Здесь было много историй от читателей, от авторов, от критиков, от пиратов и поборников копирайта, и все друг друга перекрёстно задолбали. Так вот, я автор, и я тоже задолбалась.

Нет, задолбали меня не пираты. Я вообще ничего против них не имею. Критики, конечно, задалбывают время от времени, но к этому постепенно привыкаешь. Собратья-авторы порой преподносят сюрпризы, но в той среде тоже можно освоиться и свести морально-материальные потери к минимуму.

Увы, задолбали читатели, а точнее, одна категория: читатели-собственники. По их мнению, автор, вышедший в люди, становится должен им по гроб жизни. Он должен писать то, что они хотят, и в следующей книге непременно свести Джона с Мэри, хотя Джон десять лет назад отметил тридцатилетие свадьбы с Джейн, а Мэри вообще десять лет от рождения. Автор должен написать столько томов в цикле, сколько захочет такой читатель.

Автор должен писать. Только писать. Если автор напишет в блоге, что вчера посещал с детьми цирк — обязательно появится такой собственник, который недовольно заметит, что это был день, потерянный для писательства. У автора недельный отпуск, проведённый именно как отпуск, и автор имел неосторожность упомянуть об этом в бложике? Автору полагается гильотина по меньшей мере. У автора, помимо писательства, есть ещё работа? Читатель всё понимает, но нельзя ли писать прямо на работе, во время обеденного перерыва, а ведь есть ещё и ночь, тогда тоже можно писать. Когда спать? Это собственника не волнует. Какие приземлённые мелочи, когда речь идёт о высоких материях!

Порой собственник пытается облечь это в шутку, но выглядят такие шуточки с каждым новым разом всё менее смешными. Порой это вообще говорится безо всяких шуток, прямым недовольным текстом.

Сегодня мне сообщили, что хороший автор, если он любит своих читателей, не будет тратить новогодние праздники на безделье. Как бы в шутку. Наверное, с чувством юмора у меня что-то не то, но мне почему-то не смешно, и это стало последней каплей.

Читатели, просто интересующиеся ходом дела, процессом написания, сроками выхода следующей книги, отправляющие комментарии «ждём продолжения», пришедшие обсудить дальнейшую судьбу героев, пофантазировать на тему приквелов и вбоквелов — это здорово. Многие авторы, и я в том числе, во многом благодаря им и держат себя в тонусе. Приятно знать, что всё ещё ждут, ценят и интересуются, это поддерживает и стимулирует. Спасибо им, таким читателям. А собственники… Идите-ка лесом. Задолбали.

Здравствуйте! Я секретарь у главного на предприятии численностью шесть тысяч человек. Через мою уютную светлую приёмную проходит до ста человек в день. Я люблю людей. Улыбка и доброе слово у меня есть для всех (во всяком случае, я стремлюсь к этому).

Я не буду жаловаться на «быдло» с производства — не все рабочие неадекватны, и, в общем-то, мало кто добирается до нашей башни, то есть на самый верх.

Меня не задолбали курьеры — я с ними не работаю, для этого есть другой отдел.

Коллектив в основной своей массе вменяемый. Работа нервная только изредка, если не воспринимать каждый телефонный звонок за границу как конец света. Собственно, тут бы поставить точку и порадоваться за себя, но есть одно «но».

Процентов шестьдесят моей работы — это телефонные звонки. Иногда я на телефоне по четыре-пять часов практически без перерыва. Соответственно, это в среднем десятка два звонков в час. Иногда я пропускаю звонки параллельной линии, забываю перезвонить. Бывает, что и игнорирую звонки, но крайне редко и только от тех людей, которые, как правило, звонят по пустякам. В любом случае, звонок любой срочности может быть продублирован письмом по корпоративной почте.

Большинство относится с пониманием к тому, что иногда я не могу говорить. Но есть две категории, которые меня… расстраивают.

К первой относятся те, кто начинает свой разговор со слов: «Никак не могу до вас дозвониться». Дражайшие, какую смысловую нагрузку несёт этот ваш, так сказать, месседж? За четыре года работы на этой должности я так и не смогла понять, как на это реагировать.

