Задолбали «пяльщики». Нет, не только мужчины. Это явление не зависит от пола, возраста, национальности и каких-либо ещё более-менее очевидных признаков, кроме редкого умения нахамить… тем, что на тебя пялятся! В метро, маршрутке, на улице, в магазине — где угодно.
Нет, это не те, кто случайно остановил свой взгляд на мне. Не те, кто украдкой поглядывают на меня, в мою книгу или мобильный телефон, а когда встретишься с ними взглядами, стыдливо прячут свой. Не те, кто, улыбаясь или осуждая, посмотрят пристально и долго. И даже не те, кто просто от усталости уставились в одну точку, которой случайно оказалась я. Их всех я понимаю, даже очень. Нам всем подобное порой не чуждо. Задолбавшие же личности просто нагло пялятся на тебя, даже если ты это заметила, даже если сделала замечание, нагрубила, пригрозила, подколола, послала матом на весь вагон метро… Им всё нипочём!
Люди, поймите: у всех есть личное пространство! И нарушать его можно тоже по-разному. Если вы долго, упорно, оценивающе-пристально на меня пялитесь, мне, мягко говоря, неприятно.
Парни, которые хотят познакомиться, скажите прямо. Худшее, что произойдёт — я тактично откажусь. Причина одна: есть любимый человек. Но я не задену вашей личности, не нагрублю, даже могу пожелать добра, удачи и хорошей девушки в будущем.
Девушки и женщины, которые пытаются что-то рассмотреть на мне, спросите прямо. Я скажу, не пожалею информации, честно: я такая же девушка, как и вы.
Мужчины за 40, которые тоже хотят познакомиться, пялясь мне в висок (книгу, телефон), предложите прямо — см. пункт про парней.
Люди, которым просто интересно, что я смотрю или читаю, расспросите прямо. Я расскажу, даже посоветую книгу или журнал.
Женщины за 40 и бабульки за 60, если вам не нравится что-то во мне и вы жаждете сделать замечание, валяйте уже, а то задолбали пялиться. Да, крашусь я. Да, в метро. Нет, не считаю это неприличным. Нет, прокладку не стану менять. Да, идите на все три буквы или попробуйте сделать замечание, скажем, пьяному гопнику, который тут же пристаёт к женщине. Ах, слабо? Ну и молчите, главное — не пяльтесь. На адекватное замечание я среагирую адекватно всегда.
Сегодняшний случай в метро добил. Субъект в итоге сказал, что знакомство со мной ему «на хрен не упало», а пялился он на мой телефон! Ага-ага. Он у меня в районе виска был, точно.
Люди, если вы себя узнали или подобным страдаете, перестаньте! Это бесит, просто бесит.
Утро. Стандартная московская пробка до метро. Заскакиваю на ходу… на ползу… на стою… короче, в стоящую мёртво посреди дороги маршрутку в надежде уютненько там разместиться и в тишине и покое почитать книжечку, пока это корыто черепашьим шагом продвигается к пункту назначения.
Ага, не тут-то было! В маршрутке меня встречает мерное бормотание бабушки, держащей на коленях мажорно-розовую внучку и объясняющей этой самой внучке основы мироустройства.
— О, Ксюшенька, посмотри, тётя вошла… Что надо сказать тёте? Тёте надо сказать: «Здравствуй, тётя». Ксюша, поздоровается с тётей, Ксюша хорошая девочка. Ксюша всегда здоровается с девочками, с мальчиками, и если тётя зашла, то и с ней надо тоже поздороваться…
Расплатившись с водителем и состроив безучастной к происходящему Ксюше дежурную улыбку «ах-как-я-вас-всех-люблю-с-утра-в-понедельник», протискиваюсь на свободное место. По дороге не забываю записать бабуленции отдельного «добрячка» за «тётю». Чтоб вы знали, 20-, 30- и даже 45-летним барышням гораздо приятнее слышать о своей персоне «девушка» (даже когда это определение катастрофически грешит против истины) или, на худой конец, «женщина», но уж точно не «тётя». Потому что тётя — это либо сестра твоей матери/отца, либо некое аморфное существо с тяжёлым характером, орущее на тебя из-за прилавка советского гастронома. Третьего не дано. Ну да чёрт с ним. Понедельник же. Чего ещё от понедельника ожидать?
