Литература

Вот кого что, а меня задолбали книголюбы. Это просто какая-то новая психическая болезнь, расползшаяся по всем соцсетям и развлекательным сайтам. «Аррргх, читайте книги, читайте, с-суки!» — постят книголюбы, постят и постят, и всё им мало. «Книги — это целый мир! Сжечь мразь, выбросившую книгу!» А другие книголюбы выводят эти посты в топы, а слабенькие противящиеся им голоса минусуются, дислайкаются, сагаются… В общем, налицо все признаки тоталитарно-деструктивной секты, да ещё и добившейся пугающих успехов. Самое смешное, что большинство громко орущих о своих гигантских успехах в чтении за всю жизнь прочитало хорошо если произведения из школьной программы, а то и глянцевыми журналами ограничилось.

Квартира моих родителей была заставлена книгами от пола до потолка. Они были везде. Можно сказать, стеллажи с книгами заменяли обои. Очевидно, что в такой обстановке я научился читать в два года. Правда, при этом был единственным читающим членом семьи. Для остальных книги были просто… книгами. Никто их никогда не использовал по назначению, но и не выбрасывал, ведь это книги, это же святое! Оглядываясь назад, я понимаю, что большинство этих книг было страшной дрянью, устаревшими, скучными, а порой и просто вредными. Речи генсеков КПСС, опровергнутые ныне научные теории, макулатура «про войну», откровенная пропаганда и тому подобный мусор. Но выбросить нельзя!

Теперь у меня дома есть от силы пара бумажных изданий. Всё, что есть в электронном виде, я читаю в электронном виде. Всё, что есть не в виде книги, а, например, в виде фильма или комикса, я смотрю в виде фильма или комикса, невзирая на потенциальные потери. Я прочёл тысячи книг и смело могу заявить, что 95% из них — макулатура и информационный мусор, годящийся разве что на туалетную бумагу. Современным же любителям книг, пускающим слюни на каждый вонючий бумажный кирпич, могу пожелать одного: начать думать своей головой и не верить слепо всему, что написано.

Представьте себе: природа не наделила вас талантом писателя или художника, но какие-то идеи картин или рассказов то и дело рождаются в вашей голове. Что вы с ними делаете? Правильно — идёте к тем, кто умеет сочинять или рисовать.

Те, кто готовы творить бесплатно, отметаются сразу же. Это либо начинающие «таланты», которые готовы взяться за что угодно, лишь бы потренироваться, но красоты и изящества от них ждать не стоит (а если называть вещи своими именами — то «как курица лапой» и «деревня пишет грамотнее»), либо обещалки, которые могут сулить вам что-то месяцами, а то и годами, но так ничего и не сделать, ссылаясь на что угодно, и ни за что не признаются, что они заказ выполнять и не собираются.

С платниками тоже всё не слава богу. Творцу может не понравится или не быть близка тематика заказа, и он либо потребует сумму в разы больше (за психологическую нагрузку, видимо), или вовсе пошлёт куда подальше. При этом в его прайс-листе ни слова не будет о том, что он «фильтрует» заказы и вообще рисует только на очень узкую тему (например, только одних единорогов). Даже если нашёлся тот, кто готов нарисовать нужное и не требует за это слитки золота, расслабляться нельзя. Одна девушка взялась нарисовать портрет, а потом оказалось, что она всю жизнь рисует пейзажи. Портрет вышел страшным. При этом она хвасталась, что с её-то талантом она откровенно продешевила, и надо было за труды требовать больше.

Но даже если всё супер: автору близка тема, его творения действительно пахнут профессионализмом или хотя бы нравятся самому заказчику, — автор может принять заказ и… через пару месяцев рассказать слезливую историю о том, как [подставить любое слезливое событие от «меня парень бросил» до «у меня умерла любимая кошка»], и вежливо от заказа отказаться раз и навсегда. А потом окажется, что автор просто нашёл себе работу со стабильным заработком и частными заказами больше не занимается.

Творцы, задолбали! Если я хочу фанфик по Джеймсу Бонду, я не буду платить за него, как за «Войну и мир». Если я хочу картинку, где дерутся вампир и оборотень, я не буду платить за неё, как за Мону Лизу. «Типичный творческий» стало обзывательством из-за таких, как вы — жадных, самовлюблённых нытиков!

