Столица Татарстана. Сходила вчера с другом на джазовый концерт в консерваторию. Концерт шикарный, настроение на высоте, музыканты и певица были великолепны. Но без ложки дёгтя…
Тем, чьи мозги не затуманены этикетом и воспитанием, стоило бы приучиться не аплодировать во время исполнения. Мешает и музыкантам, и адекватным слушателям. После каждого удачного, на взгляд этой биомассы, аккорда или соло зал разражался бурными аплодисментами. Это мешало растворяться в музыке. Неужели сложно дождаться завершения исполнения и по окончании концерта аплодировать стоя, выражая своё восхищение, как это сделала я?
Гусарское «браво!» дамы за пятьдесят, одиноко и громко прозвучавшее в затихшем зале, когда прекрасная музыка пошла на пианиссимо где-то в середине произведения, вызвало у меня желание швырнуть в источник шума чем-нибудь потяжелее.
Богемное неопрятное «небыдло» лет 35, сидевшее рядом со своей сомнительного вида женой, громко комментировало фразу молодой певицы о том, какие чувства она испытывает во время исполнения: «Ну да, молодец, давай пой уже», не менее громко разговаривало у меня над ухом и перешёптывалось с женой, а за двадцать минут до окончания концерта свалило, потревожив других.
Певица обращалась к публике абсолютно доступными английскими фразами, пытаясь объяснять ещё и на русском. Капризным голосом недобитая курица, жена неопрятного «небыдла», сетовала: «Ну, мужики, не могли перевести, что ли?»
Ведь и не бесплатный концерт. Зачем они вообще пришли?
Художник должен непременно быть голодным. Все свои работы он должен дарить людям просто так, бесплатно.
Художник должен экономить на своих потребностях, чтобы, если всё-таки продавать свои работы, брать как можно дешевле. Питаться по возможности рисом, макаронами, картошкой и гречкой.
Художник обязательно должен вкладывать в работу душу. Художник должен иметь у себя измеритель духовности, чтобы оценивать каждый свой рисунок — вдруг не хватает?
Художник должен радоваться, когда кто-то выдаёт его работы за свои. Ведь это показывает, насколько он популярен.
Художник должен поощрять, когда кто-то срисовывает у него и продаёт как своё, ведь он помогает людям учиться.
Художник не должен критиковать других художников, ведь он выше всего этого. Если художник сказал кому-то неприятное, это художник, у которого нет души, а значит, это плохой художник.
Художник не имеет никакого права на счастливую личную жизнь, ведь это лишит его тонкости чувств и переживаний.
Художнику нельзя ругаться матом, потому что это портит его ауру.
Когда художника кто-то критикует, он должен внимать любым словам от любых людей, даже тех, кто совершенно не имеет отношения к искусству.
Художник обязан быть эталоном адекватности.
Если художник с кем-то всё-таки поссорился, он не имеет права ничего рисовать, так как рисунки будет сопровождать тяжёлая энергетика.
Если художник нарисовал что-то грустное, это ни в коем случае нельзя никому дарить или продавать, потому что оно испортит карму новым хозяевам работы.
Художник, принимая заказ на рисунок, должен читать простыни бессвязного текста или выслушивать потоки эмоций, а потом угадать все мысли просящего и нарисовать в результате точно то, что попросили, ни линией, ни штрихом мимо.
Если художника просят повторить рисунок, он должен повторить его в точности, не изменяя ни единой подробности. Он же художник, а художник должен уметь срисовывать и копировать.
Художник не имеет права продать рисунок другому человеку, если покупатель вдруг уедет в паломничество по местам Силы, исчезнув на несколько месяцев, и не предупредит.
Мне всегда казалось, что художник должен вот что: работать, работать, работать не покладая рук, постоянно стремясь к лучшему результату, улучшая качество своих рисунков. Но, видимо, я ошибаюсь.
