас тоже начнут задалбливать такие же невежды, какими были вы сами. По опыту знаю.

А меня задолбали суперобложки! Я помню, сколько нервов в дошкольном и школьном возрасте они мне стоили. Некоторые из них рвались по корешку, стоило просто раскрыть книгу, приходилось читать осторожно, приоткрывая книгу не до конца, и хорошо, если под тупым углом, а то и под острым. Только потом они всё равно трепались понизу и в конце концов рвались. Я не бросала книги корешком вверх, я не читала за едой, не перегибала страниц, словом, не делала ничего, что могло бы им повредить и что запрещают правила пользования книгами. Я берегла их, я боялась дышать на эти проклятые суперобложки, и всё равно с ними что-то происходило, а потом я получала нагоняй за своё нежелание быть аккуратной.

Когда у нас в школе стали преподавать литературу по гимназической программе, я умоляла, чтобы мне разрешили снимать обложки с БВЛ, нужной для учёбы, и оборачивать тома в газету. Но разве можно снимать суперобложку, она должна оставаться на книге, иначе никак. Приходилось читать с ними и слушать, как меня ругают: ведь эти книги пятьдесят лет стояли спокойно, ничего с ними не происходило, а я их уделала за один год.

И главное, я видела плотные суперобложки — на библиотечном «Сильме», который брали много и регулярно, а обложка оставалась «жива» не менее десяти лет, потому что была сделана из крепкой бумаги на совесть; на нашем десятитомнике Хаггарда, где обложка была ещё плотнее и, несмотря на мою детскую к нему любовь, цела и поныне. Но почему-то остальные книги, которые мне доводилось видеть и читать (а их было много, уж поверьте), оборачивались чем-то тонким, в прямом смысле просвечивающим, от первого прикосновения готовым рваться.

Я умудрилась сохранить любовь к чтению и даже закончить филфак, но до сих пор боюсь лишний раз не то что трогать, а смотреть на книги в суперобложках. И я не понимаю, для чего они нужны. Красоты и солидности не прибавляют — строгий переплёт с красивым тиснением смотрится куда приятнее. Информацию на клапанах можно разместить, но проще же написать всё в аннотации. Может быть, они удорожают книгу, но неужели так сильно? Тогда если уж делать, то, может быть, не для галочки?

Хорошо хоть теперь можно многие книги скачать в интернете и не бояться, что их истреплешь. Но всё же обидно тратить время и место на то, что у тебя стоит на полке, потому что читать это ты не можешь: страшно и стыдно.

Здравствуйте, господа. Позвольте мне прилюдно, хотя и анонимно, оскорбить чувства верующих, точнее, принадлежащих к «религии по умолчанию» в России.

Начну с того, что я сама крещёная, училась читать на детской Библии, ходила лет семь в воскресную школу, потом и до полного текста добралась, хотя фанаткой с пеной на губах не стала, и для меня важнее всего гуманистическая составляющая христианства.

Большинство моих родичей тоже не атеисты, поэтому я вполне нормально восприняла, когда маленькому ребёнку на день рождения кто-то из них подарил детскую Библию с картинками. Картинки, правда, весьма посредственные, но текст же важнее. Вот текст-то, написанный иеромонахом каким-то и настоятелем чего-то-там, я решила почитать повнимательнее. И сказать, что я была разочарована, — это ничего не сказать.

Текст этой книжки с исходным не имел вообще ничего общего, из него была старательно удалена вся та воспитательная составляющая, благодаря которой я выросла порядочным человеком, несмотря на пришедшиеся на моё детство неспокойное время и тяжёлые жизненные условия… Чтобы было понятно: из притчи про гордеца с молитвой «спасибо за то, что я такой умный, успешный, богатый и благочестивый» и скромного, который вздыхает о том, что он не такой хороший человек, каким мог бы быть, в этом издании делается единственный вывод — что всякий, кто не соблюдает православные посты, попадёт в Ад. Ни больше, ни меньше. Представляю, сколько пятилеток, в жизни не соблюдавших никаких постов, сжались от ужаса после этой написанной с непоколебимой уверенностью фразы.

Короче, спустя пару историй у меня напрочь отпало желание передарить это пропитанное лицемерием и ядом поделие кому-то из знакомых, и я просто спустила его в мусоропровод, чтобы оно больше никем не было прочитано и нечаянно не заразило какой-нибудь неокрепший ум…

В возрастном рейтинге и сознательном родительском контроле, увы, нуждаются не только фильмы, но и книги. И не только из-за наличия мата или рубки врагов в капусту. Произведения, содержащие «запретные» элементы, типа трубки с опиумом у одного худого дяденьки со скрипкой и отличными мозгами, могут приносить пользу, а что-то внешне безобидное — вред. Моему ребёнку ещё пяти нет, а я уже задолбалась «фильтровать контент». Что же дальше-то будет?

