Сегодня наведалась к нам наша горячо любимая соседка-пенсионерка. Пришла, говорит, кран у неё капает:
— Это вы, наверное, что-то делаете с водой. Стираете-моете-убираете? — Нет, я водой не пользуюсь, недавно пришла. — А почему у меня кран капает тогда? — Наверное, у вас кран старый. — Утром не капал, я пошла за хлебом, прихожу — капает. — Ну, всё когда-то случается впервые. — Вы, может, стирали? — Нет. — И водой не пользовались? — Нет же! Дело не в нас — у вас кран старый, прокладку менять пора. — И что мне делать? — Попробуйте вызвать сантехника.
Ещё 15 минут предположений и попыток убедить меня в том, что я пользовалась водой.
— Дайте я пройду посмотрю. — Нет, у меня всё в порядке, ничего не течёт, и водой я не пользуюсь. — А когда ваша мама придёт? — Зачем она вам? — Поговорить. — Она скажет вам то же самое. Вечером. — Во сколько? — Не знаю. — Нам с ней будет проще друг друга понять, а то вы так ко мне отнеслись!
Я состою в поисковом отряде — эхо войны глушим. Ездить на вахты памяти и поисковые мероприятия в места, не столь близкие к городу, приходится на электричках. Ездим мы на выходных, а что в эти славные деньки может происходить в электричках загородных? Правильно, количество людей на метр квадратный может превышать адекватные значения. Так вот, почему же мы должны терпеть от дам и мужчин в летах оскорбительные замечания по поводу:
а) Размера рюкзака на полу. Пардон, ваши тележки и баулы едва ли меньше, а по ногам вы ими лупите так, что даже через армейские боты чувствуется. А свои рюкзачки вы тоже не любите снимать.
б) Внешнего вида. Да, камуфляж. Да, пахнет дымом и болотами. А как он должен пахнуть после двух суток, где у костра и на «раскопе» проходит до 70% времени? Вам ещё везёт, что мы ботинки и сапоги стараемся чистить от неприятных вещей, в отличие от ряда личностей.
в) Стиля речи. Говорим о снарядах. Говорим о раздолбаях, что снаряды порой после раскопок оставляют прямо в лесу. Говорим о трофейной группе родного района, что, мол, спит и видит доказать, что мы «чёрные», и конфисковать всё, вплоть до лопат и металлодетектора. Да, порой мы не стесняемся в выражениях, но стоим группой и говорим негромко. Реплики в стиле «Закройте свои поганые рты, молокососы» не радуют совершенно.
г) Наличия «ксив, купленных родителями». Уж простите за наличие спецудостоверений, которые, к слову, мы ждали от администрации три месяца. Нам, наверное, при каждой проверке на «чистоту» нужно кататься в отделение милиции к чёрту на кулички?
И, наконец, то, что побудило меня написать всё это. Если в вагоне дышать даже сложно, а стоять приходится в позах, коим могут позавидовать самые причудливые скульптуры, то как я могу вежливо реагировать на фразу «Разобью очки, если морду свою от меня не уберёшь» от дачницы преклонных лет? Мне тоже нет удовольствия вас созерцать и нюхать, но я не могу вывернуть шею, чтобы вас вообще не видеть.
Вы жалеете врачей, милицию, учителей, продавцов, охранников и представителей прочих профессий и даже субкультур. Наше «увлечение» никак не оплачивается, мы легко можем отдать богу души, просто слишком сильно вогнав лопату в землю, побеспокоив сверх меры «лимонку» или иной взрывоопасный предмет. Проявите же понимание и к нам.
Покупаю молоко на рынке. Обычно оно в таких новых пластиковых бутылках с запаянным кольцом на крышке. Продавцы там каждый день разные — какой-то график у них, конечно, есть, но подстраиваться не получается.
