Пенсионеры

Я поражаюсь российскому менталитету. Практически все считают, что анимация — исключительно для детей.

Работаю в видеомагазине. К прилавку подходит старушка с мальчиком лет шести и протягивает мне диск с «Эльфийской песнью» (18+ из-за жестоких сцен, крови, оторванных конечностей и частичной обнажёнки). Я ей честно говорю (сам-то я анимешник, знаю, о чём говорю), что этот фильм совсем не для детей. Бабушка заявляет, что её жизненный опыт богаче, чем у меня, и она знает, для кого делаются «мультики». Более того, её внучок очень «умненький» и поймёт сюжет. Смирившись с тем, что психике ребёнка неотвратимо настанет каюк, повторно предупреждаю для очистки совести и продаю диск.

На следующий день старушка приходит на разборку:

— Да какой изверг рисует такие мультики?
— Это не мультики, это аниме. Совершенно другой жанр.
— Да что вы говорите!

В интонации чувствовалось, что она считает меня недоразвитым. Её понесло основательно: ребёнок, мол, боится спать один и нервно вздрагивает при виде девушек с красно-розовым цветом волос. В общем, на психику наложило основательный отпечаток всё, что мальчик успел увидеть на экране, пока старушка хлопотала на кухне. Пришлось отправить её к менеджеру, иначе и моей психике был бы конец.

В итоге бабуля согласилась заменить диск. Пробивал покупку уже не я, но знал, что выбор пал на «Хеллсинг». Чувствую, завтра она меня задолбает опять.

Работаю в маленькой редакции. Звонок. Беру трубку. Судя по голосу — бабуля. Не давая мне сказать и слова, тараторит:

— Дочк, чё такое приспособление к новым условиям?
— Акклиматизация, наверное... Вам это зачем, вы куда вообще звоните?
— Я кроссворд тут разгадываю. Это ведь газета? Ты мне по буквам продиктуй, я не успела записать-то.
— А почему именно нам позвонили? — спрашиваю, продиктовав слово.
— (с возмущением) Ну как же, вы же газета, вы же умные там должны быть все! Ты до скольки, дочка, работаешь сегодня?
— (в панике) Уже ухожу, на встречу опаздываю, до свидания, примите и прочее...

Хорошо, что телефон с определителем номера. Бабулька звонила вчера ещё раз семь и сегодня с утра уже парочку. Теперь будет знать, что в редакции все не только умные, но ещё и неуловимые.

На днях порадовал очередной поэт. Приходит, приносит откровенную лажу. Отмазки у меня стандартные: стихи мы не ставим, места у нас нет, обратитесь в специализированное издание, например, журнал такой-то, тем более редакция в этом же здании на первом этаже, ла-ла-ла... Мужичок, вздыхая: «Я там был уже. Не взяли — сказали, стихи слабые». Спрашивается, зачем ты принёс их нам? У меня на лбу написано, что я в двадцать раз тупее главреда журнала, и твои стихи мне покажутся шедевром? Или наши читатели не такие придирчивые?

Магазин, мясной отдел. На прилавках свежий завоз продуктов. Подносы ломятся от нарезанной курицы (крылья, окорочка, четверти, бёдра), целых кур, говядины, свинины, всяких рёбрышек — словом, килограммов товара.

Перед прилавком стоят пять бабок, три деда и чего-то ждут. За прилавком бегают тётки и продолжают красиво раскладывать товар. Бабки — ноль внимания на теток, тётки — на бабок. Я стою и думаю: может, продавца нет? Нет, товар раскладывают, потому что никто ничего не просит взвесить.

Через пять минут спрашивают у стоящих: может, взвесить чего надо? Ни одна бабка ничего не попросила — все продолжали стоять и ждать неизвестно чего, однако возмущались, что перед ними встали в очередь. Зато проснулся дед за мной и попросил дать ему целую курицу. «Они уже взвешены, — объясняет продавец, — подойдите и сами выбирайте, какая нравится». Нет, поднеси ему под нос и покажи, а он уже выберет.

Я уже не выдержал и пошёл напролом: вскрыл стройную шеренгу бабок и пробился к желаемым окорочкам. Клуши и пискнуть не посмели, увидев звериный оскал на искажённом гневом лице.