Тем временем бубнящая бабушка не умолкает:
— Смотри, Ксюшенька, тётя идёт садиться, надо тётю пропустить, потому что Ксюшенька сидит — и тёте надо сесть. И тётя поедет, как Ксюшенька, сидя в машинке. Как Ксюшенька едет? Хорошо Ксюшенька едет. Сидит у бабушки на коленках и едет в маршрутке. Вот такая Ксюша…
Раскрываю книжку и пытаюсь погрузиться в чтение. Хрен.
— Ой, Ксюшенька, бибика! (Вот уж действительно невидаль: бибика в московской пробке.) Ксюшеньку напугала бибика? Напугала бибика Ксюшеньку? Какая нехорошая бибика. Ну, ничего, ведь бибика не сильно напугала Ксюшеньку? Не сильно бибика напугала Ксюшеньку. А и правда — что её бояться, бибику-то…
Пардон, мадам, вы не родственница тому самому кэпу?
— А Ксюша у нас что делает? — продолжает вопрошать бабуленция. — Ксюша у нас смотрит в окошко. И тёти смотрят в окошко, и дяди. Все смотрят в окошко, так же, как Ксюша. Смотри, Ксюшенька: и дяди, и тёти — все смотрят в окошко…
Начинаю нервничать, так как читать под этот монолог нет никакой возможности, но уговариваю себя, что бабка, в сущности, молодец: разговаривает с дитём, помогает ему познавать окружающий мир, чего большинство нынешних родителей не делают.
Меж тем девочка решает подать голос. Глядя на пешеходный светофор, изрекает: «Мякока!», на что тут же получает донельзя исчерпывающий ответ:
— Где морковка, Ксюшенька? Нет, это не морковка. Это человечек красненький. Что значит красненький человечек, Ксюшенька? Что надо стоять, а переходить нельзя. А вот человечек зелёненький. Что значит зелёненький человечек?.. Ой, а вот он уже опять красненький. А красненький человечек, Ксюшенька, что значит?..
Чую, что бабка входит в цикл, из которого не будет выхода, но тут ситуацию спасает девушка с соседнего сиденья, доставшая из сумки телефон.
— Ой, Ксюшенька! — радуется бабулька. — Смотри, что это у тётеньки? Это у тётеньки телефон. Тётенька достала телефон, тётенька будет звонить. Тётенька позвонит по телефону, и ей там ответят, и тётенька будет разговаривать по телефону…
На лице девушки с телефоном отражается сомнение: не огреть ли старушку «нокией», как завещал ещё незабвенный Родион Раскольников? Но девушка сдерживается, видимо, подумав о том же, о чём и я: в сущности, старушка занята благоугодным делом — воспитанием подрастающего поколения, и если её сейчас пристукнуть, то кто же выведет это самое поколение из мрака невежества?
Не догадавшись, какая опасность только что миновала её, бабка продолжает монотонно бухтеть:
— Ксюшенька, а где сейчас мама? Мама сейчас дома, мама смотрит в окошко, так же, как Ксюшенька. Только у Ксюшеньки окошко низко, а у мамы высоко. Мама на высоком этаже сидит, а Ксюшенька сидит в автобусе, Ксюшенька едет в автобусе, а мама осталась дома…
Натужные покерфейсы пассажиров оплывают прямо на глазах, словно восковые свечи. Оно и понятно: я вошла сюда пять минут назад и уже получила бонус в виде начинающейся мигрени, а они, бедолаги, уже минут десять-пятнадцать слушают бабкины излияния и молчат, потому что проорать «Заткнись, сука!» будет как минимум невежливо, а как максимум — травмирует нежную психику розовощёкой Ксюши.