Сегодня, например, я попала на бабулю-предпринимательницу. Быстро так бутылку в пакет сунула мне и завязала. Смотрю, а бутылка-то от популярной химической газировки — без этикетки, конечно, но производителя выпуклые буквы выдают. И пыль какая-то в резьбе крышки. Возвращаю вежливо молоко: «Мне, пожалуйста, в новой бутылке». В ответ бабуля удивлённо говорит, мол, это домашние бутылочки у нас, сами пьём и моем. А в новых нетути, милая, ага.
Так противно! От стариков как-то вранья и подвоха не ожидаешь. А ей поверить — так они всей семьей круглосуточно эту газировку пьют, ей стирают и полы моют, потому как бутылок таких у неё целая батарея.
Работаю в модельном магазине: самолёты, танки, автомобили, сборные или уже готовые коллекционные. Работу свою люблю, но горе-покупатели уже достали.
Дедок долго разглядывет коробки, увидел Як-3 с немецкими крестами. Спрашивает, смотря на меня как на фашиста, отчего у советского истребителя немецкие опознавательные знаки. Я ему объясняю, что самолёт трофейный, перекрашенный на немецкий лад, зато есть пять вариантов советских асов. «Шизофрения какая-то!» — изрекает он и уходит.
Парень с горящими глазами разглядывает какую-то модель, примеряется, купить или не купить. Сзади подходит его девушка, видит, на что он собирается потратить деньги, и с ехидством: «Ты что, маленький — игрушками играться?» — отвлекает его в зал. В руках барышня держала игру про Барби.
Безумно умиляют дедушки-бабушки, которые ошибаются номером и при этом не извиняются, признавая свою ошибку, а качают права. Конечно, меня с детства учили относится к пожилым людям с уважением, но иногда их поведение — ни в какие ворота.
Первая история произошла году в 2005, кажется. Кто-то разместил в рекламной газете объявление о ремонте окон. Видно, наборщик ошибся и перепутал одну цифру, и в печать пошло объявление с номером мобильного моего папы, который к ремонту окон не имеет никакого отношения. Начали звонить люди по несколько раз на дню; папа вежливо объяснял, что он никакие окна не ремонтирует. Всё шло нормально, пока как-то раз не позвонил какой-то дед.
— Алло, я по поводу объявления, мне бы окна отремонтировать. — Извините, пожалуйста, но вы ошиблись, я не занимаюсь никакими ремонтами. — Но вы же давали объявление в рекламную газету «***»! — Возможно, при наборе перепутали одну цифру, и получился мой номер, но я лично никаких объявлений не давал. — Вы просто не хотите мне помочь! — Да я бы с радостью, но не умею. — Да как вы смеете! Да я буду жаловаться!
Папа извинился и повесил трубку — дед звонит опять. В общем, в течение недели никто до папы дозвониться не мог, потому что дед наяривал без передыху. В конце концов папа не выдержал, позвонил в газету, и объявление заменили.
Вторая история произошла года два назад. Сижу дома, звонит телефон. Снимаю трубку, слышу голос женщины лет 60–70:
— Алло, здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Людмилу Васильевну. — Извините, здесь такая не проживает. Должно быть, вы ошиблись. — Но это же номер xxx-xx-xx? — Нет, это номер xxx-xx-xy. — Да как вы смеете мне врать?! Позовите Людмилу Васильевну! — Простите, но здесь действительно нет никакой Людмилы Васильевны. Вы ошиблись номером. — А что вы делаете в её квартире?! Как вы туда вломились?! — Я в этой квартире живу уже восемь лет, может, вам паспорт с пропиской показать? — Да нет у вас никакой прописки, вы её подделали, чтобы Людочкину квартиру заполучить!
В общем, мне было недосуг с ней спорить, и я повесила трубку. На следующий день приходит наш участковый, а с ним какая-то бабуля. Открыла дверь мама. Не успел участковый слова сказать, как бабуля вламывается в коридор и начинает орать, что мы забрали у её Людочки квартиру, ремонт в ней сделали и вещи свои принесли. Участковый делает маме знаки, мама улыбается и выносит три наших паспорта. Бабуля тщательно изучает все три странички с отметкой о прописке; до неё доходит, что паспорта и прописка настоящие, и, не попрощавшись и не извинившись, бабка удаляется. Участковый извиняется и закрывает за собой дверь.