Обычно выдерживаю паузу, если это телефонный разговор, или улыбаюсь и киваю, если личный. Ещё веселее, когда люди пытаются дозвониться, когда я в отпуске (к сожалению, система автоответа предусмотрена у нас только в почте). Через неделю звонков они всё-таки пишут мне гневное письмо и… получают информацию, что я в отпуске до такого-то числа, а замещает меня Маша Иванова. И понимают, что сами себе злобные буратины и уже давно могли решить все свои вопросы.

Тут принято отвечать на истории. Может, кто объяснит, чего же всё-таки ожидает человек, произнёсший волшебную фразу?

Кстати, когда я отвечаю, что, мол, вы знаете, я перезванивала, но тоже не дозвонилась, люди почему-то начинают злиться. Все такие непогрешимые и в то же время доступные, что аж завидно. Одна вполне себе серьёзная дама устроила форменную истерику. Было неприятно и некрасиво.

Но если с этими негодующими ещё можно мириться, то людей из второй категории я не понимаю вообще. Это коллеги, которые пытаются что-то мне сказать, когда я говорю по телефону. Причём видя, что я занята, они начинают шептать, делать большие глаза и размахивать руками, видимо, для того, чтобы я лучше поняла, что им от меня надобно.

Нет, ребята, вы серьёзно?

Во-первых, влезать со своим супернеотложным делом, когда человек уже говорит по телефону — это не очень вежливо. Это простительно только моему непосредственному шефу, но он — вот чудеса! — как правило, ждёт, когда я закончу разговор. Кстати, это может быть разговор с секретарём его руководства за границей.

Во-вторых, когда вы начинаете шипеть и отвлекать меня, я в итоге не слышу ни вас, ни человека на том конце провода. Я вынуждена затыкать одно ухо и просить говорящего повторить всё, что он сказал. Иногда несколько раз. Особенно неловко, когда собеседник до этого произнёс монолог минуты на три. А что же вы? Вы психуете, обижаетесь, фыркаете и хлопаете дверью? Делайте, что хотите, но после такого вы в приёмную директора уже не войдёте. Нам здесь нетерпеливые психи не нужны.

И в-третьих, люди, что такого у вас важного, что вы не можете подождать две-три минуты? У меня есть красивые креслица кожаные, можно посидеть, отдохнуть и почувствовать себя большим боссом.

Иногда я делаю исключение и всё-таки отрываюсь от телефонной трубки, делая соответствующее лицо. Что же я слышу? Что мы горим? Кто-то умер? Началась Третья мировая? Вовсе нет.

— А где тут копию сделать можно?

— Документы подписаны?

— Где здесь туалет?

— А как пройти в отдел кадров?

— Мне факс отправить! Срочно!

Зараза… Задолбали!

Я учусь уже на втором курсе университета, но при слове «школа» до сих пор сводит зубы. Порой кажется, что школы специально устроены таким образом, чтобы провести детей через все круги ада — знайте, мол, какая бывает жизнь, закаляйтесь.

Первый класс. Утро, зима, темень, тяжеленный ранец, сменка, неудобные ботинки с длиннющими носами и лыжи. Будучи самым слабым ребёнком в классе, кататься я на них толком не умела. Зато, слава богу, умела собирать и правильно нести. Но вот другие дети не умели. Спасибо тебе, дорогой одноклассник, за порванную куртку! Ведь нести несобранные лыжи и палки охапкой, аки шлагбаум, а затем ещё и резко развернуться — это норма, в таком возрасте ни о каких последствиях не думается. Но тебе, дорогая наша учительница, ещё большее спасибо! Посмотрев на разрезанный наконечником палки рукав, ты всего лишь пожала плечами и сказала: «Ну, не в глаз же!»