Представьте себе, что близкий вам человек нашёл на дороге чемодан с дерьмом и опилками. Неизвестно по какой причине он решил, что этот чемодан — самое прекрасное, что он видел в своей жизни. Человек поднимает его из грязи, взваливает на плечи и тащит.
Чемодан очень тяжёлый, он пачкает одежду и воняет. Но человек не сдаётся — он считает, что когда-нибудь случится чудо, и дерьмо с опилками в чемодане превратится в куски золота, и упрямо тащит чемодан дальше. Ты искренне советуешь этому человеку выбросить чемодан, а в ответ получаешь негодование и обиду. Это же мой любимый чемоданчик! И ничего он не воняет — у него пикантный аромат, который придаёт жизни особый вкус!
Остальные активно поддерживают этого человека, говорят про крест, который нужно нести, про героическую жертвенность и о том, что нести набитый дерьмом чемодан — это так романтично!
Не были в такой ситуации? Я постоянно в ней пребываю. Муж моей сестры — поэт и непризнанный гений. Вся семья свято уверена, что он — Лермонтов нашей эпохи, и когда-нибудь его обязательно признают. У него нет образования: его выгнали из двух институтов за неуспеваемость. Но он не виноват, это тупые приземлённые преподаватели не поняли его свободной натуры. Это было семь лет назад.
Он не работает. Не может человек искусства просиживать в офисе с девяти до шести или вкалывать где-то на стройке. Эфирные музы не посещают столь непоэтичных мест. Он сидит на шее у сестры, работающей на двух работах, и у моих родителей-пенсионеров. У них в квартире постоянно толкутся доморощенные философы бомжеватого вида и панковатые девицы с немытыми головами. С этими девицами зять иногда спит — ему нужны новые ощущения. Иногда они курят травку — ищут вдохновения. Раз в месяц он впадает в запой. Это называется творческим кризисом.
Раз в неделю наведывается свекровь. Она в очередной раз напоминает сестре, как ей повезло: дочери какого-то там шахтёра позволили служить таланту такого человека! Стихов этого таланта набралось за пять лет на тощую брошюрку, изданную на деньги моих родителей тиражом в 200 экземпляров, 50 из которых сразу же купила сестра. С гордостью и благоговением они преподносятся знакомым и родственникам.
В свои 32 года сестра выглядит на 45. Она боится забеременеть, потому что благоверный постоянно находится в подпитии разной степени, а иногда и в состоянии лёгкой обкуренности.
Когда мы с приземлённым и далёким от искусства мужем-автослесарем пытаемся убедить сестру найти себе нормального мужика, на нас обрушивается вся семья. Называют мещанами, которые думают только о деньгах. Поминают Айседору Дункан и других жён поэтов и писателей. Кричат, что мы ничего не понимаем.
Да, я не понимаю. Не понимаю, как можно тащить по жизни такой груз, да ещё и получать от этого кайф. Не понимаю, как изменится запах и вкус дерьма, если назвать его лепестками роз.
А меня страсть как задолбали адепты культа белого пальто. Характерный пример мы наблюдаем в недавней истории, где девушка читает «Сумерки», «Голодные игры», «Пятьдесят оттенков серого», Коэльо и Донцову, чтобы «быть в курсе того, что происходит в литературе», а потом с гордо вскинутой головой идёт на форумы ругать прочитанное.
Если где-то поставят красивый памятник, сразу отовсюду налетают чайки-голуби, чтобы на него нагадить. Они-то птицы, им простительно. Но есть же порода людей, которая ведёт себя так же. Стоит какому-то произведению добиться успеха у публики, как эти человекоголуби тут как тут — спешат высказать своё особо ценное мнение, что произведение-то — отстой, автор — мудак, читатели/зрители — тупые овцы, и только он, голубь сизокрылый, высокого полёта птица, зрит истину.
