«Куда мы катимся?», «Бесстыдницы!», «А вот в наше время…» — такие откровения каждый слышал от знакомой бабушки-пенсионерки. Но вот в чём штука — я на них не обижаюсь, ведь в мои 24 уже хочется заскрипеть: «А вот помню, как когда-то…»

Когда-то, ещё в детстве, я впервые увидела вокзальных проституток. Так вот, тогдашние «бабочки» вели себя достойнее и выглядели приличнее (даже дороже!), чем современные светские курицы и развратные малолетки.

Когда-то слово «сука» считалось оскорблением, а за «шлюху» без размышлений давали по морде и переставали здороваться. Меня коробит, когда две блондинки при встрече с чмоканьем целуются и весело вопят: «Гы-ы, сучка моя любимая!» Меня передёргивает, когда быдловатый парень орёт: «Ах ты шлюха!», а его спутница лишь лениво цедит: «Ка-азёл…»

Когда-то свадьба была действительно свадьбой —красивой игрой в непорочную невесту и благородного жениха. Я никогда не привыкну к новобрачным бабам на восьмом месяце беременности. И к тому, как свежеиспечённый муж во время танца держит молодую жену за ягодицы, оставляя на белоснежном платье потные отпечатки, а она глядит на супруга с умилением.

Когда-то я обожала листать мамины журналы мод. Со страниц на меня смотрели женщины в разноцветной одежде — улыбающиеся, серьёзные, мечтательные, дурашливые, гордые. Сейчас я вижу в журналах одно и то же грубо накрашенное лицо, один и тот же томно-бл$#ский взгляд, одну и ту же позу с прогнутой спиной и выпяченной задницей. То же самое по телевидению. И в интернете. И в жизни.

Это что, современный идеал — безмозглое доступное быдло женского пола? И это быдло уже перестало притворяться, что, кроме полового акта, умеет делать что-то ещё.

Меня не задолбали. Мне страшно.

Я знаю, чем вы будете заниматься после смерти, наши всенародно любимые министры, депутаты и прочие председатели.

Ты будешь вечность ездить в плацкартном вагоне из Владивостока в Калининград и обратно, нюхать недельный пот, «доширак» и сгнившую ливерную колбасу, слушать пьяных дембелей под гитару и радио, рядом с которым покраснеют даже Боря Моисеев и Тимати. А ночью будешь втискивать свое жирное пузо на крошечную верхнюю полку под чей-то богатырский храп и плач младенца, который не может заснуть — так же, как и ты. Будешь менять раздолбанный коленвал на убитой «шестёрке», проклиная дороги и тех, кто их должен ремонтировать. Заправлять её будешь по четным неделям, потому что по нечётным тебе надо будет немножко кушать. Будешь писаться в штаны, падая по воскресеньям на так и не списанных сгнивших самолётах под предсмертный вой пятидесяти таких же, как и ты.

А ты будешь вечность служить за полярным кругом. И выше «духа» подняться не надейся. Ты будешь драить вонючий сортир, чистить вагоны картошки, красить заборы, траву и снег, потому что положено, пришивать тысячи подворотничков, чтобы красиво выглядело, стрелять из неисправного автомата и ездить на неисправном грузовике. Будешь есть овсяную кашу с маслом, на вкус напоминающую прожёванные макароны. Будешь одеваться от Юдашкина — ты его ещё не раз вспомнишь, когда захочешь отлить.

Ты будешь вечность проходить медобследование. Будешь сидеть в трёхчасовых очередях среди визгливо-ворчливых бабушек, будешь дрожать от холода и ловить на себе капли с потолка. Будешь выслушивать брюзжание врачей, будешь дрожать от страха, когда тебе по ошибке поставят смертельный диагноз, ведь десятки проб крови проверяют в одной пробирке из экономии. Будешь смотреть, как от рака медленно погибает твоя мама. Ты её любил, скажи мне?

Ты будешь вечность собирать справки и подписи. И трёхчасовыми очередями, как вон тот, уже не отделаешься. Готовься сидеть и ждать, пока очередь двинется, часами и днями. Есть и спать ты отныне будешь в очереди, крепко прижимая к жирному пузу папочку с толстенной пачкой справок, заявлений, предписаний и договоров. А иногда что-нибудь из папочки будет пропадать, отправляя тебя на новый круг увлекательных приключений.