Дорогая наша администрация, как же я вас люблю за ревностный контроль за школьной формой! «Ученики не должны одеваться лучше учителей!» — твердили вы нам. Да-а-а, джинсы за 500 рублей — роскошь. Но нет, какие джинсы, что за джинсы, эй, родители, ваша дочь в джинсах ходит, пятой точкой виляет перед мальчиками, шалава будущая! Это, к слову, в пятом классе — джинсы гармошкой, на вырост лет на пять, в сочетании со старой водолазкой. Но отдельная песня началась, когда администрации припекло обрядить нас в платья и фартуки. Когда смотришь на завуча в шерстяных брюках с начёсом, а сама ты в ужасном синтетическом платье, давящем горло, не дышащем, делающем тело влажным и холодным, как лягушка, ледяном зимой и бесконечно жарком осенью и весной, хочется разбить её надменное лицо. Вдобавок её совсем, видимо, не заботит отсутствие раздельных раздевалок. Штаны мы, видимо, прямо перед мальчиками должны переодевать. Что, простите? Что-о? «Колготки потеплее наденьте»? В −30 (мы же старшеклассники, а значит, должны переть в этот филиал психушки и в штормовое преступление, и в преддверии Апокалипсиса) не спасут даже пятеро колготок, только штаны из болоньи с тёплым наполнителем. Я не хочу простудить почки и женские органы, к тому же перенесённый ранее цистит даёт о себе знать при любой прохладе.

Да, мои любимые одноклассники скинули меня с лестницы. За шкварник. Да. Нет, я не сама. Я не суицидница. Что?! Нет, я не пьяная, я вообще не пью! Ах, скинувший меня — сынок какой то шишки в РОНО, и вам не нужны проблемы? Ну, что я поделаю против такой силищи…

Дорогая классная, мы для вас «одна толпа, даже лиц не различить»? Но ведь вы ведёте нас уже седьмой год, к выпуску готовите — и не помните даже лиц? Но вы всегда обижаетесь, если, не дай бог, кто-то ошибётся в вашем имени-отчестве.

Ах, ещё один вопрос к администрации. Зачем вы переполнили школу в три с половиной раза? В классе по сорок человек, из них половина — неблагополучные. В такой обстановке и пошевелиться страшно. А, мне надо было вести себя по-другому? Не рисовать животных, тихо сидя за своей аж седьмой партой третьего ряда, а отбиваться? Пробовали. Вот только после самозащиты я сама от учителей и огребла. За фингал. Фингал-то рассосётся, а мне порванный портфель никто не зашьёт и новый не купит, так как с деньгами у нас тогда был большой напряг. Ну хорошо, я попытаюсь раствориться в стене, всё равно нет желания с кем-то общаться. Опять я виновата? Ах, я жертва, я провоцирую их… Чем? А, беззащитным поведением. Вместо того чтобы успокоить своих любимых орангутангов, сынков спонсоров класса, вы обвиняете меня. И ваши обвинения звучат для обидчиков как одобрение. За это вам самое большое спасибо.

Да, из всей параллели я одна выбрала на ЕГЭ этот предмет. Нет, я не откажусь от него, мне он нужен для поступления. Нет, я не пойду на другую специальность. Да, вашему сопровождающему придётся меня одну везти в другую школу. Нет, я не обнаглела, в отличие от вас.

Что-о-о? Двадцать тысяч на выпускной? В том захудалом ресторанчике? А морда не треснет? Я всё понимаю, «зарплата маленькая, за то, что в столовую детей веду, мне рубль платят, а вы неблагодарные, ко-ко-ко, кудах-тах-тах», но, на мой взгляд, за такие деньги нам как минимум в Кремле должны выпускной делать, а не в этой шараге. Нет, идите вы в пень со своим выпускным! Не пойду, так как не люблю ни одну эту рожу, не люблю пить и не хочу тратить деньги. И с последним звонком тоже идите туда же. Сдался мне ваш капустник — я к ЕГЭ готовлюсь. Да, предатель, пусть. И стерва тоже. Да, не уважаю вас всех. Больше скажу: ненавижу.

Школа, прощай! И прощайте, одноклассники. У меня наконец-то нормальная жизнь, куча друзей, любимый человек, любимая специальность. Я счастлива. И даже задолбанность у меня уже не бомбит — так, лёгкий дымок остался. А вот тем, кто ещё протирает свои китайские брюки и уродливые платья о драные стулья этого холодного, неуютного здания, искренне сочувствую и прошу: держитесь!

Здравствуйте. Я учусь в девятом классе самой обычной школы.