Люди, ну неужели так сложно реагировать на вещи, руководствуясь здравым смыслом, а не программой, установленной вашей последней мозгопрошивкой?

На днях вспомнилось мне одно из любимых стихотворений, которое знаю с детства, но только в русском варианте. А поскольку найти его по-английски мне не удалось, а поделиться с миром хотелось, да и уровень владения языком позволяет, решила сделать стихотворный перевод самостоятельно. Сказано — сделано: перевод готов, максимально приближён по смыслу к известной мне версии и выложен в социальную сеть. И вот как раз на этом этапе моё желание поделиться с друзьями вдохновением сменилось столь привычным в наши дни состоянием: «А на хрена мне вообще это было надо?»

Первым делом отреагировала пара феминисток. Дело в том, что в тексте фигурирует слово «мудрецы», по-английски трансформировавшееся в «wisemen». Именно оно привлекло тонны праведного гнева «свободных женщин», вернее, вторая его часть («men»). Мол, слово несёт определённую гендерную окраску, приписывая мудрость только лицам мужского пола, в то время как космические корабли (пардон, современные женщины) бороздят Большой театр… Ну, вы поняли. На мои попытки возразить, что в английском языке слово «man» может также означать человеческую особь в принципе, не обязательно особь яйценосную, и вообще, оригинал стихотворения был написан столетий так десять назад в Иране, когда никакое половое равенство во главе угла не стояло, к первой паре феминисток подключились ещё несколько, и на меня полилась новая порция помоев и обвинений. В том числе в пропаганде культуры, ущемляющей права женщин. Да вашу же налево, это даже не история, это литературный памятник! Какая, к чёрту, пропаганда? Какие, @#$%, права женщин, когда стихотворение вообще к женщинам никакого отношения не имеет? Последнюю мысль я даже не рискнула высказать вслух, ибо, по логике данных страдалиц, к женщинам имеет отношение всё. А то, что не имеет, ущемляет права, и так далее — упячка, адинадин.

Другой уникум усмотрел в тексте антирелигиозный посыл, причём откомментировал в таком тоне, будто я лично грубо оскорбила чувства всех существующих верующих. Я перечитала оригинал, перечитала перевод — не нашла ни намёка на то, о чём уникум говорил. Спросила напрямую, что именно вызывает у него такое ярое неприятие. Ответил: мол, в христианстве гордыня и уныние считаются смертными грехами, а в тексте и того, и другого в избытке. Скажу честно, у меня не сразу получилось даже гипотетически представить себе такое ядерное сочетание в одном человеке — лирическом герое стихотворения. А уж попытки судить древнеперсидский текст с точки зрения соответствия христианским канонам — это и вовсе выше моего понимания.

Ещё один красавец попытался мне мягко намекнуть, что неплохо бы использовать лексикон посовременнее. И это при том, что никаких тяжеловесных конструкций или архаизмов в моём переводе нет — просто использовала в некоторых случаях наиболее поэтичные синонимы. Но нет, это всё глупости и труха, молодёжи это не будет понятно. К слову, я переводила не для того, чтобы воспитывать подрастающие поколения на моём прочтении оригинала, — исключительно для себя и круга моих знакомых, максимально подстрочно. Но окей, давайте тогда уже и Вильяма нашего Шекспира перепишем на современный лад, а заодно наделим модными диагнозами — какое там, на фиг, соответствие эпохе? А что, Гамлет — галлюцинирующий фрик, страдающий вспышками агрессии; Офелия — суицидальная ванилька, а если в личной жизни Гертруды покопаться — так вообще ого-го, Фрейд был бы доволен! Абсурдно? Зато молодёжь схавает.

А знаете, что за стихотворение вызвало такую бурю неоднозначных реакций? В русской версии оно известно под названием «Романс старости», автор — Омар Хайям.

В общем, впечатление у меня сложилось нерадостное. Такое ощущение, что всеми вышеописанными руководит единственный активный скрипт, а вся прочая мозговая деятельность им наглухо блокируется. И если что-то вдруг не укладывается в программу, то его радостно, как небезызвестный Прокруст, пытаются обкорнать под свои зауженные стандарты. Задолбали — не то слово!

