Задолбали нежные и ранимые покупатели/потребители/пассажиры (нужное подчеркнуть). «Ой! На меня охранник не так посмотрел... Ах! Мне в магазине нагрубили... Ушёл, и больше в этот магазин ни ногой». Настоящие герои! Хамоватые охранники и продавцы ночами, блин, не спят, ворочаются с одного бока на другой, думают: «Чё-то к нам тот обруганный не ходит, как же мы тут без него?»
Народ! Где здравый смысл в ваших поступках? Если мне нравится магазин, то никакая свинохамка или быдлоохранник не смогут отвадить меня оттуда. Напротив, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы либо их оттуда уволили, либо они улыбались фальшивыми (других мне не надо) улыбками.
Методов масса — записываем. Начинаю я с простого разговора с указанием на обращение, которое мне не понравилось. Если действия не возымело, прошу пригласить непосредственного начальника. Начальник не проникся? Подайте сюда книгу жалоб и предложений. Запись я делаю с указанием адреса или телефона. Если через две недели нет отчёта по моей жалобе — здравствуй, общество защиты прав потребителей. Нет реакции на составленную претензию (такого в моей обширной практике не было) — суд.
Вот так. Времени на это уходит немного, угроз и анонимных звонков на телефон не поступало — не такие уж они дураки. Если попадётся совсем твердолобый владелец магазина, пойду в суд, потому что за мной правда и закон.
Хватит показывать спину — развернитесь и дайте отпор тем, кто этого заслуживает.
Расскажу я о тётке в одной из касс, продающих билеты на пригородные поезда ярославского направления. Живу я на станции Циолковская (ехать полтора часа от вокзала), а работал в то время на станции Москва-3 (ехать десять минут). Соответственно, цена на билеты разная. После университета проще всего добраться до работы было именно на электричке, и я радостно покупал билетик до Москвы-3.
В один прекрасный день меня немножко переклинило:
— Здравствуйте, мне, пожалуйста, билетик до Циолковской... Прошу прощения, ошибся, до Москвы-3. — Ага, конечно, сейчас купишь билет за десять рублей и поедешь до Циолковской, знаю я вас! Не продам! — Прошу прощения, я действительно ошибся, на Циолковской живу, на третьей — работаю. — Не продам. Либо бери до Циолковской, либо вали!
Пришлось купить в другой кассе, но осадок оставило крайне неприятный.
Еще однажды мне дали сдачу с ошибкой в пятьдесят рублей, естественно, не в мою пользу. После требования пересчитать тетка ойкнула и дала то, что причиталось изначально. Только я отошёл от кассы, как она меня догнала и диким ором, с матами, размахивая около моего лица руками, высказала, что я жулик, вор, обманул её, такую несчастную. С трудом перекричав её, предложил позвать милицию. Ретировалась.
Есть у нас в городе магазин торговой сети модной одежды N. Я туда не хожу, но однажды приехала подруга и оставила там крупную сумму. Ей дали дисконт, который она оформила на меня — сама всё равно не местная.
И тут началось! Днём и ночью мне посыпались SMS: «У нас грандиозные скидки! Новая коллекция! Распродажа!» Достало чудовищно. Как-то на очередное «Приходите за покупками! С любовью, ваш N» я отправила обратно: «Задолбали спамом! Ещё одна SMS — пришлю вирус. С любовью, ваш клиент».
Думала, поможет — ан нет. Через неделю опять спам валится. На следующую SMS, подумав, ответила так: «С данного номера на ваш сотовый телефон получен вирус. Номер должен быть удалён с сим-карты телефона в течение шести часов, иначе вирус будет активирован, а телефон — уничтожен». С тех пор про рекламу магазина N я забыла.
По закону никакой магазин не имеет права требовать от покупателя оплаты товара, который он не покупал. В магазинах самообслуживания стоимость товара, который могут случайно разбить или испортить покупатели, включена в цену остальных товаров. Оплатить испорченный товар покупатель обязан только в случае умышленной порчи, но это ещё нужно доказать. В любых других случаях виноватым оказывается магазин — значит, администрация не сумела создать нормальных условий для покупателей.
Тем не менее, сколько раз я видела, как ушлые продавцы пытаются спровадить на кассу очередную бабушку, уронившую чашку с верхней полки! За ручку берут и шепчут тихонько: «Вы оплатите, а мы не будем скандал поднимать». И бабушка, боясь, что сейчас её прямо тут арестуют, идёт и отдает последние деньги за товар, который не покупала. Попробуй они такое скажи взрослому мужику! А вот сухонькой бабушке или вежливой и честной студентке, как в истории с канцтоварами — это пожалуйста! Задолбали наживаться на тех, кто не может или боится вам ответить.
