Привет, мил-человек, несущий нам свет истины про то, что «жрать надо меньше» и «в Бухенвальде толстяков не было».

Уж не эндокринологом ли ты работаешь? Похожие слова я слышала от врача-эндокринолога, к которому пришла… нет, не потому, что я толстая. У меня был гипотиреоз: уменьшилась половина щитовидной железы и заметно снизилась выработка гормонов. Повышение веса — это один из симптомов гипотиреоза (просто много жру, да?), но, откровенно говоря, на фоне всего прочего новоприбывшие пять килограммов меня не волновали, тем более, что они не были лишними для моего роста и комплекции.

Меня наблюдала отличный врач, но когда уже я собрала анализы, УЗИ и прочие нужные мелочи, эта врач, к сожалению, вышла в отпуск, и пришлось пойти к другому специалисту, которого отчего-то абсолютно не интересовала моя щитовидная железа. Она выслушала мои жалобы на неспособность выспаться, на крайне быструю утомляемость, которая стала очень сильно мешать учёбе, на сухую кожу. Я рассказала ей про то, что пришлось бросить секцию капоэйры, потому что после возвращения из института я могла только спать и ничего больше. Но услышала это:

— А сладкое ты любишь? Белый хлеб там, пирожные…

— Ну да, бывает, ем.

— Так неудивительно, что ты такая, у тебя вес почти выше нормы! Ты же ешь много! Мучное, сладкое, шоколад ещё небось любишь, да? Спортом не занимаешься! Потребляешь калорий больше, чем тратишь!

Ну ладно. Столовские суп с кашей и студенческий ужин в виде риса с овощами — это, наверное, очень много. И шоколад с кофе, которые мне были нужны, как топливо, стоило мигом бросить. Чтобы окончательно уже упасть, уснуть и не проснуться. Как в Бухенвальде. Врачу лучше знать. Только вот мои жалобы про усталость она так и не выслушала, а моя проблема была даже не в наборе веса.

Щитовидную железу в итоге я подлечила — вес упал, энергии стало больше. А режим питания как был студенческим, так и остался. Так что, господа хорошие, вы может быть, очень милые люди, но я вам не верю. Подучите, пожалуйста, матчасть. А то задолбали.

Ах да, и ещё вот что. В Бухенвальде толстяков не было, конечно, но счастливых и здоровых людей тоже не наблюдалось.

Есть такой тип людей, с которыми ужасно приятно общаться — они и книжку обсудят, и в кино с тобой сходят, и в музей тоже, и помогут, когда нужно будет, и интересы у вас общие… Вот только есть одно небольшое «но» — они никогда не могут ничего решить.

История проста как мир — есть друг и есть его семья, давившая и контролировавшая каждый его шаг с самого детства. Как следствие, сейчас другу 23 и самостоятельность его равна примерно нулю. И всё бы ничего, но если выходишь с ним в люди, начинается самая настоящая «сказка»:

— Мы вышли из кинотеатра, пойдём где-нибудь посидим?

— Ага, пошли.

— Есть пожелания?

— Ой, я не знаю…

— Может, в ту кофейню?

— Ой, я не знаю…

— Ок, тогда, может, в тот бар?

— Ой, я не знаю…

— Ладно, пошли в тот ресторан.

— Ой, я туда не хочу…

— Ну так скажи, куда хочешь.

— Ой, я не знаю. Решай ты.

И, чёрт побери, мы уже лет 7−8 как хорошие друзья, но вот это повторяется каждый раз — с заказом еды: «Я буду то же самое», выбором одежды: «Я не знаю, какую футболку мне взять? Где?», поиском чего-угодно: «Я сижу в интернете, но посмотри ты».

И человек сам понимает всю клинику этой ситуации, сам над собой угорает, но каждый раз продолжает это делать.

Ничто так не бесит, как постоянная неопределённость.

Как же задолбали люди со стадным чувством.

