Меня задолбал супруг.

Он — айтишник, глава отдела в крупной компании, вечно занятый ворчун, покоривший меня… нет, не чтением стихов Есенина, а тем, что написал мне программу моментального перевода. Ах да, я лингвист. И меня задолбала не его повёрнутость на компьютерах, а непонятное отношение к моей работе. Мы в буквальном смысле говорим на разных языках.

Дорогой муж! То, что я лингвист, не делает меня автоматически неудачником. В моём активе — бакалавриат и две магистратуры, работа над докторской, пять европейских и два восточных языка. Но призвание я нашла в репетиторстве, и теперь помогаю молодым и целеустремлённым овладеть хотя бы одним, чтобы поступить в лучшие вузы Европы и Северной Америки. Среди них и те, кто в будущем будет помогать тебе писать невероятной сложности код и делать технические революции.

Да, я не смогла овладеть даже простейшей веб-разметкой, хотя честно ходила на курсы. Но сколько раз ты сам просил у меня помощи, когда заказчики из Китая/Японии/Германии высылали, как тебе тогда казалось, непонятного содержания тексты? Что-что? Твоя работа — не переводить, а «создавать»? Так, может, ты позволишь это сделать убогому лингвисту, который не способен ни на что большее, как посвящать досуг переводу технической документации?

Ты, может, не замечаешь, но каждый раз, когда мы оказываемся в большой компании и разговор скатывается к работе, ты всячески подчёркиваешь своё превосходство. Если у меня ломается компьютер, и я иду к тебе, ты говоришь: «Это потому, что в наше время умение обращаться с компьютером ценится больше, чем знание языков». Ты посмеиваешься, когда я скачиваю методичку или материал для индивидуальных занятий: «Чем ты там будешь заниматься с учеником?»

Ты напоминаешь мне маму, для которой лингвист — это профессиональный безработный. Я говорила тебе это наедине, в присутствии других, ты извинялся, и всё повторялось снова. Я пригрозила разводом — ты умолял не делать глупостей.

Я ещё могу понять, когда муж смеётся над неработающей и разбазаривающей семейный бюджет супругой, но когда эта самая супруга зарабатывает практически те же деньги, что и он, возникает вопрос: почему?

Знаешь, я уже давно не задаюсь этим вопросом. Я собираю документы и подаю на развод. А с китайцами и немцами разговаривай на Джаве.

Я счастливый обладатель «рукава»: моя левая рука покрыта красками от лопатки до запястья, как я считаю, со вкусом, красиво, настоящим мастером за настоящие деньги в настоящем тату-салоне. Сейчас я немного расскажу, как правильно общаться с обладателями татуировок, чтобы и вам, и им было интересно, познавательно и не жалко потраченного времени.

Спросите, сколько стоил мой рукав. Удивитесь названной цене в несколько айфонов, многозначительно покачайте головой. Проявите немного сочувствия, скажите, что наверняка было очень больно. No pain, no gain.

Спросите, что татуировка означает. Я не буду излагать сейчас в развёрнутом виде все свои убеждения по этому поводу, скажу только, что мой рукав не означает ничего, несёт в себе эстетические функции и составлен в соответствии с моим вкусом. Не забудьте не поверить мне и обидеться за «ну, если не хочешь, не говори».

Обязательно поделитесь своими планами на собственное тело. Мне очень интересно будет послушать про ваши планы насчёт пары иероглифов или надписи на запястье. Невзначай попросите скинуть телефон моего мастера, который я вам, конечно, не дам. Во-первых, я не даю чужие номера телефонов незнакомым людям без разрешения их хозяев. Во-вторых, я не очень хочу, чтобы к мастеру, которого я уважаю как творца и человека, ломились любители восточной каллиграфии, ещё и по моей «рекомендации». Однако вы можете сами пойти в студию и поговорить с мастером лично, это ваше право. Также стоит обязательно спросить, сколько мой мастер берёт за «сигаретную пачку» — именно в такой формулировке.

Советую осведомиться моими планами на старость. Поверьте, когда у меня перестанет стоять, я начну надевать трусы поверх штанов и стану похож на плесневелый сухофрукт, татуированная дряблая кожа вряд ли будет меня сильно беспокоить.