Решила купить хорошую тетрадку. Есть такой магазин поблизости, с ассортиментом всё в порядке, вот только всё свободное пространство так старательно заставляют товаром, что и одному человеку не развернуться, а уж двум и подавно. Уж не знаю, какой смысл в этом — воздух, что ли, экономят...
Случилось то, чего я и боялась — снесла стопку тетрадей на грязный пол. Пришлось платить. Я человек честный: достаю кошелёк, но замечаю, что тесно до ужаса.
— Аккуратнее надо, — бросает на меня презрительный взгляд продавец.
Аккуратнее — так аккуратнее. Тетрадку я купила в соседнем магазине, где воздух не экономят и нужно сильно постараться, чтобы что-то свалить на пол. А в этот больше ни ногой — вдруг ещё какая трагедия случится?
Занесло как-то меня в понедельник летом в полдень в ГУМ. Есть хочу. В сортир хочу. Иду по практически пустой центральной линии. Тут ко мне подгребает радостный кекс в костюмчике и лаковых гадах и давай вещать, что мне необычайно повезло: у них в турбюро на втором этаже проходит презентация и розыгрыш бесплатных путёвок, а на Гоа можно слетать со скидкой 80%. Спокойно замечаю:
— Не напрягайся, брат... Я шесть лет на Черкизоне отработал. — Извини, брат, — мгновенно ответил парень.
И кафе тут же показал — то, в котором сами питаются. И до туалета лично проводил, даже пальцем в дверь ткнул.
Долго терпел вас, любимые районные аптеки... Натерпелся!
Уважаемые вы наши продавцы здоровья, я понимаю, что вам очень страшно оставаться на ночь на дежурство в круглосуточной. Я свыкся с тем, что после 22:00 товар выдается через окошечко в двери — окей, пусть. Я давно привык, что нужно в дверь позвонить не раз и не пять, пока вы переборете свой страх вылезти из-под стола и открыть «непонятно кому» окошко, соизволив пробурчать под нос: «Чё надо? Шастают тут наркоманы всякие...»
Ладно ещё выгляжу я вполне прилично. Люди добрые, не дай бог у вас прихватит поджелудочная или печень, и вы такие скрюченные, с очень неприятными ощущениями потопаете в аптеку. Можете даже не идти — вам не откроют. Знаете, почему? Да потому: «Ходють наркоманы с ломкой — жизни не дают! Пшёл вон!»
А эта история стала последней каплей. Около часа ночи любимая кошка начала неважно себя чувствовать, а через некоторое время прямо-таки умирать. После консультации с ветеринаром, который срочно сказал купить лекарство и вколоть кошке, я побежал в ближайшую дежурную аптеку. После пяти минут трезвона ко мне выплыла дежурная, неспешно и нехотя открыла окошко, окинув уничтожающим взглядом. Я стою весь взьерошенный, перепуганный, полураздетый:
— Здрасте. Нужны ампулы такие-то и пять шприцов маленьких инсулиновых, быстрее, пожалуйста, спасибо! — выдыхаю я. — Таким, как ты, шприцы после 20:00 не продаем. Вы, наркоманы, потом нам витрины бьёте! Вали, пока милицию не вызвала!
Пара секунд шока, сбивчивые объяснения, что у меня дома кошка умирает, что я заплачу впятеро больше. Ничего, кроме «Все вы так говорите!», из продавца я не вытащил.
В итоге всё нужное было заказано в одной из частных клиник. Привезли через пятнадцать минут. Слава богу, кошка продержалась и сейчас жива — спасибо им.
Уже потом я подумал: а что, до 20:00 наркоманы шприцы не покупают?
С некоторых пор стала раздражать манера продавцов складывать вещи. Покупаю джинсы, продавщица складывает их в пакет. Приношу домой — всё помято даже в таких местах, где это и представить себе сложно. Покупаю кофту — конечно, дома достаю из пакета пожёванную коровой тряпку. Покупаю ботинки или сапоги (твёрдые сами по себе) — заломано голенище, сбита набойка.
Недавно плюнула, стала отказываться от помощи и все коробки-свёрточки заворачивать сама. Нервы и вещи в порядке, можно жить. Но продавцы не дремлют!
Пошла покупать ватман для учебы. Попросила четыре листа. Продавщица начала сворачивать его так туго, что стало страшно за бедную бумагу. Скрутив листы в рулон диаметром около трёх сантиметров, она со всей силы прижала его прямо посередине к прилавку, оставив там огромную заломину и испачкав это место чем-то серым. На просьбу заменить я получила взгляд, полный ненависти: «Приходят тут всякие, ещё требуют чего-то».