Обожаю своих соседей! В подъезде старушка хватает меня за руку и строго смотрит в глаза:
— Нельзя столько с мужем забавляться! У него всё отвалится, а у тебя кости разойдутся.
Я её в первый раз вижу, а она, видите ли, в курсе, кто я, где живу, знает, что я замужем и что мы любим секс. Уточнять остального я не стала. Старушка придержала меня и добавила:
— Разойдутся-разойдутся. Не давай ему, говорю, пускай привыкает!
Ехала в автобусе. Заходит бодренькая бабуля и из всех пассажиров (а это подростки и мужчины в расцвете сил) почему-то сгоняет с места беременную девушку лет 25.
— Я старенькая, а ты молодая, постоишь!
Девушка спокойно встаёт и с улыбкой отвечает:
— Конечно, постою, я ведь молодая, а вы старенькая. — Ты меня старухой обозвала?!
Я поражаюсь российскому менталитету. Практически все считают, что анимация — исключительно для детей.
Работаю в видеомагазине. К прилавку подходит старушка с мальчиком лет шести и протягивает мне диск с «Эльфийской песнью» (18+ из-за жестоких сцен, крови, оторванных конечностей и частичной обнажёнки). Я ей честно говорю (сам-то я анимешник, знаю, о чём говорю), что этот фильм совсем не для детей. Бабушка заявляет, что её жизненный опыт богаче, чем у меня, и она знает, для кого делаются «мультики». Более того, её внучок очень «умненький» и поймёт сюжет. Смирившись с тем, что психике ребёнка неотвратимо настанет каюк, повторно предупреждаю для очистки совести и продаю диск.
На следующий день старушка приходит на разборку:
— Да какой изверг рисует такие мультики? — Это не мультики, это аниме. Совершенно другой жанр. — Да что вы говорите!
В интонации чувствовалось, что она считает меня недоразвитым. Её понесло основательно: ребёнок, мол, боится спать один и нервно вздрагивает при виде девушек с красно-розовым цветом волос. В общем, на психику наложило основательный отпечаток всё, что мальчик успел увидеть на экране, пока старушка хлопотала на кухне. Пришлось отправить её к менеджеру, иначе и моей психике был бы конец.
В итоге бабуля согласилась заменить диск. Пробивал покупку уже не я, но знал, что выбор пал на «Хеллсинг». Чувствую, завтра она меня задолбает опять.
Работаю в маленькой редакции. Звонок. Беру трубку. Судя по голосу — бабуля. Не давая мне сказать и слова, тараторит:
— Дочк, чё такое приспособление к новым условиям? — Акклиматизация, наверное... Вам это зачем, вы куда вообще звоните? — Я кроссворд тут разгадываю. Это ведь газета? Ты мне по буквам продиктуй, я не успела записать-то. — А почему именно нам позвонили? — спрашиваю, продиктовав слово. — (с возмущением) Ну как же, вы же газета, вы же умные там должны быть все! Ты до скольки, дочка, работаешь сегодня? — (в панике) Уже ухожу, на встречу опаздываю, до свидания, примите и прочее...
Хорошо, что телефон с определителем номера. Бабулька звонила вчера ещё раз семь и сегодня с утра уже парочку. Теперь будет знать, что в редакции все не только умные, но ещё и неуловимые.
На днях порадовал очередной поэт. Приходит, приносит откровенную лажу. Отмазки у меня стандартные: стихи мы не ставим, места у нас нет, обратитесь в специализированное издание, например, журнал такой-то, тем более редакция в этом же здании на первом этаже, ла-ла-ла... Мужичок, вздыхая: «Я там был уже. Не взяли — сказали, стихи слабые». Спрашивается, зачем ты принёс их нам? У меня на лбу написано, что я в двадцать раз тупее главреда журнала, и твои стихи мне покажутся шедевром? Или наши читатели не такие придирчивые?
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li