Ты будешь вечность учиться в школе среди малолетних бандитов, у которых ты же и отбил всякий страх запретом на двойки, второгодничество и исключение из школы. А раз в 11 лет будешь сдавать экзамены по всем без исключения предметам в так любимой тобой форме ЕГЭ. Иногда тебе можно будет поиграть с братом в футбол — правда, преимущественно зимой.

Но главное я припас для тебя, дорогой друг. Ты будешь просто жить в этой стране. Учиться, зная, что денег на школьное образование у семьи нет, а бесплатное кончилось. Жить в съёмной комнате и мечтать взять в ипотеку хотя бы чердак. Работать на полторы ставки. Иногда кушать мясо, чаще отдавать его чахлой жене и чахнущим детишкам. Дрожать за их жизни, когда они вечером по тёмным улицам добираются домой. И каждый день ты будешь включать телевизор и слушать, как же тебе хорошо живётся и какое нанотехнологичное счастье ждёт тебя в будущем.

Я сижу в частной клинике, ошарашенная диагнозом, и ничего не понимаю. Название этого заболевания слышала пару раз — вроде бы серьёзное. Врач равнодушно тарахтит о трёх вариантах лечения, перемежая медицинские термины с названиями препаратов.

— И какой вы мне посоветуете выбрать?
— Выбирайте сами.

Как? Каким образом? Для меня всё сказанное за последние пять минут — китайская грамота! Наугад, что ли?

— А в моём конкретном случае что больше подойдёт?
— Понятия не имею. Одним одно подходит, другим — другое.
— А у какого вида лечения меньше побочных эффектов?
— У всех хватает. Мало вам не покажется.
— Ну, хотя бы по статистике какой эффективнее?
— Да я откуда знаю?! Выбирайте сами!

Тупик. Убитая новостью, совершенно растерянная, пытаюсь собрать мысли в кучу.

— Почему это могло со мной случиться?
— Уважаемая, это лекция на полдня! Вы выбрали лечение?
— Нет.
— Тогда всего хорошего. Определитесь — приходите.

Напомню, это совсем не городская поликлиника, а дорогой медцентр. А специализацию врача называть не нужно, наверное, ни одной женщине. Потому что все мы знаем, что нет более равнодушных медиков, чем гинекологи. По крайней мере, именно среди них процент докторов, не утративших тактичность, способность сострадать и вселять надежду, настолько низок, что поиск иголки в стоге сена по сравнению с поиском такого врача — плёвое дело.

Осмотр у гинеколога — это не больно. Но каждая из нас входит в кабинет, прерывисто вздыхая: мы-то знаем, что они могут сделать, чтобы больно было.

— Раздевайтесь-на-стуле-проходите-в-смотровую-обходите-кресло-с-правой-стороны-стелите-пелёнку!

На цыпочках бежишь по холодному кафелю под бодрое бряканье инструментов в лотке, стараясь не забыть с перепугу, какая сторона у кресла правая. С этого момента и до окончания осмотра, когда будешь прыгать на одной ноге, пытаясь мокрыми и дрожащими руками натянуть колготки, ты не главный бухгалтер, не старший юрисконсульт и не ведущий технолог. Ты снова шестнадцатилетняя девчонка без трусов на первом школьном полном медосмотре, и все твои детские комплексы напьются унижения сполна.

Почему стоматолог на приёме не читает нервных нотаций по поводу качества ежедневного ухода за полостью рта? Просто лечит и просто советует, что предпринять, чтобы избежать подобных проблем в будущем. Почему ЛОР спокойно объясняет причины отита и назначает лечение, не позволяя себе давать оценки вашему образу жизни и манере одеваться? Почему окулист не заставляет вас оправдываться и смущённо бубнить, что вы не читали книжки ночью с фонариком под одеялом, а просто выписывает очки или капли и рассказывает, что к чему? Почему вы такие, гинекологи?..