Бабушки вы наши ненаглядные и дедушки, вы в магазин за продуктами ходите или себя показать да на нервы подействовать?

Я работаю в юридическом отделе треста газового хозяйства. Задолбали тупизной те, кто приходит и говорит: «Я насчёт газа». А у нас нефти нет, у нас тут кругом один газ. Просто прекрасно: «Я за газом». Что таким отвечать? Щас налью? Мы от таких воем.

— Мне нужен договор.
— Какой?
— На газ!

Для особо одарённых граждан: нет договоров на газ! Есть договоры на поставку, транспортировку, техническое обслуживание, договоры подряда и ещё десятка два видов.

Тут многие жалуются на бюрократические инстанции, а сами, сами-то что, лучше? Наши граждане — это просто тихий кошмар. Беспросветная безграмотность, абсолютная темнота в мозгу, непробиваемая тупость, хамство, нежелание хоть что-либо слушать и понимать. Такое ощущение, что люди приходят только поорать, поругаться со всеми, выплеснуть везде свой негатив, словно это такой вид спорта.

Абсолютно «великолепны» бабули, которые приходят не для того, чтобы узнать, как решить свой вопрос и что для этого нужно сделать, а затем, чтобы пожаловаться на регпалату, БТИ, плохие законы, детей, соседей и маленькую пенсию.

Люди, вы достали! Формулируйте чётко свой вопрос, прежде чем заходить в кабинет к специалисту и выносить ему мозги! Разберитесь, что вам нужно выяснить, а потом спрашивайте. Не тратьте ни своё, ни наше время, не испытывайте нервы и терпение. Выжгите у себя в голове калёным железом: правильно заданный вопрос — гарантия получения грамотного ответа! Если вас консультируют, ради всего святого, слушайте, что вам объясняют, не спрашивайте по пятьдесят раз! Если не запоминаете — записывайте. Всё просто.

Задолбали бабульки в церквях — не те, кто свято верят в Бога, чтут каноны и ходят на все службы, а те, кто, выйдя на пенсию и не имея других занятий и увлечений, считают пребывание в стенах церкви своей основной работой.

Помощь прихожан — это, конечно, здорово. Но зачем же во время службы шикать на людей направо и налево, одёргивать их за рукава, отодвигать с места, сверлить взглядом, если вдруг заметили макияж на лице? Человек, может, первый раз пришёл в церковь, не знает, как себя правильно вести, а тут на него налетают эти суровые одуванчики в платочках. А если ты по своей неразумности захотел прийти в церковь в тот момент, когда не идёт служба, тебя буквально вениками выгоняют. Мол, полы только что подмели, вали отседова!

И не надо орать, указуя дрожащим от гнева перстом, что у этой девки — срам-то какой — из-под юбки коленки торчат! Правила есть правила, соблюдать и уважать их надо, если ты верующий. Но тем, кто не в курсе, объяснять нужно мягче. Не стоит распугивать молодежь, тянущуюся к вере.

У следователей в районных ОВД свои клиенты. Часто бывают бабули, жалующиеся на всё подряд, но один дедок всех переплюнул. Пришёл подавать заяву — что-то украли с дачи. «Заявку приняли, будем искать вора», — успокаивает деда следователь. Старик не унимается:

— А я вам помогу. У меня маятник есть, он мне предсказывать помогает. (Достаёт маятник и толкает его.) Маятник-маятник, скажи мне, кто вор!

Бывают ситуации, от которых на душе становится невыносимо тоскливо. Например, когда бьют ребенка, унижают стариков или немощных.

Московский театр Немировича-Данченко. Замечательный театр, я часто смотрю там балет, некоторые артисты — мои хорошие друзья. Ждал я как-то в холле служебного входа друзей-артистов. Там же находится окошко кассы (дополнительной или ещё какой). Подходит стааренькая аккуратненькая бабушка, седая вся. Я стою недалеко, слышу и вижу всё происходящее.

Бабушка рассказывает кассиру (молодой девице лет 25), что проработала в этом театре 15–20 лет уборщицей (потом это подтвердили друзья) и никогда не видела «Лебединого озера». Говорит, что здоровье сдало совсем, и её уволили. Она чувствует, что ещё месяц-два, и она покинет этот мир (по виду ей сложно пообещать и неделю), и просит дать ей пригласительный на место где-нибудь на галёрке на балет, о котором мечтала годами.