Осведомитесь, как же я работаю с такими татуировками. Я отвечу, что их наличие не мешает мне успешно три года состоять на государевой службе, просто обязывает появляться на работе в рубашках или джемперах с длинным рукавом, даже летом, даже когда жарко. Впрочем, так как в шортах и сандалиях на работу ходить всё равно нельзя, я не вижу большой разницей между комбинациями «джинсы + рубашка с длинным рукавом» и «джинсы + рубашка с коротким рукавом». Кстати, я тут не один такой.

Ну вот, видите, как интересна и легка была наша с вами беседа. Вы обогатились новыми знаниями, а я повторил заранее подготовленный FAQ, а значит, тоже провёл время с пользой.

Желаю всем читателям, решившимся на украшение своей кожи, хороших игл, качественных красок и твёрдой руки мастера!

Ну вот и приехали, пап! Выходи из машины, чувствуй себя как дома. Хотя почему «как»? Дом престарелых — теперь и твой дом.

Что? Я неблагодарная тварь и скотина? Да, конечно, не спорю. Ты вот только заткнись и выслушай меня.

Нашу семью нельзя было назвать неблагополучной в общепринятом плане. Оба родителя работали, не пили, не курили, дети были накормлены и одеты. Вот только еды и одежды недостаточно.

До пятнадцати лет меня мучил вопрос: за что папа меня так не любит? Ты никогда меня не бил, хоть за это спасибо. Но орал так, что уши закладывало. Я была виновата во всём: в твоём плохом настроении, в том, что у тебя что-то не получается на работе, в том, что ты куда-то опаздываешь. Однажды ты кинул в стену плеер, который мне подарили на день рождения, только потому, что я делала уроки с наушником в одном ухе, и тебе это не понравилось.

Ты никогда не приходил ни на одно мероприятие в нашей школе. Я видела улыбающихся отцов своих одноклассниц с камерами, видела, как они обнимаются для снимков, и представляла, как я приду домой, а ты начнёшь возмущаться, почему я так поздно. Ты не знал, как я учусь и в каком классе. Тебе было всё равно. Ты не пришёл даже на мой выпускной, зато к брату являлся на каждое первое сентября.

Тебе не нравилось всё, связанное со мной. Ты не разрешал мне работать, когда я была подростком, хотя мне хотелось попробовать самостоятельно заработать какую-то денежку. Мои парни тебя не устраивали. Все они, по твоему мнению, были тряпками и сопляками. А когда ты узнал, что мой муж не ходил в армию, он вообще в твоих глазах упал ниже плинтуса. Мы уехали в другой город, и когда мать предложила помощь с ремонтом, я нехотя согласилась, подумав, что, может, отношения наладятся. Ты не поленился потратить три часа на дорогу, чтобы наорать на нас с мужем за то, что мы косорукие и сами ничего не можем, развернуться и уехать обратно. Мы сделали всё сами, спасибо.

Вплоть до самого института я надеялась, что что-то изменится. Я плакала, я огрызалась, я напрямую спрашивала у тебя, за что ты меня не любишь, на что получала новую порцию воплей в свой адрес. В конце концов мне просто стало всё равно. Я игнорировала твои истерики и после того случая с ремонтом полностью прекратила с тобой общение. Ты мне больше не нужен.

У меня нет сочувствия к тебе даже сейчас, когда ты стал стар, одинок и немощен. У брата тоже, кстати, после того, как ты чуть не избил его за признание в его ориентации. Поэтому теперь держи свои вещи — и добро пожаловать в своё новое жилище! Больше ты меня не увидишь. Я буду платить деньги за твоё содержание, но выслушивать твои жалобы не намерена. Мне всё равно, что скажут люди. Для меня справедливость свершилась.

Я возвращаюсь обратно в свою счастливую жизнь к любящему мужу, а ты оставайся здесь и задалбывай других. Я достаточно настрадалась.

Дуракам действительно лучше дать дорогу. Нас часто хотят «проучить», или просто у кого-то играет гордость на дороге, и порой проще уступить, притормозить, дать проехать — быть умнее, словом, сохранить своё авто, нервы и время.