Я прекрасно понимаю, что написанное мною не сделает вас добрее к своим пациенткам, но, возможно, кто-то из вас напишет ответный возмущённый пост. Тогда, быть может, нам станет понятнее, за что вы с нами так.

Мне всегда казалось, что органы правопорядка существуют для защиты граждан от хулиганов. Практика показывает, что чаще их миссией является заполнение бравых рапортов «на отъ@$#сь».

В моём дворе по ночам тусит компания квадратных молодых парней в брутальных шапочках с небольшим матерным словарным запасом на «хэ» и «пэ». По два-три часа подряд они некультурно распивают спиртное прямо на капоте из одноразовых стаканчиков, громко ржут, периодически орут, иногда дерутся. «Продиджи» и иже с ними из надрывающихся сабвуферов заставляют дребезжать стёкла в окнах. Спускаться к парням выяснять отношения банально страшно: мы не застрахованы.

Звоню в полицию. За шумом музыки плохо слышно.

— Диспетчер, слушаю.
— Здрасте. Вышлите, пожалуйста, наряд по адресу: ули…
— Что там у вас?
— Около семи человек во дворе громко слушают музыку, выпивают, мешают спать.
— До 23 часов имеют право.
— Уже 23:05.
— Ну, сейчас перестанут.
— Барышня, эта дискотека продолжается уже час и будет ещё столько же. И это не первый раз. Вышлите, пожа…
— Выйдите к ним, скажите, чтоб сделали потише.
— Там семеро бухих гопников. Вы бы вышли? Я боюсь.

Чувствую, как на том конце трубки страдальчески закатывают глаза.

— Ну, пусть ваш муж сходит.
— Барышня, вышлите, пожалуйста, наряд по адресу: ***.
— Ваши ФИО и номер квартиры?
— Зачем это?
— Как зачем? Вот приедет полиция к нарушителям. Те спросят: «На каком основании вы нас задерживаете?» Подумайте сами, что им ответить? «Вы мешаете неизвестным соседям»? Надо же назвать, кто жалуется.
— Стоп. То есть мои данные этой компании расскажут?
— Ну да.
— А по какому праву? И зачем? Чтоб эти меломаны меня завтра возле квартиры подкараулили и голову разбили? Я хочу сделать анонимный вызов полицейского патруля.
— Анонимные вызовы не рассматриваются.
— Так, а зачем полиция будет оправдываться перед нарушителями? «Извините, дорогие друзья, это нас натравила на вас негодяйка Пупкина из 15 квартиры»?
— Вызов оформлять будете или нет?
— Девушка, ну давайте участковый им скажет: ребята, мол, мы вот дежурим, объезжаем район, услышали шум, что тут у вас происходит? В таком духе. Зачем называть мои данные хулиганам? Мало ли что им в голову стукнет!
— Вызов оформлять будете или нет?
— Или нет.

Такое ощущение, что главное — не безопасность населения, а красивый рапорт начальству о том, что проблема решилась сама и статистика не пострадала.

Господа полицейские, мне очень хочется уважать вас и доверять вам. Сделайте же для этого хоть что-нибудь!

Мамы разные нужны, мамы разные важны. Как, впрочем, и отцы. Но не нужно делать огромные глаза и проклинать меня, когда я говорю, что не люблю своих родителей. Не нужно говорить мне: «Какой бы она ни была, она всё равно мать!» Да, спасибо. Спасибо, что до десяти лет я росла в относительно нормальной семье, что в нашем доме всегда было много книг, что я никогда не умирала с голоду и вроде как была одета: до поры до времени начальник всё-таки держал вас на работе из жалости, а что-то зарабатывали мы с сестрой.

Но, дорогие друзья, покуда вы не вытираете за своими родителями, устраивающими дома алкогольный ад, блевотину, сопли, мочу, а порой и лужи крови после пьяных драк, покуда в вас не швыряются сковородками, покуда речь матери не превращается в нечленораздельный вой, покуда тебя, в конце концов, не посылают матом ежедневно, не пытайтесь мне говорить, что я бездушная тварь, которая не любит родителей.