Вам знакома эта ситуация: самолет приземляется и не успел ещё затормозить, как стадо начинает отстегивать ремни безопасности, доставать свои тюки, соскакивать со своих кресел, толкаться, пропихиваться с самого хвоста по головам к выходу, а потом стоять и с гордым видом ждать свой багаж с теми, кто вышел из самолета последними. Это они, я полагаю, или им подобные, пишут идиотские комментарии, вроде «первый нах».

Или эта ситуация: проснуться в поезде за два часа до прибытия и выстроиться всем скопом в одну очередь в туалет, чтобы почистить зубы и справить свою нужду. Они будут ругаться, друг на друга орать и толкаться, стучать в дверь особо засидевшимся, но все равно не перестанут всем стадом заводить будильник «за два часа».

Задолбали люди со стадным инстинктом!

Задолбали доброхоты.

Моя работа — весь день пялиться в монитор, иногда разговаривать с людьми. Естественно, есть проблемы со зрением. Раз в день подхожу к окну и делаю гимнастику для глаз, про которую ещё детям в школе рассказывают и которую рекомендует каждый глазной врач. Со стороны это выглядит немного странно: человек стоит 10 минут неподвижно с отсутствующим взглядом и обычно никакой другой активности не проявляет. Ну что поделать — я сосредоточен на упражнениях и мне не до разговоров. Подходит коллега, смотрит на меня почти в упор озабоченным взглядом, будто в душу пытается заглянуть:

— Кирилл, с тобой всё в порядке?! У тебя такой отрешённый вид! Не волнуйся, всё у тебя в жизни наладится!

С какой стати у меня вообще что-то должно быть плохо?! Что это за мода делать безосновательные выводы? Коллег у меня много, и каждому надо объяснять, по какой конкретной причине я смотрю в окно десяток минут кряду.

Вышел из общего кабинета, чтобы ответить на звонок и не мешать другим. Сижу в кресле, решаю какие-то рабочие вопросы с соответствующим рабочим выражением лица. Решать надо много, устал, облокотился на колени, очень похоже на знаменитое фото с Киану Ривзом. При этом телефон видно, и меня тоже слышно. Но проходящего мимо коллегу эта ситуация почему-то тоже озадачила:

— Кирилл, не грусти!

Ну ё-моё! Ну да, я обычно пляшу, когда обсуждаю сроки поставки. А в этот раз не хочется, взгрустнулось чота.

Четырехчасовой марафон по планированию закупок без перерыва на обед и на покурить. Работа сделана, но рабочий день ещё не закончился. Иду в зону отдыха, разваливаюсь на подоконнике и читаю с телефона анекдоты, иногда позволяю себе слегка взоржать, но большинство анекдотов несмешные, поэтому выражение лица тоже соответствующее. Коллега:

— Кирилл, всё нормально? Чего ты тут сидишь один такой грустный? Не грусти!

Да сижу один тут, чтобы меня никто об этом не спрашивал!

И самый финиш: если я, поддавшись порыву вежливости, позволю себе ответить на ваш вопрос: «Да нет, у меня всё замечательно!», да ещё при этом и улыбкой поблагодарить за участие, вы выдаете: «Точно?! По-моему, у тебя что-то стряслось!»

Я понимаю, что моя претензия несущественная, но — твою налево растак и эдак — с чего вы взяли, что если я не отвечаю сиюсекундно на ваш eye contact, то это значит, что у меня что-то стряслось, и я просто боюсь вам об этом рассказать, поэтому нужно самим проявить инициативу? Надо сказать, что такие вот заботливые реплики очень отвлекают от активной задачи.

