Еда

Четыре года жила в Финляндии. По делам приехала в Россию. В первой же палатке Родина встретила меня великим русским приветствием.

— Здравствуйте, «Орбит сладкая мята», пожалуйста.

Продавщица, не отрываясь от трёпа с «кавалером», швыряет мне первую попавшуюся жвачку — почему-то арбузную.

— Я просила сладкую мяту.
— Чаво? Нету никакой мяты! Чё я тебе, полезу щас за ней, что ли?!

Когда жизнь начинает казаться мёдом, надо ездить в Россию для освежения ощущений.

Начальник банка, в котором я работаю, совместно с партнёрами открыл небольшую сеть продовольственных магазинов, сделал управляющей свою жену, учёл все ошибки своих конкурентов и теперь развлекается. Со стороны, казалось бы, история вполне обычная, если бы не несколько обстоятельств.

Начальник банка, будучи с большого перепоя (иначе не могу себе это объяснить), проиграл какое-то пари и сделал всем магазинам корпоративное внушение: принимать от населения любую мелочь в любых количествах, вплоть до копеек.

Вторым пунктом корпоративных правил стали камеры, следящие за каждым продавцом. Не дай бог какой-нибудь бедный человек решит отказать покупателю в приёме ста рублей копейками! Увольнение, расстрел на месте, ужасная характеристика в личном деле и испорченная трудовая книжка.

Вам всё ещё кажется, что это отличный магазин? А теперь смотрим с другой стороны.

Дурень совершенно забыл, что для гигантских мешков мелочи нужны не менее большие подкассовые отсеки. Нынешние рассчитаны на сто-двести монеток каждый. Теперь представьте, что эти сто-двести монеток составляют не пятьсот рублей, а всего пятьдесят. А ваша покупка стоит триста, и мелочи у вас завалялось порядочно.

Одним из пунктов правил стал совершенный прикол, который теперь ходит из уст в уста. Начальник распорядился считать магазин «быстро обслуживающим». Пробовали когда-нибудь быстро, правильно и с первого раза пересчитать сто рублей копейками?

Зашла я недавно в один из магазинов той сети. Девушка-кассир пробивает очередной набор продуктов, называет сумму (что-то около двухсот рублей). Счастливая бабушка, накопившая по всему дому десяти- и пятидесятикопеечных монет, отдаёт продавщице мешочки. Девушка вздыхает, открывает подкассовый отсек — и застывает. Через два часа после открытия магазина все отделения забиты мелочью доверху, и высыпать деньги просто некуда. Начинается вежливое объяснение, что девушка не может принять деньги. Бабушка начинает нервничать, хватается за сердце, скандалит и просит жалобную книгу: как же так, ведь магазин специализируется на приёме мелочи! У девушки сердечный приступ, она не хочет волчий билет и увольнение, но деньги класть некуда. Вынимать их из кассы можно только под строгим контролем группы лиц, которых назначает директор, а складывать только в особые пакетики, которых нет под рукой…

В общем, ушла я из того магазина через пять минут. Мелочь без заметной комиссии в банк сдать сложно, но уж лучше я потеряю пятьдесят рублей из ста, чем простою в очереди полтора часа и узнаю, что мои деньги принять не могут.

Во времена счастливого детства подрабатывала я промоутером. Всех приколов сейчас и не упомнить, но кое-что останется в моей памяти навечно.

Идёт дегустация пиццы. Подходят к нашей стойке двое — как потом оказалось, мать и сын. Ей около 80, ему под 60. Фраза года от сына:

— Пицца? А что это? Это такая птица?

Объяснили. Покормили. Мать:

— Ну всё, Мишенька, хватит уже пробовать эти кусочки, пошли, нельзя быть таким жадным. Ты так другим ничего не оставишь.

Та же дегустация, та же пицца. Подходит молодой мужчина, спрашивает с характерным акцентом:

— А эта пыцца у вас с чэм?
— С салями.

Пауза, недоумевающие глаза, осторожный-осторожный вопрос:

— С какими солями?