За всеми этими «читаю, чтобы быть в курсе» намётанный глаз мигом вычленяет его, человека-голубя. Как вычленяет? Очень просто. Ни один нормальный читатель, не ставящий себе заранее цель «прочитать, чтобы обгадить», не поставит на одну полку пять таких разных и по качеству, и по жанру произведений, как книги Майер, Коллинз, Джеймс, Коэльо и Донцовой. Тут, очевидно, была сделана выборка того, что на слуху (читай: вызывает попоболь у голубя), и всё это автоматом записано в «макулатуру». В принципе, по фразам типа «эти ваши „Сумерки“ и „Голодные игры“» можно вычленять людей-голубей с 99-процентной вероятностью.
Та же ерунда, что с книгами, у нас творится в кино. Там под удар попадают фильмы вроде «Мстителей» и «Тёмного рыцаря». Некоторые особо ретивые голуби даже носятся туда-сюда по интернету с кличем: «Давайте коллективно снизим оценку этим фильмам на IMDb, такой треш не достоин быть в топ-250!»
Я работаю и учусь одновременно. Чувство усталости, «каши в голове» знакомо мне не понаслышке. Приходить в себя я предпочитаю, играя в несложные игры на ноутбуке, реже — вытаскиваясь с собакой в парк. Всё это, согласитесь, дело вкуса. Однако меня искренне задолбали люди, оправдывающие Донцову и её коллег по цеху.
Понимаете, основная претензия к той же Донцовой — вовсе не отсутствие философских глубин. Основная претензия — грязь и пошлость. Это литература, после прочтения которой хочется вымыть тело с мылом. Это отсутствие положительных героев — скучающие миллионерши, взяточные менты, хамоватый «простой люд». Это похоть и насилие, секс и криминал; никакого проблеска высоких чувств, тёплого человеческого участия.
Возьмите для сравнения «Гарри Поттера» Роулинг (тоже ведь не Брехт и не Камю). Красивая история о любви и дружбе без лишней философии и навязчивой морали.
Я вовсе не собираюсь ставить к стенке всех любителей литературного мусора и псевдонаучной хрени. Это ваш выбор. Просто задумайтесь на минуту: именно художественные произведения, фильмы и книги, во многом формируют наше мировоззрение. И до тех пор, пока вы будете читать Донцову, вы будете считать пьяницу Петрова, убившего сожительницу, обычной правдой жизни, а не человеческой трагедией, недопустимой в здоровом обществе.
Я организую хорошие праздники. Люблю, когда после праздничного вечера люди звонят и благодарят.
Кто меня задолбал? Нет, ни заказчики, которые за десять килорублей хотят «вау», ни люди, которые не знают, чего хотят ( («Сделай как… Короче, ты же лучше знаешь»). Меня задолбали творческие личности.
Какого пестика ты, девушка, танцующая со змеёй, в последний момент пишешь мне эсемеску со словами: «Мой питон поел и стал ленивым, я не приеду»?
Почему ты, вокально одарённое тело, приезжаешь с опозданием и драконьим выхлопом, поёшь одну композицию вместо оплаченных пяти и начинаешь дуться на меня, когда я отказываюсь платить оговоренную сумму?
Почему ты, о великий чудо-шоу-мыльных-пузырей, приезжаешь без плёнки, заливаешь своим раствором (который, к слову, не держится) весь пол и платья всё же рискнувших попробовать и плачешь, что тебя не понимают и кидают на деньги?
Да, сейчас я не работаю с такими людьми — есть проверенные, которые не подведут. Но нет-нет, да появится на горизонте «восходящая звезда» с интересным номером и непомерными амбициями. Что ж, show must go on…
Никто не знает, как писать хорошие стихи. А вот как не писать плохие — информации гораздо больше.
Для начала попробуйте соблюдать размер. Говорят, это очень просто. Впрочем, не раз попадались в сети образцы, которые авторы заботливо именуют «стихотворениями»: невнятно-помпезная проза, иногда разбавляемая чем-то рифмоподобным. Чаще всего это следствие отсутствия чувства ритма, которое пытались привить на уроках литературы. «Высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить, не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить». Ну так и не лезьте вы в стихотворцы! Нет, лезут.