Китайская пытка, однако, не прекращается ни на миг. В дело идут заоконные пейзажи, каждый элемент которых обрисовывается с такой тщательностью, что Айвазовский бы обзавидовался.
— А вот смотри, Ксюшенька: речка. Пока мы не подъехали к речке, но скоро мы подъедем к речке, и Ксюша увидит речку. Речка, наверно, замёрзла, потому что сейчас зима. Знаешь, что такое зима, Ксюшенька? Зима — это когда холодно, снежок и замерзает речка…
Чтоб вы понимали, с какой интенсивностью происходит процесс мозголожства, сообщу, что с момента моей посадки в маршрутку до момента пересечения речки мы проехали около 320 метров (только что измерила по Яндекс-карте). Триста двадцать грёбаных метров! А мозги тринадцати ни в чем не повинных пассажиров пробиты навылет в трёхстах тринадцати местах. А ведь все они, и я вместе с ними, могли спокойно дождаться автобуса, ползущего в каких-нибудь ста шагах позади маршрутки… Но кто же знал?
Мужественно пытаюсь абстрагироваться от бабкиного голоса и всё-таки почитать свою постапокалиптическую книжку, где как раз началась глава о каннибалах. Ага, щаз! Разбежалась.
— А вот смотри, Ксюшенька…
Заоконные пейзажи отличаются разнообразием. Речку проехали с горем пополам, зато теперь перед нами забор! Грех не обсудить с ребёнком такую достопримечательность. А после забора — выезд с автостоянки, вообще отрыв башки и тема для шестнадцати диссертаций.
Пассажиры угрюмо молчат. Покерфейсы, не выдержав нагрузки, трансформировались в гримасы страдания и ненависти. Впереди ещё один светофор. На светофоре — ещё один красный, как морковка, человечек. И второй, сука, зелёный. Как огурец. Оба ехидно посмеиваются над нами: они-то снаружи, им-то бабушку не слышно.
Бросив чтение, размышляю о том, что, наверное, с точки зрения норм общественного поведения не очень прилично выступать в замкнутом пространстве перед публикой, которая выступления не заказывала и, к тому же, лишена возможности сбежать из концертного зала. Но бабушку подобные сомненья не посещают, и сеанс вещания «радионяни» продолжается. Ребёнок, что характерно, молчит. Видимо, бабушкины сказки задолбали Ксюшеньку задолго до посадки в микроавтобус.
Голова, судя по всему, болит не только у меня. Женщина, сидящая напротив, явственно грезит о таблетке анальгина и полном рожке патронов, который она в порыве пацифизма не использует по назначению, а с удовольствием затолкает кое-кому кое-куда (и глотка при этом — не единственно возможный вариант).
И вдруг в гнетущей маршруточной тишине раздаётся ангельское пение. Бабка, на миг сменив пластинку, произносит сакраментальное:
— Остановите на следующей!
И народ замирает, не веря счастью: до «следующей» всего пара десятков метров, а значит, избавление близко! Разверзается дверь, и за целых две остановки до метро выметается бабка, подхватив розовощёкую Ксюшу. В едином порыве облегчённо выдыхают пассажиры. Боясь поверить своему счастью, они переглядываются с затаённой гордостью: «Ну что? Мы же ведь молодцы, да? Ведь вытерпели, не убили! Даже сукой не обозвали, хотя очень хотелось. Плюс 20 пунктов хорошей кармы каждому, согласны? Согла-а-асны!»
Любители поговорить, пожалуйста, думайте не только о себе, но и об окружающих.
Во-первых, на нерегулируемый пешеходный перекрёсток выходить можно, только убедившись в безопасности пересечения проезжей части. А ещё нельзя создавать помехи движению, то есть заставлять водителей менять скорость и направление движения. Можете открыть ПДД и убедиться лично.
Во-вторых, это Россия. И шанс встретить пьяного летуна здесь гораздо выше, чем в Германии. Между тем, противная статистика говорит о том, что в «пьяных» ДТП даже в благополучной Германии погибает ежегодно больше трёх тысяч человек. Масштаб трагедии сами посчитать в силах?