Вот кто-кто, а люди, как в истории «А судьи кто?», меня задолбали по самое не могу. Просто потому, что они исповедуют принцип: есть только одно мнение, и оно — их. А все, у кого другое, должны сидеть и молчать.

Приносит молодой художник рисунок в сообщество, просит критики. Находится тот, кто указывает: там рука длинновата, тут светотень немного криво наложена, и вообще, вот я тебе нарисовал, что не так… Художник сидит, кивает и на ус мотает, но тут появляются они.

— Держи своё мнение при себе! — орут они, не слыша робких замечаний художника, что он сам просил критики.

— Как ты смеешь обижать начинающего! Его нужно хвалить, он делает ошибки только в силу своей неопытности! Сейчас поругаешь и убьёшь человека! — продолжается крик.

Художник хлопает глазами и нервно икает, торопливо сбегая подальше, зачастую — в личку к критику.

Вот обмен мнениями в другом месте — нужно прочитать чужой текст и оставить комментарий. Люди честно читают, честно расписывают плюсы и минусы, где надо — хвалят, где надо — указывают на ошибки, предлагая варианты решения. Но… Автор — из таких.

— Как вы смеете меня оскорблять? — гневно вопрошает он, в упор не замечая строк похвалы. — Я пишу как могу, а вы не понимаете!

— Да-да, как вы смеете? Кто вас просил о критике? Держите своё мнение при себе, а если не можете — то только хвалите! — вторит ему хор.

Кукольных дел мастер нашёл не очень удачный кусок ткани, толстоватый, и ранее получавшиеся изящными и живыми игрушки вдруг начали напоминать плюшевых медведей, хотя всё остальное, включая проработку деталей на других частях, осталось прежним.

— Как-то оно получилось не очень, — осторожно замечают поклонники. — Может быть, вот в этом дело? Может быть, стоит попробовать сделать вот это и это? Как думаете, автор?

На них тут же налетают:

— Не смейте указывать мастеру! Это его дело, закройте свои рты!

— Но мастер на публичной страничке в интернете, — возражают им. — Мы не оскорбляли, ничего подобного, мы просто сказали, что что-то изменилось.

— Это страница мастера, если вам не нравится — идите мимо! Пока вас не попросили открыть рот — держите его на замке и даже думать не смейте! — орут на них, а мастер кивает и чистит комментарии недоумевающих.

К сожалению, это случается всё чаще и чаще. Стоит открыть рот, как найдутся те, кого это оскорбляет. Они будут кричать, пока рты не закроют вообще все, кроме них. И будут ходить друг к другу в гости с букетиками фиалок, хваля даже за откровенные, бросающиеся в глаза нелепости и ошибки. И всегда найдут им оправдание.

Одно сообщество переживает сейчас как раз такой период. С ужасом смотрю на то, как затыкают последних здравомыслящих людей…

Читать я научилась в пять лет. Сначала читала книги из детской библиотеки, потом взялась за нашу домашнюю коллекцию книг — мама работала в типографии, так что выбор у меня был широким. Рано принялась за русскую классику — пусть некоторые мамины знакомые, увидев меня в 9 лет с «Идиотом» в руках, удивлялись, как я могу понимать что-то из прочитанного, я всё прекрасно понимала и читала с большим удовольствием.

Я визуал, а потому быстро запоминала, как пишутся разные сложные слова, где нужно ставить запятую, а где не нужно, поэтому по русскому языку у меня всегда были одни пятёрки. Учитель называла это «врождённой грамотностью», но по сути эта грамотность сформировалась от множества прочитанных книг. Когда я закончила школу, то несколько охладела к русской классике и переключилась на зарубежную классику и фантастику. И какому же суровому испытанию подверглась моя врождённая грамотность!

Очевидно, тайное искусство расставления запятых именно там, где они должны быть, а не там, где хочется левой пятке редактора, было доступно лишь русским классикам, поскольку в переводах зарубежных писателей творится какой-то ад. Запятые между подлежащим и сказуемым? Легко! Не отделять запятыми вводные слова и деепричастные обороты? А зачем они там, и так сойдёт! Ставить запятую в любом месте просто потому, что душа того пожелала? Да ради бога! В текстах уважаемых издательств встречаются такие дикие ошибки, что хочется позвонить им и спросить, в какой коррекционной школе они нашли своего редактора. Покупаешь красивое издание, с шикарной обложкой, мелованной бумагой, а внутри — ляп на ляпе. Цитируя Фаину Раневскую — как клоп на белой блузке.