Любое правило можно нарушить, если делать это гениально. Только не надо при этом брать пример с гениев. Рифмующиеся строки традиционно имеют одинаковое количество слогов. Если вы не умеете следовать этому правилу — не надо оправдывать его нарушение тем, что так делали Пушкин с Лермонтовым. Они умели хорошо писать стихи по правилам — и могли почувствовать ту грань, где от этих правил можно и нужно отступить. Вы же просто не умеете их соблюдать, вот и результат выходит несравнимый.
Больная тема — рифма. Башлачёву можно в одной песне дважды рифмовать «кровь — любовь» (в разных падежах). Вам нельзя. Вообще нельзя, совсем нельзя и будет нельзя, пока на эту рифму вообще обращают внимание при первом прослушивании. То есть, за исключением одного-двух человек на поколение, нельзя никому и никогда. Просто уберите эти два слова из концов ваших строчек. Забудьте про них.
Вообще, почитайте Маяковского. Он со всей пролетарской прямотой иногда выкладывал на блюдечке такие вещи, которых, кроме него, никто и никогда открытым текстом не говорил. «К рабочему надо идти серьёзней — недооценили их мы. Поэты, покайтесь, пока не поздно, во всех отглагольных рифмах». Вы ведь надеетесь, что ваш слушатель — не простой рабочий, а нечто более возвышенное и утончённое. Так тем более — разве можно рифмовать «видеть — ненавидеть»? Да, срифмовать два глагола одного спряжения в одной форме легче, чем искать интересную рифму среди существительных и наречий. Но эта простота оборачивается против вас, делает стихи пресными и постными.
Давным-давно сказал Гораций: «Чаще поворачивай стиль». Стилом тогда писали, а его задним концом стирали написанное. Если бы нынешние горе-поэты умели стирать избыточное! Увы, их оды разрастаются на страницы там, где смысла не хватает и на абзац, а образов — на полтора предложения. Стихи подчиняются тем же правилам, что и проза, только строже. Стихи можно и нужно править, ужимать, отбрасывать лишнее.
Наконец, последний и самый главный вопрос: зачем вы пишете? Что вы хотите сказать прямо сейчас? Ничего? Вам нужно уважение окружающих, вы хотите проявить свою утончённость, поздравить коллегу с днём рождения или выпендриться перед девушкой? Найдите другой способ. Можете не писать — не пишите.
Не пишите, пожалуйста. А если написали — не просите меня оценить. Если попросили — не настаивайте. Если настояли — не обижайтесь. Ну, а если обиделись — уйдите со своей обидой подальше.
Если ты поэт, приятель, то запомни навсегда: В том, что ты поэт, под пулей не сознайся никогда!
А иначе — «тыжпоэтом» окрестит тебя родня, И начнётся: «Скоро… Это… Ну, ты вспомни про меня, 37 годов — це праздник!» И на каждом торжестве Должен двадцать три поэмы удержать ты в голове.
Ты по памяти им должен это воспроизвести — Тыжпоэт, ядрёна муха, так читай же, мать ети…
То что болен, то, что скромен, — не волнует, встал — и вслух! Так, чтоб сердцу стало томно, так, чтоб схватывало дух! А не можешь — ну, чего там, разве ж в этом много бед? Только над тобою сонмом всей ватагой: «Тыжпоэт!»
Если просят странной рифмы к слову «Кирикуличи», Ты не думай не минуты — пару строф им настрочи, Подгони по ритму строчки и эпитетов плесни — Так, чтоб им без заморочек. Ты ж поэт, а не они.
Если ты поэт, приятель, — с горла пей, ходи в кабак. Сам Есенин пил — как можно с нашей лирикою так? Выбрось комп и навигатор — тыжпоэт! Читай с листа! В общем, в обществе без мата жизнь поэта непроста.
Я закончу мысли просто, я стихи закончу так: Тыжпоэтом быть непросто. Тыжпоэт поэту — враг.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li