В-третьих, отвлечься может не только пешеход, но и водитель. А ещё у водителя могут отказать тормоза, случиться обморок и многое-многое другое. Да, если он собьёт кого-то, ему вымотают нервы и, вполне возможно, испортят жизнь. Только самому пешеходу и его близким легче от этого не станет.
Дорога — это зона повышенной опасности. И осознавать это должны все участники движения. Да-да, и пешеходы тоже!
А задолбало меня безответственное отношение некоторых людей к своей жизни. Из-за подобного поведения случается огромное число ДТП. Это вы учите детей переходить дорогу на красный. Вы учите их не смотреть по сторонам. Вы учите их не беречь жизнь — ни свою, ни окружающих.
Да, тётенька, ведущая маленького ребёнка по краю проезжей части вместо тротуара, это вы. И вам очень повезло, что довольно резко тормознул мужик, ехавший впереди меня от силы 50 по хорошо освещённой сухой дороге. Повезло, что я ехала медленнее и тоже активно прижала тормоз, вынудив шедшего сзади таксиста мало того что притормозить, так ещё и уйти в свободную левую полосу. Благодаря этому вы смогли благополучно завершить свой переход дороги в неположенном месте.
Да, мама с коляской, не глядя переходящая дорогу на плохо освещённом нерегулируемом пешеходном переходе, вас спас включённый фонарик в моей руке, над которым вы так забавлялись. Не будь его, водитель «девятки» в крайней левой просто не увидел бы вас из-за шедшего в средней полосе автобуса и точно не смог бы затормозить.
Я вожу машину — очень аккуратно и очень медленно. Но, выходя из неё, я становлюсь пешеходом. И я вас очень прошу: переходя дорогу, смотрите по сторонам! Заботьтесь о своей жизни и здоровье, а не уповайте на водителей. Лучше показаться смешным или опоздать на пару минут, но остаться целым и невредимым. И, ради всего, учите этому своих детей.
Как много уже говорили на этом сайте про такси! Что ж, добавим в тему извоза и злободневных ноток.
Какой бы хорошей ни была компания такси, в ней обязательно найдётся пара-тройка водителей из вчерашних жителей аулов. Начинается прекрасная поездка со звонка за полчаса до расчётного времени:
— Ай-вай, ахалай-махалай, я подъехалама, виходите уже, да?
Нет, не выходим — время указано не просто так. Второй вариант звонка — минут через десять после расчётного времени:
— Ой, щитоделать, нимагу дом найти, да? Как искать?!
Навигатор-то ему выдали, а пользоваться им не научили. И третий вариант:
— Я стою тут возле третьего дома, да? Ну, вихадите, пирейдёте чирез дарога… — и так далее, и всё это с диким акцентом, понять который практически невозможно.
Подойдём к машине. Похоже, последний раз её мыли где-то в прошлом году — у неё через грязь даже номер не виден. Внутри ситуация не лучше: кажется, в этой машине перевозили полк после учений, причём вместе с техникой. Очень хочется вызвать другую машину, но время не позволяет.
Поехали. Ох, поехали… Правила дорожного движения — это то, что писано для других людей. Повороты направо из левого (из трёх) ряда, проезд на любой сигнал светофора, подрезания других машин… Всё это под песни про Кавказ из аудиосистемы, мат-перемат «водителя» и его же рассказы о жизни (в перерывах между матом). Просьбы выключить мерзкую музыку и свой рот не действуют. Очень хочется дать в морду, но не хочется после этого попасть в ДТП.
Приехали. Сдача? Даже если она у него есть, он никогда в этом не признается. Зато обязательно предложит (и будет настаивать!) записать его личный номер, чтобы не звонить в компанию, а вызывать его сразу.