И самое ужасное в том, что, хоть я этому и сопротивляюсь, данные ошибки подсознательно запоминаются, и когда я печатаю какой-нибудь текст, то на долю секунды останавливаюсь и задумываюсь, не нужно ли поставить запятую в «неграмотном» месте — просто потому, что сейчас все ставят запятые где попало, даже редакторы с высшим образованием.

Хватит уже насиловать мою врождённую грамотность!

А меня задолбали, не поверите, праздники! Хотя ладно, тут я приврал, задалбывают, как обычно, люди, просто поводом для задалбывания они выбрали праздник.

Как вы, возможно, знаете, вчера была годовщина дня рождения великого русского писателя и поэта Александра Сергеевича Пушкина. Я, хоть и предпочитаю больше серьёзную фантастику, всей душой люблю его стихи, не только те, что задавали в школе, но и те, что читал в школьной библиотеке сам. Но меня за одно утро заставили (хоть и временно) возненавидеть часть его произведений, например, «Узника».

Дело в том, что мне «посчастливилось» жить возле дворца культуры имени Пушкина. В обычное время это красивое здание, где молодёжь творчески развивается, рядом красивая аллея с цветами, лавочками и деревьями для прохладной тени. Но во всяческие праздники, а особенно в годовщину рождения или смерти Пушкина, наружу из ДК выбираются те, кто, видимо, ещё это ДК, собственно, и называл.

Вот скажите мне, в чём прелесть собраться в восемь утра на маленькой парковке через дорогу от ДК прямо под окнами жилых домов спального района, выволочь концертную аппаратуру и, выкрутив колонки на полную, во всё горло орать стихи и поздравлять неизвестных никому пенсионеров с тем, что они родились в один день с поэтом? Этому учатся в ДК? Конечно же, нет! У них прекрасные выступления, у них есть молодёжь с отличными голосами, есть гимнасты и акробаты, есть собственный концертный зал, в конце концов! Но нет, ведь спящие в 8 утра жильцы не узнают, что сегодня день рождения Пушкина, если не возвещать об этом во всю глотку голосом старческого маразма с восьми до десяти утра!

И я не шучу, они действительно горланили с восьми до десяти, аккурат в те часы, которых мне не хватило до здорового восьмичасового сна после работы над проектами до поздней ночи.

И это те самые люди, которые тарабанят мне палкой в дверь, когда я в середине дня включаю музыку так, чтобы слышать её в кухне за мытьём посуды, потому что они же встали в шесть утра, и теперь им срочно нужен обеденный сон.

Знаете, это всё действо походило на пьяные вопли гопоты под пивко и звуки из переносной колонки, с тем лишь различием, что это делали взрослые трезвые люди на официальном основании, используя принадлежащую госучреждению аппаратуру, рабочую силу и собственные полномочия.

Задолбало, что бескультурные хамы занимают должности даже во дворцах культуры, это равносильно батюшке-атеисту, хотя в нашей-то необъятной и такому уже давно пора перестать удивляться.

А меня задрали «правообладатели». Предвижу хай, вопли, обвинения в неуважении к труду авторов… секундочку. Я что-то сказала об авторах? Нет, отнюдь, речь шла именно о «правообладателях», под которыми подразумеваются не авторы, создатели чего бы то ни было, а те, кто это опубликовал. Сейчас объясню, как это работает.

Учёный (буду говорить об историках, поскольку своя рубашка ближе к телу) пишет монографию. Ура, он подвёл итог своему исследованию, изложил свои мысли, свои взгляды, представил интересные трактовки, рассмотрел ранее не употреблявшиеся источники, использовал новейшие методики — молодец, честь ему и хвала! Но вот беда, его вышвырнут из университета, ему откажут в гранте, его заставят сосать лапу, если у его монографии не будет достаточного индекса цитирования. А кто поддерживает пресловутый индекс? О-ля-ля, а это, оказывается, книгоиздатели! Им непременно нужно заставить несчастного учёного издать свою монографию. Да кто бы спорил, это просто приятно — держать в руках увесистый томик, видеть его на прилавках книжных магазинов, но… как вы думаете, чем всё это заканчивается для науки?