Поймите, что у человека есть своя приватная зона, в которую вам бы лучше не влезать, ведь человек к вам тоже не пристает с дурацкими предположениями. Да, я могу долго думать, уставившись на цифры в экселе, не отвлекаясь на каждого из вас; могу говорить по телефону, повернувшись к стене, потому что это единственный фон, на котором ничего не мельтешит; могу просто сесть на диван и сидеть там, воткнув в уши наушники, потому что пытаюсь структурировать горы информации, полученной от наших аналитиков, чтобы представить её в понятном виде людям, которые принимают решения. У меня не самая важная должность, но от моей работы зависит, сможет ли компания продержаться на плаву и будут ли у неё деньги на ваши квартальные премии.

В следующий раз, когда я просто перестану на 100% отдаваться процессу и буду работать без напряга, как добрая половина наших сотрудников, и не «нагрущу» вам очередную премию, я вас спрошу, почему вы такие грустные.

Терпеть не могу людей, верящих в телепатию. Нет-нет, не всех, а только тех, кто думает, что я должна догадаться, что творится в их мудрых головах «потому что это же и так понятно».

Я точно не телепат, поэтому во всех непонятных ситуациях использую банальнейшее, прямо-таки, презренное средство: спрашиваю. Но мне не отвечают, видимо, чтобы я стала умнее, чувствительнее к людям или… да не знаю я, чего они пытаются добиться, игнорируя меня, а потом обижаясь.

Что самое обидное, мой любимый муж — типичнейший представитель этого типа. «Есть пожелания насчёт ужина? Пойдём ли мы потом с ребёнком гулять?» — комбо, фаталити, минимум час гробового молчания обеспечен. И, с большой долей вероятности, это молчание может закончиться фразой: «Омлет с сыром? А я думал, ты запеканку с яблоками сделаешь, творог же есть!» — или, после того, как я помою посуду, уберу в кухне, поставлю стирку и ещё чем-нибудь займусь — «Да сколько можно копошиться, мы так до ночи гулять не выйдем». Внезапно!

Регулярно бывают и гораздо крупнее нестыковки, увы. Несмотря на то, что, зная фразу «мужчины не понимают намёков», открытым текстом написала ему (на бумаге!) свою просьбу обязательно отвечать на все вопросы. Не обязательно честно, можно отмазываться «не знаю», «ещё не думал об этом», «не важно», «как хочешь сама» — но никакого молчания, по которому я должна гадать, то ли просто не услышал, то ли очередной раз что-то «очевидное» телепатировал, а я не поняла. Тоже не сработало.

Ладно, муж — он личная проблема. А если на работе такое? От меня зависит минимум удобство, а максимум — безопасность людей. И в любом случае — большие деньги. Но нет же, трясу коллег, как грушу — молчат, партизаны. А потом — ой, а откуда тут это, а куда делось то, а мы не согласны, а ты не говорила, или тихо говорила, или не в письменной форме, или там не было маркером обведено, или было, но это ж уже почти обед наступил, а потом забыли все, и вообще, это же ежу понятно, как тебе вообще могло в голову прийти, что… Обидно бывает в последний момент переделывать что-то, городить костыли, но личные амбиции или лень не так важны, как конечный результат работы. И трачу своё время, подчищаю чужие ошибки. А ведь иногда оно всплывает тогда, когда и исправлять поздно, хоть головой о стену стучись.

Пример? Запросто. Ну вот просто верх очевидности, например, что вентиляционная шахта 2 на 2,5 метра из подвала сквозь все этажи идёт, а на крышу не выходит? И делается там башенка для выпуска воздуховодов и мега-дыра в перекрытии, потому что всем остальным специалистам оказалось так же «очевидно», и трём стадиям проверки, и строителям, и монтажникам — но это мы все верблюды, а не человек, который «на глупые вопросы не отвечает». А потом приходит кто-нибудь через полгода работы в новом здании и говорит: «Как-то холодно в верхнем коридоре, это из-за того огромного колодца в небо, наверное. Летом дождь не лил, у вас над ним крыша сделана, да и снег не попадает, но зимой холодно как-то, можно, мы хоть заткнём чем-нибудь». И тут начинается беготня по потолку с воплями…

Пожалуйста, телепаты, снизойдите до нас, простых смертных, воспользуйтесь речью письменной или устной — какая вам менее противна — помните, что ваши слова нужны и важны окружающим, раз уж они спрашивают вашего мнения. Пока ещё спрашивают.