Я не люблю мать, которая уже не похожа на человека. Я не люблю мать, которая перерывает все мои вещи и выгребает из моих карманов последнюю мелочь. Я не люблю мать, которая в пьяном угаре бросается с ножом на меня и сестру, а через пять минут уже и не помнит об этом, и хрен что докажешь полиции. Я не люблю мать, которая ненавидит меня и открыто говорит мне об этом.

А знаете, что чаще всего я слышу в оправдание, когда она хоть немного приходит в себя? «А моя мать такая же была, я так же жила! И я её любила!» Милая мамочка, в 14 лет ты сбежала из дома и больше туда не вернулась. Ты видела, каково это — родители-алкоголики. Ты заставила меня жить так же, даже хуже, и считаешь, что я должна принимать это как должное, ведь тыжемать. Мне плевать. Лучше бы ты сделала аборт, когда врачи тебя на это уговаривали.

Считаете, что я моральный урод? Я могу предложить пожить в моей квартире пару дней. Я очень-очень рада за вас: у вас прекрасные семьи, где родители любят своих детей, где мамочка — самый милый и родной человечек на свете. Я рада. Но меня не трогайте.

Я наконец понял, чего хотят все девушки! Они хотят быть обманутыми. Серьёзно.

Купил консоль и нормальный телевизор для комфортной игры. Второй джойстик взял, чтобы компанией играть. Да не тут-то было: не с кем.

Пару дней назад пригласили меня знакомые на посиделки. Одна девочка начала рассказывать: мол, люблю играть, всё такое. Я предложил поехать ко мне в «Мортал» порубиться. Приехали. Пока она мыла руки, я включил консоль и подрубил второй джойстик. Реакция девушки меня несколько смутила: презрительный взгляд и фраза, которую я не скоро забуду: «Ты что, совсем ё$#утый?»

Нельзя, что ли, было сыграть пару партий и потом потрахаться? И зачем тогда было говорить, что любишь видеоигры?

Больше всего в жизни меня задолбала безнадёжность. Да, именно она самая. Серая, душная, сжимающая со всех сторон.

Коллега по столу в одиннадцатый раз за неделю (да, я считала) рассказывает, как её замучил муж. Он не работает; всё, что у него есть, начиная от трусов и заканчивая машиной, куплено ею. Перспектив нет, любви нет, есть только всепоглощающее раздражение, злоба и нервы. Однако стоит в поле зрения попасть хоть кому-то мужского пола, не замеченного в семейной жизни, как лицо коллеги расплывается в улыбке, и она начинает нежно шептать: мол, обрати внимание, не женат, бери, а то больше не дадут.

Другая ноет, что за двадцать лет совместной жизни муж даже веника в руки ни разу не взял, не говоря уж обо всём остальном. Но стоит только кому-то в разговоре коснуться замужества, как она с умилением в глазах начинает советовать всем неосчастливленным быстрее бежать и искать хоть кого-нибудь, а то будет поздно. Все тут же начинают со значением кивать: да, дескать, без этого никак.

Третья громогласно вещает о семейных ценностях, стоит за них горой и защищает, аки лев рыкающий. При этом муж её с кем только не спал, плевать на неё хотел, и из нищеты они вылезли только благодаря ей и её ударной работе.

У четвёртой двое детей, живёт она одна при живом муже. Нет, не развелись. Просто уезжает часто по работе. Там нет жены и детей, нудной ответственности и ощущения тотальной несвободы — там ты один. Хочешь — гуляй, хочешь — кути, ведь у тебя на плечах не лежит гордое звание «главы семейства». Женщина сама управляется после работы с двумя детьми и кодлой родственников мужа и своих собственных. Худая она до такой степени, что проступают синеватые скулы. Кошмар начинается, когда у кого-то из незамужних происходит «неожиданность» в виде дня рождения. Тут же глаза наливаются слезами умиления, и вчерашняя уставшая мать, которой опротивело всё на свете, говорит о счастье семейной жизни и её крайней необходимости в жизни женщины.