Будем справедливы: на десять подобных экземпляров найдётся один, способный вести себя нормально. Но подавляющее большинство ведёт себя как минимум наполовину так, как описано выше. Обычно я меняю компанию такси, если по моему заказу что-то подобное приезжает второй раз за месяц. Честно говоря, надоело уже — только подумаешь, что нашёл место без вышеописанного, как оно появляется снова. Отвратительно.
Едешь себе на машине вечером с работы… Ну, как едешь — пытаешься выехать из очередной пробки. Приёмник наигрывает незамысловатую мелодию, ведущие шутят свои незамысловатые шутки. Как обычно, кто-то что-то рекламирует. Реклама задолбала, конечно, но как-то всё равно относишься к ней как к плохой погоде: понимаешь, что мерзко, сыро и холодно, но ничего не поделаешь. Бывает, не успеваешь во время рекламы переключиться на другую станцию, и сразу приходит наказание.
Что там рекламируют — я не знаю. Давно отучил свой мозг не слушать, что они там впаривают: стопятисотое такси, которое отвезёт тебя даром, шины-самокатки, запчасти или аккумуляторы с гарантией лет на пятьдесять. Главное, что авторы такой рекламы сами не включили вовремя тумблер в своей башке, отвечающий за здравый смысл. Редакторы решили так: тема автомобильная, значит, и сэмплы в ней должны быть соответствующие.
Когда на сложном перекрёстке в час пик мне в ухо прилетает звук автомобильного клаксона, визг тормозов или звук полицейской сирены, я посылаю лучи поноса в карму «креативных» авторов такой рекламы. Не удивляйтесь, если в вашей жизни начнутся перемены не в лучшую сторону, поскольку армия автолюбителей ширится с каждым годом в геометрической прогрессии, а радио слушают в основном в машинах, водители которых вынуждены вертеть головой на 180 градусов в поиске источника звука.
Сегодня ездила на один из московских вокзалов, на своём веку переживающий уже третье название. Нужен был билет домой, и нужен был позарез, потому что скоро праздники, и через неделю я его уже не куплю.
Во-первых, автоматы, которыми заставлен весь вокзал, не принимают наличку. Хорошо, сама виновата, что забыла закинуть полученные деньги на карту. Побежала по всей Комсомольской в поисках зелёненького терминала, способного не только выплюнуть мне свой завтрак, но и сжевать из моих рук хрустящие бумажки. Думаете, он там хоть один есть? Наивные. Впрочем, может, был на Казанском, только до него и не добежала за нехваткой времени. Но это крупный, мягко говоря, банк. Неужели вы всерьёз думаете, товарищи, что такие терминалы должны на всю эту огромную площадь с тремя вокзалами быть только в одном конкретном месте?
Во-вторых, сам факт наличия автоматов, очень удобных, надо сказать, но не принимающих наличные деньги (да я бы даже сдачу на счёт детского дома перечислила или на телефон кому-нибудь забросила, мне не жалко), — явление такого идиотизма, который возможен только у нас, по-моему. Хотели как лучше, а вышло...
В-третьих, когда я добежала до касс, выяснилось, что из двадцати, что ли, одна выдаёт только билеты на заказ, ещё одна оформляет групповые заявки, две занимаются вообще непонятно чем, а открыты кроме них ещё две. Повторяю: Москва, столица, предпраздничная суета. Два десятка касс аж в два этажа. И замечательные, истинно советские очереди времён дефицита в две из них, потому что работают… ну да, только они, я уже сказала.
Я не понимаю: что не так в головах наших чиновников? Направление, по которому уходят поезда с этого вокзала, охватывает, кроме культурной столицы, ещё до хохота площадей. Поезда битком забиты. Отбоя от клиентов нет, в общем говоря. Чтобы избавиться от очередей в кассы, нужно предпринять совсем простые шаги: поставить автоматы, принимающие наличные деньги (не у всех, в конце концов, есть карты, вот не поверите, а ещё их потерять легко), поставить побольше терминалов, в которых счёт можно пополнить, и, чёрт вас дери, посадить работников если не в каждую кассу, то хоть через одну!