Задолбали «филологини», которые любимые литературные произведения приравнивают к священной корове. Я сама учусь на филфаке, и такие барышни, увы, составляют большую часть нашей группы. Тут совсем недавно одна такая в праведном исступлении сравнивала филологов с патологоанатомами. Что ж, смею её разочаровать: филолог — это и есть литературный патологоанатом. Расчленять текст, искать закономерности, понять, как именно трансформируется образная система как в рамках одного отдельно взятого автора, так и в рамках исторического процесса вообще. Зачем? Да познания ради, ибо филология — это наука.

Хороший филолог должен уметь беспристрастно смотреть на текст, даже если этот текст был написан его любимым (нелюбимым) автором. Даже если позиция автора кажется филологу дикой, неправильной, жестокой. Даже если текст у филолога вызывает отвращение (или, наоборот, приступ любви и обожания). Даже если автор в дневниках писал, что на самом-то деле герой положительный (отрицательный), филолог должен аккуратно сделать надрез и разбирать сам текст, отделив его от автора.

Противники разбора «любимого Есенина» и иже с ними! Строчки из-под пера автора ложатся не только благодаря тщательному сознательному подбору образов, эпитетов и метафор. Зачастую влияет подсознание — их выбор зависит от настроения автора, от школы, к которой автор, возможно, принадлежит, от окружения автора и ещё от целой кучи второстепенных параметров. А уж если говорить о характере авторских героев… Знаете, такое высказывание есть, что герои живут своей жизнью? Автор задаёт некоторые параметры, создаёт мир, населяет его персонажами, которые впоследствии, исходя из контекста, уже могут совершать поступки, отличающиеся от изначально задуманных автором.

А уж сколько критики в адрес «аморальных» произведений! Да и не только от обычных читателей, но и от «филологинь», которые, вообще-то, должны быть беспристрастными и понимать, что «хорошо — плохо», «праведно — аморально» никак нельзя назвать критериями литературного произведения.

Хирургу не противно копаться в человеческом теле. Это его работа. Конечно, если на операционном столе будет лежать его родственник или враг, будет тяжело. Поэтому чаще всего оперировать родственников запрещено. Может, и филологу не стоит браться за анализ стихотворений «любимого Есенина», благо есть сотни достойных, интересных малоизученных авторов?

Конечно, синие занавески будут искать ещё долго: филология — молодая наука. Но от этого никуда не деться. Нужно уметь отделять зёрна от плевел.

В cредние века, между прочим, хирургия была запрещена — её приравнивали к ереси, и за практику вполне можно было угодить на костёр. Неуважаемые инквизиторы-филологини, тормозящие развитие науки филологии, вы не просто задолбали. Выберите себе другую специальность и читайте любимые книжки дома. И всем будет хорошо.

Здравствуйте, господа хорошие. Позвольте представиться: типичное филоло, то есть студентка русской филологии. И хочу я пожаловаться… нет, не на ашипки в интернете, не на мат, не на людскую грубость и непонимание моего прекрасного внутреннего мира. Хочу я пожаловаться на неё, родимую, на филологию нашу. А именно — на литературоведение.

Возможно, вы знаете прикол про синие занавески? Напомню:

«Занавески в комнате были синие».

Что думает думает учитель литературы: «Синие занавески символизируют глубокую депрессию главного героя, его думы о судьбах страны и народа».

Что имел в виду автор: «Синие занавески символизируют синие занавески».

Так вот. У нас тут эти синие занавески везде и во всём. Семинары по литературе — конкурс, кто больше синих занавесок отыщет. Причём занавесок определённого оттенка, который нравится товарищу преподу. Потому что если вышеобозначенный товарищ считает, что Воланд — положительный герой, а ты, основываясь на черновиках Булгакова, воспоминаниях о нём и собственном христианском мироощущении, считаешь героя отрицательным — ой, не жди, студент, хорошей оценки!