Не то чтобы меня задолбала, а, скорее, удивляет политика некоторых эйчаров. Политика вполне забавная — составление психологического портрета будущего кандидата с помощью популярных тестов.

Прихожу я недавно в относительно солидную компанию на собеседование и получаю увесистую кипу листов. На половине из них — психологические тесты. «Нарисуйте фигуры и расставьте цифры. А теперь расставьте свои приоритеты. Распределите баллы по мере интереса».

Нет, возможно, кому-то это и поможет. Но не в моём случае. Итак, второй этап после заполнения бумажек, интервью тет-а-тет с эйчаром. Девушка рассматривает мою писанину, потом спрашивает:

— А что же это вы не доводите дело до конца?

— Почему это? — вопрошаю я, — очень даже довожу.

— Ну вот же, вы тут не отметили, что согласны с данным утверждением, — и тычет пальцем в предложение с очень расплывчатой формулировкой.

— Мне не была понятна формулировка, — признаюсь я, — и поэтому я не посчитала нужным её отмечать.

— Ага-ага, ясно, а что это вы прислушиваетесь ко мнению со стороны?

— Да мне, в общем-то плевать на мнение со стороны, — терпеливо говорю. — А в чём, собственно, дело?

— Ну вот же, у вас тут не отмечено, что на вас не влияет чужое негативное мнение.

Как по мне, так в том предложении о чужом негативном мнении указано не было вообще, но кто я такая, чтобы спорить. Девушка тем временем доходит до конца моего резюме.

— Ну, анкетные данные у вас неплохие, не считая, конечно, что вы напортачили с ответами в тестах…

Серьёзно? И по такой оценке нанимают людей?

Откуда такая любовь к навешиванию ярлыков у людей, которые прочитали краем глаза полторы статьи «про психологию»?

Я не социофоб, не интроверт, не аутист. Я просто замкнутая и необщительная. Так бывает — я общаюсь, с кем хочу, и не общаюсь, с кем не хочу.

У меня нет проблем с гендерной идентификацией. Я просто «пацанка». Так тоже бывает — в джинсах и кроссовках мне удобнее, чем в платье. Читать про автомобили мне интереснее, чем про косметику.

У меня нет проблем с эмпатией и сочувствием. Я просто не рыдаю над каждым бездомным щенком.

И наконец, неуважаемые «псих#ёлоги». У меня нет проблем с контролем гнева. Просто вы люто-бешено меня задолбали!

Наличные деньги, говорите?

Да ещё и советы такие ценные: снимайте больше и храните в надёжном месте.

А что такое надёжное место для обычного человека? Вмонтированный в стену сейф? И какого он может быть размера, чтобы его целиком не унесли? Не забываем, что место должно быть надёжным, но доступным — мало ли когда и на что понадобятся деньги.

Однажды мою квартиру обокрали. Всё, что можно было открыть, вывернуть, разобрать, было проверено: все шкафы-комоды и бельё-одежда, бачок унитаза и технический шкафчик под ванной, морозильник и диван, столы и даже кошачий лоток. Обнаруженный разгром я с содроганием вспоминаю до сих пор. А вот сумма украденного оказалась небольшой (примерно, две моих зарплаты), потому что золота я не ношу, ценная техника была с собой, а деньги (та-дам!) — в безнале.

Следить внимательнее — это прекрасно. Но не всем и не всегда удается.

Опять же случай из моей жизни: потеряла одну из банковских карт, обнаружила это через день. Не потеряла ни копейки — воспользоваться моей картой без меня довольно-таки проблематично (да-да, приличные банки заботятся о своих клиентах).