Тем, что основной квест всегда и везде — достать нужную книгу. «Правообладателем» является издательство, и оно связывает учёного по рукам и ногам категорическими запретами на любое распространение его труда, целиком или отрывками, кроме как через издательство. Абсурд, но он даже с собственными учениками не имеет права поделиться монографией, со своими коллегами, мнение которых ему важно — или которым важны и интересны его исследования. Разумеется, при лично знакомстве запрет часто обходится, точнее, нарушение его замалчивается, однако далеко не все друг с другом лично знакомы.

И так учёный — или студент, которому к экзамену нужно прочесть сто и одну монографию, а библиотека находится на другом конце города, к тому же не содержит и половины списка — вынужден исхитряться, чтобы добыть нужное. А когда ты с высунутым языком на плече находишь в интернете нужную монографию, радуешься безмерно, лезешь её скачать и получаешь сообщение, что «скачивание заблокировано по требованию правообладателя»...

Да чтоб вы все там удавились, «правообладатели»! И «лево-» тоже.

«Любишь с горочки кататься — люби и саночки возить». Задолбали люди, которые не примеряют смысл этой фразы на себя и свою жизнь.

У автомобиля есть основная функция: перемещать владельца из пункта А в пункт Б. С этой простой задачей вполне справится простенькая модель 20-летней давности. Хочешь побочных функций вроде хорошей саунд-системы и подогрева руля — будь добр, заплати дороже.

У продуктов питания есть основная функция: поставить в человеческий организм энное количество калорий, белков, жиров, углеводов, минералов и витаминов. Для этих целей подойдёт любое несложное блюдо из доступных ингредиентов. Хочешь побочных функций в виде красивой удобной упаковки и улучшенного состава — будь добр, заплати дороже.

Так и у книги есть основная функция: донести смысл до читателя. Эту потребность великолепно удовлетворяет дешёвая электронная версия. Хочешь побочных функций — шелестеть страницами, нюхать, ощущать её вес в руках и платить за него в багаже — будь добр, заплати дороже.

Как говорится, спрашивали — отвечаем. Некая леди удивляется ценам в книжных. Я не то чтобы писатель, но автор двух десятков неплохо продавшихся книг, поэтому хочу объяснить.

Книга сразу печатается довольно большим тиражом — от тысячи до десяти тысяч, иначе в торговые сети просто не попадает. Попасть «в сети» издательству, у которого в каталоге менее тысячи наименований, нереально.

Тысяча экземпляров средней книжки в пачках — это примерно как коробка от холодильника по объёму. Так что издательству ещё приходится тратить деньги на склад. Есть, в принципе, технология «печать по требованию»: вы заказали книжку — и вам её напечатали. Адын штюк. Но этот «штюк» стоит столько, что вся экономия на складе сгорает.

Сами сети книжных магазинов, как ни удивительно, вынуждены арендовать помещения в ТЦ на тех же условиях, что продуктовые, одёжные и косметические лавки. При том, что площадей им нужно больше, а «оборачиваемость» товара (скорость полной продажи) в разы ниже.

В итоге цена издателя в магазине растёт в 3−4 раза. И из этих денег львиная доля уходит арендодателям, складам и банкам. Ибо «заморозить» деньги на два-три года (столько продаётся стандартный тираж) не под силу даже гигантам издательского бизнеса. Приходится брать кредиты.

К тому же для детских книжек, о которых плачется героиня, действуют санитарно-гигиенические нормы: размер и чёткость шрифта, качество бумаги и переплёта. И всё это удорожает печать раза в полтора.

Что задолбало? То, что вместо включения экономической логики люди ищут «спекулянтов-кровопийц», наживающихся на людской любви к чтению.

Добрый день! Я люблю читать книжки, настоящие, которые хранятся на полках. Перелистывать страницы, держать в руках любимую книжку, перечитывать её — всё это мне очень нравится. Но меня удивляют цены в книжных магазинах. На просторах интернета есть высказывание, что бутылка водки сейчас стоит дешевле, чем книги.

Да, кто-то читает в интернете, кто-то любит электронные книги, но, по моему мнению, ничто не заменит обычной книжки в переплёте. А как они пахнут...

Даже ребёнку мы в основном можем купить только книжки-малышки, а если покупать большую про животных или транспорт, например, то стоят они запредельных денег.

Моя мама в своё время собрала небольшую библиотеку, так как раньше с покупкой книг всё было проще. А как быть сейчас?

Кто-то скажет, что книги уже неактуальны и ребёнку проще сунуть планшет с включёнными мультиками. Но как же сказки? Мы воспитывались на сказках, которые нам читали мамы и бабушки, и это были прекрасные моменты.