Но нет, мы лучше прокатим олимпийский огонь в космос. А то деньги кончаются, а мы ещё не выпендрились перед остальными странами, как у нас всё продвинуто и благополучно.
На работу мне, как и многим «замкадышам», работающим в Москве, выезжать приходится довольно рано — в 5:30–6:00. Езжу я на автомобиле: если в моём городе нет серьезной аварии или погодного коллапса, так получается вдвое быстрее, чем на общественном транспорте (про удобство, думаю, и говорить не стоит).
А задолбали меня «запиральщики». Это те люди, которые, паркуясь во дворе, раскорячат свою тачку, перекрыв пару чужих. Они искренне уверены: подсунув под стекло листочек 7×7 см (это которые офисные, для заметок, с клейкой полоской), да ещё зелёного цвета, на котором написан красной ручкой телефон «летящим» почерком, они выполнили свой долг дисциплинированного и воспитанного парковщика.
Я по жизни больше сталкиваюсь с «ночными запиральщиками». Представьте ситуацию: 5:20, раннее утро (а для кого-то и поздняя ночь), вы выходите из подъезда (заранее, чтобы погреть и почистить автомобиль от снега) и, направляясь к своему авто, обнаруживаете, что вы заперты, вам не выехать. Что обычно делает в такой ситуации человек? Конечно, все подумали о сигнализации: пнул колесо — и ждёшь. Нет. На улице ночь, и лично я на побудку всего дома готова идти только в крайнем случае. Нет, нормальный человек начинает обходить чужую машину со всех сторон в поисках бумажки с номером телефона владельца. Зимой это усугубляется тем, что за ночь может выпасть хренова туча снега — машина в пятисантиметровом слое, лобовое стекло не просто в снегу, а бывает ещё и в наледи, которую можно отчистить только скребком при обогреве изнутри, да ещё плюсом к этому всему на улице темнота. Супер, не правда ли? Делать нечего — берёшь щётку в своей машине, начинаешь скрести чужую, продираясь сквозь тернии к желанной бумажке. О, вроде что-то виднеется. Достаём телефон, включаем фонарик и пытаемся сквозь плохо почищенное стекло разглядеть чужие каракули. Вон та циферка — вроде семь, а вроде и на единичку похожа. Ладно, попробуем семёрку.
— Здравствуйте, это ваша машина?
В ответ — отборный мат. И я даже не обижаюсь, я могу понять людей, к которым попадают ошибшиеся номером в пять утра. Набираю последнюю единичку. Гудки, гудки… Абонент не отвечает. Продолжаю прозвон — второй раз, третий. Наконец сонный голос:
— Да. Моя. Да. Выйду. Пару минут.
Проходит не меньше десяти минут. Моя машина прогрета. Явление Христа народу! Из соседнего подъезда вываливается сонное чудо в трениках и пуховике, абсолютно не торопясь, садится в свою машину, наполовину почищенную мною, и отъезжает, открывая мне дорогу. Ни извинений, никакого обычного человеческого «так и так, вот так получилось, уж пардон», не-е-е, куда там. А что нам, кабанам? Ему на всех начхать, он никуда не торопится. Да я, в принципе, тоже: на работу уже прилично опоздала. На 10−20 минут позже выехала из дома — и родной город обрастает уже о-о-очень плотной пробкой, шесть утра — самое критическое время.
Люди, вы вообще хоть на минуту можете иногда подумать не только о своём удобстве? Слышали, как говорят: «Поставил машину — выйди, посмотри вокруг и на неё и подумай: а не припарковался ли я как мудак?» Почему мне, моему мужу и многим нашим соседям не в лом вечером объехать весь огромный двор и дворы близлежащих домов пару раз, дабы найти закуток, чтобы поставить машину, а вам проще приехать и встать так, что хрен кто проедет, зато под своим окном? Вы даже плевали летом на моё объявление под стеклом, что я уезжаю рано, а его было хорошо видно. Вы никогда не думаете о том, что человеку, которого вы заперли, реально просто не с чего будет вам позвонить: телефон разряжен, баланс нулевой или ещё что стряслось? Вы не думаете, что ему может внезапно потребоваться поехать среди ночи в больницу или в аптеку за лекарством ребёнку? В конце концов, вы сами что, мазохисты, и вам в кайф — особенно зимой, в темноту и мороз минус 15 — вставать ни свет ни заря и топать отгонять машину?