Воскресенье, время близится к семи вечера, везу семью с дачи. Машина отцовская, новая, дорогая, достаточно комфортная, безопасная, мощная и быстрая. Выхожу на прямой участок, передо мной красная «мазда-трёха». Включаю поворотник, выхожу на обгон… Щенок за рулём, рядом его папашка. «Мазда» резко набирает скорость — естественно, я не успеваю её обогнать. Близится следующий прямой участок — выезжает на середину и не даёт обогнать. Мои нервы тихо вскипают. Давлю на газ, тахометр до отсечки… Делаю вираж, успеваю перестроиться и давлю на тормоза. Визг резины, удар в зад, звук бьющегося стекла.

Да, я потерял несколько часов. Да, я выслушал истерики того щенка и угрозы отца. Родственникам пришлось ехать на автобусе. Но в итоге всё завершилось для меня хорошо: щенка признали виновным, машину мне починили.

Таких ситуаций было несколько — от истеричных девиц и малолетних щенков до престарелых пердунов и стритрейсеров (или как там их сейчас называют). Я специально купил авто, которое, с одной стороны, быстро отремонтируют, с другой стороны — чтобы это не было мучительно больно.

Люди не понимают, что такое правила дорожного движения. Пускай ремонтируют свои машины за такое поведение.

Да, я садист, маньяк, чудовище: я бью своих детей. Позвольте рассказать, как это происходит.

Старший ребёнок. Умный, адекватный, хороший мальчик. Но вот некоторые черты характера…

Ребёнку где-то год, недавно научился ходить — бродит по квартире. Обнаружил газовую плиту с интересными вентилями — ведь так здорово их покрутить. «Нельзя», — говоришь ему. Вроде понимает, но руку всё равно тянет. Ещё раз: «Нельзя». Отошёл, но в следующий подход снова пытается отравить всех газом. Шлепок по попе, в следующий раз повтор — всё, к плите даже не суётся.

Может быть, не все знают, но переходный возраст у детей не только в период полового созревания бывает. И в три года есть переходный период, и в семь лет. В три года ребёнок осознает своё место в мире и пытается этого места приобрести побольше. Начинаются капризы, непослушания, проверки на прочность родителей. Началось и у нас.

Капризы быстро перерастают в истерики. Истерика не лечится ничем. Слова не доходят — пролетают мимо ушей. Отвлечь внимание ребёнка просто нереально: он не переключается ни на что другое. Хороший метод — выставить в другую комнату. Он, правда, будет ломиться в дверь и требовать, чтоб впустили, но на то и придуманы замки. Без зрителей истерика утихает гораздо быстрей — большую роль играет желание покрасоваться. Одному скандалить не так интересно.

Но это срабатывает, если истерика приключилась дома и не надо никуда спешить. А если надо? Собираемся в садик. Надо ребёнка разбудить, посадить пописать на горшок, одеть и вести. Он просыпается и заявляет, что не хочет писать. При этом зажимает хозяйство руками, у него брызжет во все стороны, но писать он не хочет, да.

Сходили в цирк, представление понравилось, но в конце было мало тигров. Истерика на выходе, требования пойти обратно, отказ одеваться. Если в таких случаях рядом я, то просто одеваю силком, беру за шиворот и волочу домой, так как ногами перебирать отказывается и даже на руках не сидит — изгибается, пытается вырваться и упасть на землю. Если меня нет, то жене не управиться — сидит, ждёт, пока проорётся. Попутно приходится отбиваться от «доброжелателей», желающих узнать, что же деточка орёт, чего же она хочет. Каждому ведь не объяснишь, что деточка хочет орать.

Жена тоже была сторонницей уговоров, договоров, разговоров. Только вот не помогали они ни разу. Когда я убедился, что разговоры бессильны, я взялся за ремень. Никакого членовредительства — пару раз по попе вполсилы, маленький же ещё. Несколько терапевтических сеансов — и к словам папы ребёнок уже прислушивается, порой и зарождающуюся истерику подавить получается. Мама же сюсюкала до тех пор, пока не подрос, и лет в семь, когда начался следующий переходный период, уже сама лупила его (не ремнём, правда, руками), но никакого эффекта это уже не имело.