Разумеется, правила безопасности для безнала существуют, найти их нетрудно, соблюдать тоже. Да и наличную мелочь носить с собой всё ещё надо. Но следующему адепту налички, который попросит меня вот-прям-ща пополнить ему счёт телефона, надо, наверное, показать на ближайший терминал с офигительными процентами. Не рисковать же мне с этими платежами через (о ужас!) Интернет.

Так получилось, что мой круг общения включает в себя такую специфическую тусовку как профессиональных музыкантов — классических и не очень, но от этого не менее профессиональных.

Но и у музыкантов круг общения часто состоит из людей, от музыки весьма далёких. И когда музыканты и не-музыканты (особенно люди простые, рабочие) встречаются на шумном застолье, то, разумеется, всплывает тема: «А сыграй-ка нам что-нибудь» или «А спой-ка нам что-нибудь». На что музыканты брезгливо оттопыривают пальчик и заявляют: «Приходите на концерт и слушайте!» — или ещё хлеще: «Я не ресторанный лабух какой-нибудь».

Не, все знают анекдот про то, как токарь приехал на юг и пытается познакомиться с девушкой, на что она его спрашивает:

— А вы кем работаете?

— Я токарь.

— Ну вот представьте, приехали вы на юг отдыхать, а вокруг вас одни станки, станки.

Но ведь вы же при мне разглагольствуете часами про «засилье попсы и шансона», а когда основной потребитель шансона и попсы хочет-таки приобщиться к искусству с вашей помощью, вы его отправляете куда подальше.

В дореволюционной России, да и вообще, в интеллигентном обществе и после революции были приняты домашние концерты — люди, которые обладали некоторыми художественными талантами, выступали в кругу родственников и знакомых, не считая это для себя зазорным. В советское время артистов вывозили выступать в рабочих коллективах в обеденный перерыв. И выступали как миленькие, перед механизаторами, пережевывавшими котлеты и сало, перед работницами, запивавшими кефиром батончик за 16 копеек, перед ранеными и красноармейцами, среди которых истинных ценителей музыки было поискать. И это не из-под палки, все понимали, что делают нужное и важное дело — несут искусство в массы.

Но сейчас государство перестало стимулировать рублём смычку искусства с массами, и как отрубило:

— Я не буду играть на этих дровах! — заявляет уломанный героическими усилиями на пару песен супер-пупер джазовый гитарист, известный в узких кругах. Родной, какой ты нафиг гитарист, если не можешь сыграть на плохом инструменте для подвыпившей и очень непритязательной компании? Или плохому танцору что-то мешает?

— Да я ничего из вашего репертуара не знаю, — на просьбу подыграть три аккорда говорит пианист, окончивший аспирантуру при консерватории. Мил друг, три аккорда к «Ой, мороз, мороз» должен подбирать на слух десятилетний ученик музыкальной школы. Так и скажи — ниже своего достоинства считаешь.

— Никаких концертов на дому — мой принцип, — говорит скрипачка из известного оркестра родственникам мужа — провинциалам, пришедшим на новоселье. Родственники искренне хотят послушать, на чём все-таки играет сноха, полны гордости за то, что их сын/брат/племянник причастен к высокому искусству. Она готова им дать контрамарку, но только через месяц. А приезжают они раз в три года.

Все понимают, что люди не хотят смешивать работу и личную жизнь, но если работа связана с тем, чтобы нести радость людям, зачем отказывать? От скрипачки не убудет от 7-минутной пьески — никто не просит ничего сложного. Гитарист сыграет минут 10 «как получится» на «дровах» — разницы никто из слушателей не заметит, зато все будут рады. Под аккомпанемент раздолбанного пианино «Заря» петь будет гораздо веселее, а то, что подобранные на ходу аккорды хромают, опять-таки заметит только исполнитель.