Разнообразие представлений о том, что значит правильно питаться, поражает воображение. Вы знаете, желающие научить меня есть правильную пищу, сколько я должна всего исключить из рациона, чтобы вы все поставили на мне клеймо идеального едока? Да практически всё. Разве что гречка останется. То соль — белая смерть, то сахар — сладкий яд, то сыроедение, то раздельное питание, то белковая диета… И добро бы вы понимали, к чему приведут те или иные ограничения, — вы ж не в состоянии, потому что ничего не понимаете в обмене веществ в организме человека и просто верите на слово дяденькам и тётенькам из журнальчиков и газеток. Верьте на здоровье, но для себя, для себя, родные; другие-то тут при чём?

Но нет, другие всегда при чём: так хочется, ну так хочется быть всезнающим, мудрым и сострадательным Учителем и Спасителем человечества! Даже больных не жалеют хранители сакрального знания. В поезде я как-то видела, как тётка крепко за сорок убеждала девочку-подростка изрядных объёмов «не есть жирного, а есть сладкое, потому что жиры не дают чувства насыщения, и их можно есть бесконечно, и жиры организмом не перерабатываются, а сразу откладываются в лишний вес, а сладким наедаешься быстро, поэтому его много не съешь, а углеводы быстро переработаются организмом — и никакого лишнего веса». Клянусь, цитирую почти дословно. Мадам ссылалась на книгу какого-то мужчины, не помню фамилии. Огонь священной веры горел в очах. Девочка зачарованно слушала, поглощая четвёртую булочку. На моё робкое «никогда не видела, чтобы от сладкого кто-нибудь похудел» дама разразилась пересказом той же книги, в которой пишут, как волшебно худели люди, начавшие пить сладкий-сладкий, углеводный-углеводный коктейль чудодейственной фирмы, бросившие есть масло и сало и перешедшие на булочки и шоколадки. Своими глазами она таких чудес не встречала, но девочка наверняка похудеет, заявила напоследок подвижница.

Точно так же уверенно советуют есть без соли, переходить на раздельное питание, употреблять только йодосодержащие продукты и тому подобное, причём советуют с назойливостью, за которую хочется ткнуть булавкой. Или прирезать — если советуют человеку с явными эндокринными проблемами. Вы обычно знать не знаете, почему человека прыщами обнесло, но свято уверены: раздельное питание его обязательно от этого спасёт, а если он вместо каждого ужина будет съедать по две ранетки, то ещё и крылья прорежутся.

Если ваш собеседник признаётся вам, что у него заболевание, в ряде запущенных случаев вас и это не смущает. Моей подруге, пришедшей на УЗИ грудных желёз, медсестра сказала, что с её заболеванием (на всякий случай название не пишу — мало ли) надо перестать принимать таблетки («А то, знаете, это же фармацевтика, владельцам компаний кушать хочется»), а вместо них перейти — о боже! — на раздельное питание, и всё сразу пройдёт, как и не было. Я люблю медработников, но тут со всей душой советовала подруге рассказать заведующему отделением об этой доброй женщине со среднеспециальным образованием.

Слова «спасибо, я сама разберусь в питании» действуют на них, как красная тряпка на быка. «Неужели тебе всё равно, что ты ешь?!» Нет, не всё равно, но я, в отличие от вас, «знаю только то, что ничего не знаю». Я не хочу уподобляться Тони Будденброк, которая всю жизнь говорила о сотовом мёде: «Тут уж по крайней мере известно, что вводишь в организм», явно понятия не имея, чего ж она такое вводит. Это не отменяет главного: я сама разберусь в своём питании. А «специалисты», которые узнают о диетах из глянцевых журналов и поднимают эти диеты на высоту знамени революции, мне совершенно не нужны.