Девица начинает её слать — грубо, с презрением к «уборщице», которая, видите ли, «хочет примазаться к артистам балета». Иди, мол, помирай уже и не мешай жить другим. У бабушки нет ни моральных, ни физических сил что-то возражать. Она опускает седую голову и молча разворачивается. Я не выдержал такого, купил бабушке на последние деньги билет в партер. Уверен, большинство сделало бы то же самое.

Иногда мне кажется, что смертную казнь нужно вводить не только за терроризм.

Есть у нас на факультете завхоз, такой с виду милый и незаметный. Знаете анекдот про вежливого лося в лесу, который всех имеет? Так вот, этот завхоз — почти его копия. «Вдруг сзади на плечи ему ложатся два копыта, и мягкий такой голос: „Добрый вечер“». Завхоз подойдёт незаметно сзади и придерётся к чему-нибудь.

Уже много лет с ним мучаюсь. Сижу в аудитории, читаю книжку. Да, я знаю, что можно пойти в библиотеку, можно сесть на скамейку, но там обычно много народу и не очень тихо, поэтому читаю в аудитории рядом с открытым окном. Заходит он в аудиторию и спрашивает, что я тут делаю. Что может делать студент в учебное время в аудитории с книжкой — бомбу, что ли? И так несколько раз. И опять же: «Не садитесь на подоконники!» Эти подоконники советские, по ним кувалдой можно бить, им ничего не будет, на них студенты уже тридцать лет сидят, и они всё ещё целы. Но нет, не сидите, лучше стойте.

В последнее время у него активизировался бзик по поводу одежды. На улице +25, все, само собой, раздеты по максимуму, но на факультете (sic!) в футболке и шортах ходить нельзя, так как «тут не пляж». С его предмогильным метаболизмом, может быть, и можно ходить в такую погоду в костюме, но студентам жарко, и их одежда не нарушает ни конституции РФ, ни правил университета, ни правил факультета, но по прихоти его пятки мы так одеваться не можем. Когда он ко мне прицепился во второй раз, я сказал, что очень занят, и ушёл болтать с девочкой у него на виду. Надеюсь после такого цепляться не будет.

Сегодня сидел в кафе. Наш завхоз подошёл к компании студентов, мило «положил на плечи лапы» и по-дружески осведомился у одного из них, почему он в куртке, ведь её положено сдавать в гардероб. Если студент не сдаст свою ветровку в гардероб, то мир, видимо, захватят нацисты на динозаврах.

Надеюсь, что пересекаться с вежливым лосём мы больше не будем.

По закону никакой магазин не имеет права требовать от покупателя оплаты товара, который он не покупал. В магазинах самообслуживания стоимость товара, который могут случайно разбить или испортить покупатели, включена в цену остальных товаров. Оплатить испорченный товар покупатель обязан только в случае умышленной порчи, но это ещё нужно доказать. В любых других случаях виноватым оказывается магазин — значит, администрация не сумела создать нормальных условий для покупателей.

Тем не менее, сколько раз я видела, как ушлые продавцы пытаются спровадить на кассу очередную бабушку, уронившую чашку с верхней полки! За ручку берут и шепчут тихонько: «Вы оплатите, а мы не будем скандал поднимать». И бабушка, боясь, что сейчас её прямо тут арестуют, идёт и отдает последние деньги за товар, который не покупала. Попробуй они такое скажи взрослому мужику! А вот сухонькой бабушке или вежливой и честной студентке, как в истории с канцтоварами — это пожалуйста! Задолбали наживаться на тех, кто не может или боится вам ответить.

Задолбали врачи! Не все, конечно, но... Вы кого лечите, уважаемые?

До 45 лет проблем со здоровьем быть не может по определению — «Молодая ещё». После 50 — «Чего там лечить, все болезни от старости». У меня коллега в сорок лет скончалась — сердце. А какое в сорок лет может быть сердце? Придуривается, однозначно! Мотали по больницам-коридорам, так на стульчике и умерла. А мне, пятидесятилетней, сказали: «И что вы хотите в вашем-то возрасте? Займитесь грязелечением, привыкайте к земле потихоньку».

Так какого же надо быть возраста, чтобы нормально лечили?