Девять лет. Ребёнок всё лето косячил. То побьёт кого-нибудь не за дело, то ещё что непотребное сотворит. Наказания в виде лишения мультиков, компьютеров, велосипеда не работают. Спокойно выжидает окончания срока наказания и продолжает косячить, ничего не откладывается в голове. Последняя капля — после серии косяков и одного серьёзного залёта идём к бабушке в гости. Слыша, как он с двоюродным братом бесится в другой комнате, подзываю его к себе и делаю очередное внушение. Дескать, чаша терпения переполнена, следующий косяк, как я и обещал, будет сопровождён поркой. Он радостно кивает головой, убегает — и через минуту раздаются гневные крики. Оказывается, в процессе прыжков на диване он опрокинул цветы, висевшие под потолком, и засыпал всю комнату землёй. Выхожу, снимаю ремень, отвожу в другую комнату, порю. Не до крови, конечно, но как следует прикладываюсь. Вот уже месяц, наверное, ведёт себя более-менее прилично.

Да, я понимаю, что мне сейчас начнут высказывать. Дескать, и заниматься надо ребёнком, и время ему уделять, и воспитывать…

Блин, ребёнку только что в попу не дуют! Пока был маленький, я всеми вечерами с ним играл. Перед сном обязательно сказку читать — да не то чтобы «Колобка» прочитали, и баиньки, а нормальный сеанс чтения по 20, 30, иногда даже 40 минут, если книга интересная. Когда он стал постарше, правда, времени меньше уделять получается — у меня больше работы, второй ребёнок появился. Но, тем не менее, всё свободное время проводим с семьёй — и в настольные игры поиграем, и в поход сходим, и на рыбалку.

Воспитание? Язык стёрся воспитывать. Всё, что говорится языком, пролетает, не задерживаясь. То, что сопровождается наказаниями, ещё как-то может ненадолго отложиться.

Посетить специалистов? Посещали. Никакого отклонения от нормы, разве что гиперактивность. Нормальный ребёнок — просто характер такой.

Будете стращать тем, что вырастет — будет меня колотить? Спорное утверждение. Меня в детстве ремнём не лупили — я очень послушным был. А вот жену пороли чуть ли не на регулярной основе. Ничего, выросла — отличные отношения с родителями, и мы им помогаем, и они нам.

И вот что прикажете делать? Несколько раз налупить, чтобы он запомнил, что плохое поведение может привести к плохим последствиям? Или увещевать, уговаривать и стоять перед ним на коленях, чтобы он вырос и от переизбытка энергии сделал какой-нибудь нехороший поступок?

Дети — они ведь люди. А люди разные — кто-то отзывается на любовь и ласку, а кого-то можно укротить только грубой силой. Давайте искать правильное лекарство для каждого случая, а не валить всех в одну колоду.

Сейчас младший подрастает, три года исполнилось. Похож на старшего, но поспокойней: когда истерит, до него всё-таки можно достучаться. Ремнём пока что не бил — максимум пару раз по попе шлёпнул за откровенное непослушание. Посмотрим, что дальше будет…

Здравствуйте, я врач. Нет, я не буду сейчас задалбываться нашей системой здравоохранения, зарплатой, отношением пациентов, нет. Всё гораздо проще. Задолбала меня одна-единственная фраза:

— Вы же клятву Гиппократа (варианты произношения в зависимости от образованности собеседника: Панкрата, Демократа, Гематогена) давали!

Звучит эта фраза в тех случаях, когда страждущий хочет упрекнуть врача в недостаточной чуткости («Как это ты сейчас не выслушаешь все мои симптомы? И что, что мы на дне рождения подруги? Ты же клятву давала!»), нежелании выполнять свои профессиональные обязанности («Ваш рабочий день закончился час назад? А что вы тогда в кабинете сидите? А, с той кучей историй болезни работаете? Ну и что, я вот уже неделю болею, и именно сейчас хочу осмотра! Вы же клятву давали!»), а также вовсе без повода.