Они берут упаковку, например, йогурта или плавленого сыра так, как будто садятся перед телевизором. Устраиваются поудобнее и триумфально провозглашают: «Состав! Ароматизатор, идентичный натуральному! Вот что значит „ароматизатор, идентичный натуральному“?! Нитрат натрия! А знают ли они, что глютамат натрия убивает все известные микробы?! А-а-а, здесь три красителя!» Ария исполняется с нарастающим трагическим пафосом. Объясните мне, зачем так читать каждую упаковку? В стране открылись дистанционные курсы подготовки актёров? Вы боитесь потерять навыки чтения вслух? От проговаривания все ароматизаторы, идентичные натуральным, становятся отличными от натуральных? Ну что меняется? У меня ощущение, что всё-таки вы в такие моменты чувствуете себя героями фильма излюбленного жанра, то есть ужастика. Но я-то, я тут при чём? Я никогда не хотела в них сниматься!

Я ещё могу понять, когда вы зачитываете мне состав моего йогурта или сыра: в каждом миссионере живёт надежда, что абориген не убьёт его, а обратится к истинной вере. Но когда вы достаёте несчастную тару из своей сумки, исполняете роль жертвы, а затем съедаете содержимое — вот тут я совершенно точно третий лишний. Может, вас под пистолетом заставляют это съедать, и вы призываете меня в свидетели, какую приходится есть гадость? Да вы меня так заколебали, что я в жизнь не буду свидетельствовать в вашу пользу!

Аналогичная ситуация с овощами и фруктами: от того, что вы мне в двухтысячный раз расскажете, что все на свете китайцы поливают свои яблочки и помидорки всякой гадостью с нитратами, я всё равно доем своё яблоко и не отберу у вас ваше, потому что я понятия не имею, какой из овощей или фруктов ненитратный, а вашей химлаборатории «На глазок Ltd.» не доверяю.

В общем, дайте мне отравиться спокойно и настолько медленно, насколько получится. А своими заботами о благе человечества вы задолбали, невежи.

В каждой коробке с «Дошираком» обязательно лежит «находка» для тех, у кого под рукой не оказалось столовых приборов — одноразовая пластмассовая вилочка. Но, уважаемые производители, неужели вы и правда думаете, что удобно цеплять длинную лапшу вилочкой с сантиметровыми зубьями? Если же попытаться лапшу на эту самую вилочку намотать, уже после первых пары оборотов вилочка просто исчезнет под витками лапши. Коробочка длинная — что мешает класть в неё более удобный столовый прибор?

Но ещё больше задолбали такие же вилочки в салатах. Большинство салатов в пластиковых лотках приправлены майонезом. Впрочем, приправлены — это сильно сказано: майонез обычно лежит горкой поверх прочих ингредиентов. И в самом центре жирной горки утоплена та самая вилочка, которой после извлечения её из недр соуса есть уже невозможно. Лучше бы вы салат перемешивали, честное слово!

— У вас виноград с косточками?
— Он сладкий!
— А с косточками?
— 60 рублей всего!
— Косточки есть?
— А везде такой по 70!
— Мне без косточек нужен.
— Без косточек.

Тянусь попробовать.

— Ну, одна-две встречается.

Ухожу. Вслед доносится:

— Девушка, да зачем вам без косточек! Это сладкий! Подешевле отдам!

* * *

— Что-нибудь интересует?
— У вас перчики только грунтовые?
— А вам что, импортные нужны?
— Да, хотелось бы.
— Да зачем вам эта гадость? Эти же дешевле.

Мне не нужно дешевле! Мне нужны красивые, упругие перчики, у которых, кроме кожицы, есть ещё и мякоть, которые к завтрашнему дню в холодильнике не испортятся.

* * *

— У вас есть виноград без косточек?
— Да, вот, выбирайте.
— Пожалуйста, вот этого веточку.
— А сколько?
— Одну веточку. Грамм на 300.
— А если побольше?
— Ну, можно чуть побольше. Полкило — максимум.

Под моё «всё, хватит, больше не надо» кладёт в пакет три веточки, взвешивает:

— Чуть побольше возьмёте?

Весы показывают больше килограмма. Ну да, всего раза в четыре больше, чем я просила.

— Нет, уберите, пожалуйста.

С жутко обиженным видом убирает самую маленькую из трёх веточек. На весах всё ещё 900 грамм.

— Мне так много не нужно.
— Да что я, веточку ради вас резать буду. что ли?
— Там в пакете две веточки. Уберите одну.