Моя мама не лучше. Женщина, которая всю жизнь прожила с гулящим мужем, всегда смотревшим на неё с некоторой долей презрения во взгляде (нет-нет, отца я люблю, но реальность именно такова), периодически с тоской в голосе интересуется состоянием моей личной жизни.

Господи, люди, да оглянитесь же вы вокруг! На одну счастливую семью приходятся тысячи и тысячи несчастливых; люди разводятся пачками, не успевая ещё из загса доехать до дома. Да и много вы их видели, счастливых семей-то?..

Что это такое: «Если вляпался сам, затащи туда же другого, и ты получишь бонус: лопатку для уборки жизненного дерьма в подарок»? Зачем вы выходите замуж? Что за неведомая сила вас туда тянет? Без штампа в паспорте вы чувствуете себя неполноценным человеком? Вы это делаете, чтобы потом ныть? Зачем вы продолжаете жить с этими людми, когда и так понятно, что ничего хорошего ждать уже не приходится? Для чего вы терпите это годами? Зачем пашете за четверых, не получая даже ласкового слова взамен? Вам нравится быть тоскливой, усталой от жизни тягловой лошадью?

Да и вообще, что за общая безнадёга такая? Учиться в университете, который тебе неинтересен, ходить на работу, которую ненавидишь, выходить замуж, потому что надо, рожать детей не потому, что их хочешь и любишь, а потому, что так завещал районный терапевт, тебе уже 25, и «часы тикают», — и ныть, ныть, не переставая. Есть ощущение, что меня окружают биороботы, настроенные на одну и ту же программу. Вопрошаешь их: «Зачем вы всё это делаете?» — и все отвечают, как один: «Ну как же, так принято. Так надо». Мне иногда становится страшно: а если у меня не хватит сил сопротивляться?

Работаю педиатром, причём в силу образования и положения имею дело с детьми очень обеспеченных родителей. Ни для кого не секрет, что в последнее время пошла мода питаться «натурально», продуктами с марочкой «био». Также все знают, что жир — это плохо, холестерин — плохо, переработанное мясо — плохо, и далее по тексту. Ну, нам ли не знать, каким бредом нас пичкают со страниц журналов и экранов телевизоров?

Я могу понять взрослого человека, питающегося морковкой и салатом — его дело, его ответственность. К тому же, в случае недомоганий и проблем мозги взрослого человека легко поставить на место. А если не поставишь — его ответственность. Но прошу вас, не надо взрослые диеты проецировать на детей!

У меня сердце кровью обливается, когда ко мне на приём приходит очередная биомама с худющим, отстающим от сверстников в развитии ребёнком. Когда я спрашиваю про диету ребёнка, у меня волосы дыбом встают. На завтрак — биомюсли с молоком почти нулевой жирности; в школу/сад с собой — морковка и несколько листов салата; дома на обед — крошечный кусочек нежирной грудки на пару и два яблока; вечером ребёнок ест салат из огурцов с помидорами без заправки и какую-нибудь грушу. Это реальный пример, слово в слово.

Ребёнок для своего возраста маленький, не желает играть и развиваться. На уроках спит, материал усваивает кое-как, а после школы — кружок плавания, танцев, французского и какой-нибудь гимнастики. Сам ребёнок апатично смотрит на меня и говорит, что у него всегда кружится голова.

А мама приходит вовсе не с жалобами на апатичность и утомляемость ребёнка, её совсем не беспокоят синие губы девочки и впалые глаза. Мама приносит мне результаты анализа крови и в ужасе показывает на уровень холестерина, который у девочки на 0,2 единицы выше нормы.

Чего же вы хотели? Организм в состоянии сам вырабатывать холестерин, и если он недополучает его из еды, он пытается, как может, компенсировать его нехватку. А холестерин — это, между прочим, чертовски важная составляющая клеточных мембран, стероидных гормонов и желчи. У девочки тотальная нехватка энергии, ей недостаёт обычных жиров, белков, углеводов и витаминов животного происхождения. В овощах и фруктах витамины — это здорово, но мы же живём на килокалориях! А какое количество энергии нужно ребенку, чтобы расти и развиваться! Чтобы усваивать школьный материал, общаться со сверстниками, познавать мир…