Знаете, любители Гиппократа, если бы эта клятва давалась в наши дни и врачи строго ей следовали бы, медицина выглядела бы совсем по-другому. Ибо в клятве говорится, что врач будет оказывать помощь людям «сообразно своим силам и разумению». То есть врач не обязан считаться с мнением больного при лечении и лечить будет сообразно своим силам — отдыхая, когда необходимо. Далее, пункта о бесплатной медицинской помощи там не было вовсе; напротив, в одной из латинских редакций клятвы даже говорилось, что врач обязуется не оказывать помощь бесплатно. Гиппократ, кстати, тоже за свою помощь брал немалые деньги.

Естественно, со временем эта клятва претерпела значительные изменения (особенно в той части, которая запрещает аборты, хирургические вмешательства и эвтаназию). Основные положения остались — об исполнении врачебного долга, сохранении врачебной тайны, запрете на причинение вреда пациенту… И за этими красивыми и хорошими словами как-то скрылся тот факт, что врачи вообще-то — люди. Не волшебные существа, которым не надо есть, спать, где-то жить, растить семью, отдыхать, а просто люди, которые выполняют тяжёлую, в большинстве случаев неблагодарную и низкооплачиваемую работу. К которым в нашей стране относятся с позиции «ты должен, ты же давал клятву!». Должен лечить всех — больных, наркоманов, бомжей — за небольшую зарплату, 24 часа, семь дней в неделю, получая от этого неземное удовольствие, забыв про семью и рассылая при этом лучи добра всем, так как иначе получит жалобу, накатанную в министерство, за хмурый и неприветливый вид на вызове в пять утра.

Так что не надо вспоминать про клятву Гиппократа. Она написана в те далёкие времена, когда профессия врача была почётной, уважаемой и высокооплачиваемой.

Я не верю, что люди, боящиеся вида крови, смогут работать хирургами.

Я не верю, что человек, страдающий морской болезнью, станет капитаном дальнего плавания.

Я не верю, что люди, которые звонят мне на домашний и мобильный, предлагая различные услуги, — нормальные живые люди.

То, что реклама всех достала, даже обсуждению не подлежит. Но если телевизор можно выключить, рекламные листовки у метро можно не брать, вполне возможно, сидя за рулём и рискуя пропустить дорожный знак, игнорировать рекламные щиты на обочинах дорог, то не ответить на звонок с неизвестного номера я просто не могу. У меня пожилые родители, дети-школьники, да мало ли что…

— Здравствуйте, Имя-Отчество. Вас беспокоят из салона красоты «Растакого-то». Хотим предложить вам эксклюзивную услугу всего за… (Называют цифру чуть меньше моей зарплаты.)

— Я вам оставляла свой номер телефона для связи?

— Нет.

— Может, кто-то из друзей порекомендовал вам мне позвонить?

— Нет.

— Откуда в вашем салоне номер телефона с моими личными данными?

— Мы пользуемся базой, по ней делаем обзвон потенциальных клиентов.

Моими рекомендациями было передать руководству, что оно вынуждает сотрудников заниматься противозаконной деятельностью сразу по нескольким статьям: незаконное приобретение и использование базы данных о владельцах мобильных телефонов, навязывание платных услуг и т. д.

Другой случай. Предложение диагностики позвоночника и суставов. Отвечаю вежливо:

— Cпасибо, мне это не интересно.

— Подождите-подождите! Вы ещё не всё услышали, что мы вам можем предложить.

Отвечаю уже сквозь зубы:

— Девушка! Вы не поняли? Мне это не нужно и не интересно.

Ответ спамерши на том конце провода убил наповал:

— Вы представить себе не можете, от чего отказываетесь!

Я понимаю, что каждый зарабатывает свой хлеб, как умеет. Я понимаю, что если начальство сказало, то вы будете в точности исполнять инструкции. Но если вы влезаете в моё личное пространство со своей рекламой стоматологических, мануальных, косметических или любых других оптоволоконных интернет-услуг, а также с социологическими опросами, то оставьте мне право послать вас куда подальше. А ещё лучше — оставляйте мне для обратной связи номера своих домашних телефонов. Вы же мне звоните на домашний — почему я не могу поступать так же?