Убирает меньшую из двух. Как только я расслабляюсь, добавляет ранее убранную самую маленькую. Комментирует:

— А то бы там полкило не набралось. Ну зачем вам так мало? Это же витамины. А у меня дёшево.

Бросаю попытки объяснить заботливой продавщице, что такое максимум, прошу два нектарина. Не полкило, а ровно два, чтобы мне не стали снова подсовывать «чуть побольше, всего-то два кило». Забираю 550 грамм винограда и нектарины, ухожу от продавщицы, жутко кривящей физиономию. Пакет мне не дали: «Зачем вам пакет, вы же так мало взяли». Дома оказывается, что нектарины подгнившие, а настроение испорчено. Чувствую, в следующий раз я в эту палатку пойду, только если весь остальной рынок снесут.

Я люблю готовить. Часто посещаю кулинарные сообщества: люблю узнавать новое, учиться, да и атмосфера там чаще всего дружелюбная. Но одна деталь начинает утомлять.

Стоит кому-то выложить фотографию с блюдом, в рецепте которого присутствует покупной майонез, и в комментарии тут же изливаются тонны нечистот. Некоторые выкладывают блюдо, где используется домашний майонез, и сами пишут в комментах сочинения на тему: «Майонез — мерзость, гадость, химикаты, вызывающие мутацию чуть ли не с первой ложки». Людям, которые выкладывают фото с майонезом, начинают грубить. Доходит до того, что страшно вообще упоминать слово «майонез» — боишься начать срач.

Не будьте такими отморозками. Где вы этой чуши набрались? Прочтите состав майонеза в магазине. Некоторые марки готовят майонез из яиц и масла — там нет вообще никаких добавок, даже консервантов, которые вы все едите за милую душу, естественно. Даже будь майонез вреднее водки с сигаретами, каждый имеет право травиться, чем хочет, если он не мешает окружающим жить своей жизнью.

В дефицитном «совке» для спасения поголовья населения от авитаминоза придумали две мерзости: варенье из незрелых помидоров и «украшение» еды зеленью. Первое при помощи здравого смысла и развития рыночной экономики отмерло, второе же стало столпом кулинарии.

Заказывая рис с яйцом, я ожидаю увидеть рис и яйцо, а не рис, яйцо и вялый укроп. Выверенная годами рецептура салата, создающая определенный букет вкуса и запаха, безжалостно уничтожается сельским креативом из петрушки. Куриный бульон с домашней лапшой, предполагающий в процессе приготовления участие пучка сушёных прованских трав и сельдерея, не должен быть посыпан луком и прочей стандартной растительностью с огородов средней полосы России.

Да, я сноб и гурман, но упрашивать официантов о непосыпанной еде задолбало.

Зашёл я как-то прикупить печенюшек. Стою в магазине, выбираю. Рядом прилавок с мясной продукцией. Две продавщицы, не замечая меня, извлекают варёную колбасу из обёрточной плёнки с ценником, взвешивают заново, заворачивают обратно, клеят новый ценник и радуются:

— Ну вот, освежили!

Меня зовут Сергей, мне 25, и я ем макароны с хлебом.

95% населения этой страны абсолютно уверены, что поглощение макарон с хлебом запрещено Петром I, Женевской конвенцией и лично Папой Римским. В вопросе «Ты ешь макароны с хлебом?!» читается такой неподдельный ужас, что хочется немедленно отдать макароны вопрошающему и удалиться в скит.

Вопрос, почему люди не могут отличить хлеб от макарон, меня мучает очень давно. Но на фразу «это же хлеб с хлебом» я хотя бы могу отодвинуть тарелку с макаронами и начать употреблять хлеб всухомятку, выразительно глядя на носителя гениальной идеи раздельного питания.

Гораздо интереснее советы вида «это портит фигуру». Исходят они от людей, которые точно знают, как с фигурой поступать не стоит, поскольку себе они её уже испортили. А я уже больше 20 лет ем макароны, и фигура в порядке. Не в том настроении ем, наверное.