Помню, одна знакомая, играющая на экзотическом инструменте — арфе, выпускник консерватории, будучи в гостях на даче у подруги, из музыкальных инструментов нашла старый баян, подобрала на нём несколько аккордов и аккомпанировала вечером на лавочке шумной компании из родственников подруги, друзей и соседей. Играла на баяне она в первый раз в жизни, но так как образование и слух позволили, освоила. Не, с точки зрения баяниста и музыканта, исполнение было жуткой какофонией и сплошным недоразумением. Но для пропаганды классической музыки в данной конкретной деревне за один вечер она сделала больше, чем десять симфонических концертов.

А вот снобы, которые учатся не для людей, а для «чистого искусства» — эти задолбали.

Я живу в очень тёплом южном городе. Том самом, за которым весь мир наблюдал в феврале 2014. Я живу тут все свои 30 лет, родила двух детей, на жизнь не жалуюсь. И единственное, что меня задолбало в этом городе за 30 лет — это «бздыхи». Не отдыхающие, не курортники, не туристы. А «бздыхи», приезжающие к нам из каких-то непонятных сёл и поселков, в которых о правилах поведения никто и никогда не слышал.

Наступил курортный сезон. Знаете, что это значит? Это значит, что можно уйти с пляжа в мокром купальнике, не переодевшись в нормальную одежду. Сесть в этом же мокром купальнике в автобус и поехать в город. Походить в этом же купальнике по рынку, зайти в супермаркет. У вас на майку и шорты денег не хватило?

Можно кормить своих годовалых детей пирожками с печёнкой, купленными у торговца на пляже, в час дня. Да-да, самыми свежими. Потом отправить сходить в туалет по-большому в море. В больнице потом орать на персонал, что у вас отпуск и лежать тут вы не собираетесь. И если они хотят уложить вашего ребёнка в инфекционку — пусть либо сами за ним следят, либо продлевают вам отпуск.

Детей лет до десяти можно выпускать на пляж абсолютно голыми — а чего им прятать? В вашем Кукуево педофилов нет. И у нас наверняка все мужики на пляже — исключительно высокоморальны.

Но это всё, вроде как, мелочи. За годы вырабатывается иммунитет. Видишь дам в купальнике на рынке или в магазине — понимаешь, проблемы с головой либо с гардеробом. Сочувствуешь.

Видишь голого ребёнка на море — соболезнуешь. Родители-дебилы достались, не повезло в жизни.

Но достал, вывел из себя и задолбал вчерашний случай. Сажусь в автобус, идущий из самого большого ТРЦ города в другой район. На соседнее сиденье садится семья, мама с грудничком, бабушка и ребёнок лет десяти.

Сначала вся семья поела салатиков из тарелок, закусила жареными окорочками и огурчиками. Мусор скромно выкинули в окно автобуса. В ТРЦ (а они вышли оттуда, это я видела) порядка 30 ресторанов различной ценовой категории. Но, видимо, в автобусе вкуснее. Затем, нисколько не смущаясь, мама решила поменять ребёнку памперс. С разглядываниями и комментариями. Памперс был незамедлительно засунут под сиденье. На недовольство и возмущение других пассажиров было выдано колоритное «а чо?»

Дальше — больше. Мама, абсолютно не заморачиваясь, сняла с себя верхнюю часть майки и стала кормить ребенка грудью. Комната матери и ребенка в ТРЦ, видимо, её не устроила.

Через 4 остановки семейство покинуло автобус, обсуждая между собой, как у нас в городе всё ужасно, неухоженно и дико. И сейчас они придут в номер и лягут спать. А завтра наконец-то уезжают.

Что мешало покушать в гостинице? Что мешало покормить там ребенка? Что мешало не вести себя как быдло с Закрыжопинска?

Вот честно и искренне. Я люблю отдыхающих. Мне нравятся толпы разных людей в городе.

Но такие бздыхи задолбали!