И такой случай не единичный. Родители, прошу, поймите: у ребёнка совсем отличные от взрослых потребности, и если вы ему дадите кусочек торта или конфету, он не станет по вашей вине инвалидом в 30 лет. Кусочек колбасы с хорошим хлебом — по-вашему, безумно вредно, а для ребёнка это прекрасный источник энергии для игр и обучения. И можно, можно давать детям жирный суп, сосиски, котлетки, жареную картошку, конфеты и сладости, просто нужно держаться золотой середины. Пусть ребенок налегает на овощи и фрукты, но пусть он не питается только ими. Раз в неделю съесть кусочек жирной говядины — скорее хорошо, чем плохо. Пожалуйста, давайте не будем забывать о здравом смысле. Не нужно откармливать свое чадо в «Макдональдсах», но и растить его, как кролика, на морковке тоже не надо. Жалко детей-то.

Я пишу эти слова, используя карандаш на ремне, прикреплённый ко лбу. Шесть лет назад мне ампутировали обе руки выше локтя. С тех пор я каждый год обязан подтверждать группу инвалидности: не отросли ли обратно? Пускай — закон требует.

В супермаркет я беру прозрачную сумку через плечо. Уже хорошо, что не требуют снять сумку на входе. Попытки переместить нужный товар в сумку зубами, как я уже привык это делать, вызывают невероятный ажиотаж как среди сотрудников, так и среди покупателей. Первые грудью встают за санитарные нормы, вторые смотрят на меня сквозь камеры мобильных телефонов.

Познав жизнь уродца, я уже переписываюсь с несколькими цирковыми труппами. Есть у меня умения и номер, на основе их приготовленный. Но меня до сих пор задалбывают сверхкосые взгляды.

Я жду ребёнка. В начале беременности съездили в Нидерланды, накупили очень много одежды для ребёнка и разных штук по очень смешным ценам. Да, большинство вещей б/у, но есть и совершенно новые. В общем, всё качественное, надеть на малыша не стыдно.

Родственники мужа семь месяцев моей беременности говорили о том, как много у них осталось вещей от троих детей, что нам ничего покупать не надо, всё нам отдадут. Мы, конечно, поверили. Начинается декрет, наконец-то муж забирает давно обещанные вещи: кроватку, детский стульчик, одежду. Сказать, что всё в ужасном состоянии, это ничего не сказать. Грязное, поломанное, порванное, в подтёках детских неожиданностей и остатках еды. Так как я предполагала, что нам вещи «отдают», то решила: не проблема, выброшу, что не надо. Но не тут-то было! Оказывается, это ещё будут продавать, поэтому мы должны всё сохранить в первозданном виде, попользоваться аккуратно и вернуть. Я собрала все вещи и отправила мужа обратно к добрым людям.

Через пару дней мне позвонила жена брата моего мужа, мама троих детей:

— Ты клизму купила для носа?
— Купила. Две с разными насадками.
— Ай, они плохие. Я свою отдам.
— Не надо, я куплю.

30 декабря нам снова привозят новую порцию вещей. Открываю пакет и вижу её самую — клизму. Ну как, как можно вообще ничего не знать о личной гигиене? Неужели копеечную клизму надо хранить годами, от ребёнка к ребёнку, и передавать родственникам и друзьям? Зачем мне молокоотсос (хотя я три раза говорила, что купила себе новый), весь мутный от стерилизации, который использовали все подруги этой мамы, да и она с ним выкормила троих детей?

Да, можно сказать, что я лентяйка и не хочу помыть игрушку. Но такую въевшуюся грязь не отмоешь просто губкой с мылом — здесь всё надо драть, скрести и пользоваться чем-то сильно химическим. Одежда вся в катышках, пятнах, заношена практически до дыр и изначально очень дешёвая и некачественная. Почему голландцы стесняются на барахолку такое даже выносить, а наши считают это в порядке вещей, да ещё и великим добром?

Задолбало, что люди не слышат, что им говорят, не хотят думать и считаться с чужим мнением, а поступают, как им надо и удобно. Делают вид, что благодетельствуют, а на самом деле их подачки даже бомжам предложить стыдно.