Когда вы приползёте с работы голодный и уставший, или когда вы укачиваете орущего малыша, или когда даёте больной матери лекарство с ложечки, или когда вы в свой единственный выходной в воскресенье обнимаетесь с любимым человеком, лёжа в постели, тогда я ворвусь в вашу жизнь со словами: «Ваш звонок был очень важен для меня, давайте поговорим об этом детальнее!» — или спрошу, какой канал ТВ вы сейчас смотрите, и предложу удалить два зуба по цене одного.

Задолбали!

А меня задолбали крышки с защитой от детей. Ну, знаете, такие, с хитроподвывертом, которые так просто не открыть.

Начинание хорошее. Проблема в том, что из всей моей немаленькой семьи такие крышки умеет открывать только пятилетняя племянница.

Задолбали неимоверно интересующиеся покупкой какой-либо вещи (новой или подержанной) на сайтах объявлений и пропадающие после ответа на их вопросы. Вообще. Причём неважно, что продаётся — детские ботинки, резина на машину, игрушки или одежда.

— Где находитесь?

— Какие точные размеры у вещи?

— Точно новая? Настолько б/у?

— Можно фотографии дополнительно?

— Когда можно забрать?

— А можете взять на работу, а я точно-точно завтра подъеду?

— А давайте договоримся на 18:20, я точно буду!

Ни «Спасибо, мало (велико, не подходит, далеко, рано, поздно)», ни просто банального: «Спасибо, передумали».

Даже не знаю, что вам пожелать, любознательные вы мои. Просто задолбали отнимать время.

Всегда любила квесты: и Loom пройден, и Gobliiins, и, что греха таить, Ларри Лаффер несколько раз. Но кто ж знал, что самый большой квест — это твоё собственное замужество и смена фамилии?

Так удачно совпало, что я вышла замуж в чужом городе, а ещё поступила там в аспирантуру, и всё это в течение одного месяца. А теперь, собственно, сам квест.

1. Поменяй паспорт. Езжай на малую родину в рабочий день паспортного стола. Не забудь сначала сходить взять реквизиты счёта в УФМС — в зелёном банке о них не слышали. Жди две недели, потому что без паспорта ничего не сделаешь.

2. Снова езжай на родину, постой в очереди, забери там паспорт (в рабочий день, а как же). Получи от пенсионного фонда возможность сходить куда подальше, потому что запись только ночь с четверга на пятницу. Думай, как поменять СНИЛС. Подай документы на замену военного билета — будет готов через две недели, не забудь приехать в рабочий день.

3. Сходи в родной институт и подай документы на замену фамилии. Сразу же возьми копию приказа о смене фамилии, потому что тебе всё равно никто не поверит, хотя весь институт тебя знает. С нехорошими словами выбей ордер на общежитие, в котором уже живёшь с мужем, и три раза напомни, что в него нужно вписывать новую фамилию.

4. Отдай стипендиальную карточку в зелёный банк на замену. Не забудь постоять в очереди. Готова будет через две недели. Нет, не дадут погонять старую карточку, пока новая готовится, и неважно, что стипендия придёт через три дня. И что с того, что в другом банке старую карту до получения новой оставили?

5. Отдай паспорт на регистрацию в общежитии. Да-да, на две недели. Поздравляю: в ближайшие две недели ты не займёшься больше никакими процедурами со сменой документов, паспорта-то у тебя нет. И домой за военным билетом не поедешь — у тебя паспорта нет, и денег тоже — твою карточку разрезали ножницами на две половинки.

6. У тебя есть две недели, чтобы подумать о том, что тебе ещё менять медицинский полис, водительское удостоверение, загранпаспорт, СНИЛС, относить реквизиты новой карточки в бухгалтерию, выбивать назад стипендию, попавшую в никуда, менять аспирантское удостоверение, в которое вписали старую фамилию, хотя приказ о смене уже вышел и ты его показывала секретарям…

Отличный, вашу мать, квест! И почему в нашем государстве нельзя без таких?