Что меня задолбало? Это не учителя, не прогнившая система образования, не одноклассники. Сейчас я объясню причину своих ночных кошмаров.

Год-два назад в учебных заведениях установили чудо-аппараты: турникеты. Да, как в метро. И всем выдали пропуски (даже первоклашкам, которые их, естественно, теряют по сто раз на дню). В чем смысл? Ну… Э-э-э… Вообще, нам никто толком и не объяснил, для чего это чудо нам поставили. Просто так надо.

Сказать, что прибавилось геморроя — не сказать ничего. Без карточки ты не то что пообедать не сможешь — ты в школу не войдёшь. Забыл? Иди домой. Потерял? Да как ты смеешь?!

Более того, эта система регулярно даёт сбои. Положил на карточку сто рублей, чтоб покушать в столовой. Пришёл, а твоих ста рублей на счету и нет. На все вопросы ответственные за это дело пожимают плечами. Мол, не знаем, что случилось.

А теперь самый сок: эти карточки теряются. Причём теряются реже, чем носки, пульт от телевизора или зарядка от телефона. И тебе надо ждать пресловутую карточку по два дня. Два дня. На протяжении этих двух дней тебе будут выносить мозг тем, что ты такая растеряша, обманщица, негодница, террористка и просто олицетворение Сатаны. Охранник вполне может не впустить тебя в школу. Что делать? Ждать учителя. Или идти домой, ибо лысый хрен в синей рубашке тебя в здание не пустит. У тебя ж нет карты.

На той неделе я испытала это счастье на себе. А на этой неделе снова потеряла карточку, которой успела попользоваться от силы два дня. Теперь боюсь идти в школу.

Задолбали, ей-богу.

Простая жизненная ситуация: человек упал и сломал ногу. Может, по неосторожности пропустил ямку на дороге, а может, кто-то и умышленно столкнул со ступенек. В любом случае, человек обратится за помощью в ближайшую больницу, где проведут диагностику, наложат гипс и выпишут рекомендации к лечению. Если человека кто-то столкнул, то виновника ждёт наказание согласно действующим законам страны.

Логично, что какое-то время человек не сможет выполнять многие действия, которые просты для здоровых людей: прыгать, бегать, танцевать и заниматься спортом в целом. Окружающие в большинстве своём помогают человеку взбираться на высокие ступеньки трамвая, спускаться с пологих ступенек в метро и так далее. Конечно, делаем поправку на дурака, который будет усложнять жизнь больного и изрядно портить настроение, но в целом ситуация ясна. Вряд ли кто-то из друзей или родственников больного спросят:

— А чего это ты не бегаешь? Остальные люди-то бегают, я вот с трёх лет бегаю, отлично получается, и никаких проблем.

— Да сними этот гипс, он-то тебе бегать и мешает!

— Посмотри Паралимпийские игры, там люди вообще без ног, но им-то это не мешает играть в баскетбол!

Ещё более странным будет, если больному посоветуют не ходить часто или вообще перестать ходить к лечащему врачу, ведь нога сама срастётся, в древние времена люди жили как-то, и ничего.

А ещё, когда человек болеет, его родственники стараются заботиться о нем, а окружающие заваливают вопросами:

— А как сломал?

— А давно?

— А гипс скоро снимут уже, да?

От этого внимания больной часто страдает и задалбывается, но кому-то его как раз и не хватает. Поэтому девочка Маша, ударившись ногой о ножку стола, уверяет окружающих, что тоже сломала ногу. Она жалуется на то, как ей больно; Машин фейсбук и инстаграм завалены статусами о больной ноге и её фотографиями. Разумеется, Маша не ходит к врачам, аргументируя это тем, что им нужны только деньги, а лечить они не умеют. Эта модель поведения может быть допустимой для девочки в возрасте лет пяти, но когда так ведёт себя 16-летняя девушка, это выглядит для нас странно.

Эти примеры выглядят абсурдно, но вся абсурдность пропадает, если сломанную ногу заменить биполярным расстройством личности (оно же маниакально-депрессивный психоз). Задолбали считать депрессию просто плохим настроением, а просто плохое настроение — депрессией!