Не буду желать вам таких терпеливых автовладельцев, как я. Я буду звонить, стучать; если не дождусь ответа, или возьму машину мужа, или поеду на работу на электричке. Это идеальный для вас вариант. В чуть более плохом варианте вы получите гневную записку под стекло, а в самом худшем — у вас будут спущены колеса, нацарапана ключом некрасивая надпись на капоте и так далее. Люди бывают разные, кто-то не отличается выдержкой и хорошенько вас проучит. И будет прав. Того и желаю. Потому что реально задолбали.
Я не хочу ездить на работу в катафалке! И с работы в катафалке тоже не хочу. У меня вообще нет желания передвигаться по городу этим видом транспорта.
Водители маршрутных автобусов, я обращаюсь к вам. Зачем вы завешиваете окна плотной тёмной тканью до половины по всему периметру автобуса? Создаётся ощущение, будто везут всех нас не куда-нибудь, а прямиком на кладбище. Ездить приходится чаще всего стоя, и мне надоело всякий раз нагибаться, будто я жираф, и заглядывать под шторку, чтобы понять, где я еду и когда мне выходить, ибо остановки вы не объявляете. Хотелось бы наблюдать мелькающий за окном пейзаж, а не разглядывать похоронное убранство в мрачном полумраке, размышляя о бренности бытия.
Отдельное «спасибо» водителям-умельцам, которые додумались к шторам пришить ещё и длинную бахрому с кистями. Скажите, зачем вы это делаете? Думаете, это красиво? Задолбали!
Безумно задолбали автомобилисты, которые считают, что мир вертится вокруг них и их божественного «мицубиси-кольта». Вы только вдумайтесь: деятель летел на скорости 50 км/ч по ледяной каше, нарушил ПДД, не пропустив пешехода на нерегулируемом пешеходном переходе, напугал ребёнка и гордо поехал дальше по своём невероятно важным делам, пожелав ребёнку всяких мерзостей. Все-то у него виноваты: родители, дорожники… Один автор — д’Артаньян.
Дураков на дорогах много. Но опаснее всего вот такие вот дураки, которые, даже облажавшись, виноватыми себя не считают и продолжают вести себя как хотят до первого реального срока (некоторые, правда, даже сев, искренне удивляются, считая себя несправедливо осуждёнными).
Именно из-за таких д’Артаньянов моя знакомая, живущая в России, до сих пор (пятый класс!) водит ребёнка в школу за руку. Именно такой чудак на букву «М», стоя перед «зеброй» и пропуская пешеходов, вдруг резко подался на полметра вперёд (сзади резко подъехал другой чудак, и первый испугался столкновения) и толкнул переходившего меня. И таких историй миллион.
Я уже давно не живу в России. Каждый день, проезжая на велосипеде по одному и тому же маршруту, я вижу шестилетних карапузов с огромными ранцами, идущих на занятия. Карапузы и их родители уверены: в любой ситуации ребёнку ничего не угрожает. Потому что за рулём не д’Артаньян, а простой человек, у которого тоже, возможно, есть маленькие дети. Поэтому, подъезжая к переходу, он сбросит скорость заранее. На всякий случай. Ведь ребёнок может отвлечься, плохо видеть — да мало ли чего ещё.
Так вот, неуважаемый автолюбитель, мечтающий о том, чтобы будущие поколения росли в страхе и ужасе и перебегали дорогу максимально быстро, только убедившись, что в радиусе километра нет автомобилей: я желаю, чтобы у тебя и тебе подобных никогда не было детей. Ваш род не должен продолжаться.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li