В чём, собственно, беда-то? Да в том, что на нас тьмой, пришедшей из-за Средиземного моря, надвигается изучение прекрасного крестьянского поэта Сергея Есенина. Того самого, с томиком которого можно запереться и перечитывать без конца ложащиеся на душу строки. И страшнее звуков любой адской бормашины мысленно предстают пред моим очами (или ушами? Не, не так пафосно звучит) беспощадные фразы из будущего:

— В реминисцентном аспекте данная поэма представляет собой…

— Журавли, пролетающие над рощей золотой, символизируют…

Это мой Есенин. Уйдите от него с вашим литературоведческим скальпелем, патологоанатомы от филологии. Задолбали.

Меня всегда удивляло, насколько же по-разному разные люди воспринимают одну и ту же информацию. Я называю это «эффектом Скарлетт О’Хара». Почему? Сейчас поведаю.

Впервые я посмотрела «Унесённых ветром» в 23 года, до того лишь в изобилии слушала чужие мнения. Разница между ожиданиями и реальностью оказалась настолько разительной, что я для верности неделей позже прочитала книгу, после чего само имя Скарлетт стало для меня нарицательным.

Что я слышала? Гордая, свободолюбивая, обворожительная. Честолюбивая, сильная, волевая. Уверенная в себе, успешная деловая женщина. Спорная личность, которую, однако, полностью оправдывает тяжёлая жизненная ситуация, в которую она попала. Она могла быть жёсткой и беспринципной, но лишь потому, что бизнес в разорённой стране не терпит сантиментов. Она заботилась обо всех родственниках и приняла на себя функции главы семьи, когда это было необходимо. Она любила красивую жизнь, выросла в достатке и приложила все усилия, чтобы снова достичь благополучия. Красавица, о которой мечтал любой мужчина. В общем и целом — Настоящая Женщина. Ну, а история любви Скарлетт с Реттом — одна из прекраснейших в мировой литературе и кинематографе. Это так говорили. Так о ней писали. Так её вспоминали в журнальных статьях и кинообзорах выпускники МГУ и просто образованные люди.

Что же я увидела? Вкратце и современным языком: если любители антивикипедии захотят однажды обозначить литературно-кинематографические примеры сферического гламурного кисо в вакууме, им в первую очередь стоит дать нарезку кадров и цитат из «Унесённых ветром». Чуть подробнее и чуть более литературно? Гражданская война, демократизация ранее рабовладельческих земель выступает лакмусовой бумажкой, позволяющей полностью раскрыть персонажей — и в том числе Скарлетт. Глупую, необразованную, меркантильную, поверхностную. Из всей её жизни, где были и война, и разруха, и грабежи, и попытка изнасилования, и смерти близких, единственным, что её действительно потрясло и заставило измениться — превратиться из «женщины-игрушки» в «женщину-начальницу», — оказался голод. Который, к слову сказать, современным моделям показался бы беспощадным жором, а пережившим блокаду… Впрочем, не о том речь. На втором месте оказалось одиночество — оно мало что изменило в её жизни, хоть и породило нечто похожее на депрессию. Цинизм ситуации в том, что едва ли героиня действительно убивалась по причинам этого одиночества — а именно смертям матери и дочери, а также разрыву с мужем, — лишь по тому, насколько ей, Скарлетт, тяжело их терять и как она несчастна. Переживая смерть собственного ребёнка, о самой дочери она даже не вспоминает — все её мысли заняты потоком жалости к себе, а именно, как к ней, Скарлетт, все несправедливы: как неправ бог, что забрал здоровую дочь вместо больной (дочь от предыдущего брака, к слову, родилась слабоумной благодаря коньяку на любом месяце беременности), как несправедливы к ней, Скарлетт, люди, что не носятся с ней как с больной и не сочувствуют так, как сочувствуют её мужу (которого она, недолго думая, называет «превратившимся в животное» лишь за то, что он аж целых три дня после безвременной кончины дочери беспробудно пьёт, обмяк, зарос щетиной, зверем рычит на всех, но главное — перестал носиться с женой как с малым ребёнком). На подобные потрясающие примеры можно разобрать всю книгу, опровергая любой из доводов предыдущего абзаца, вот только это никак не уместится в десять тысяч символов. Бессердечна, бесхарактерна ли она? Конечно нет. Просто ТП — иначе и не скажешь. Возможно, потому современные женщины и считают её «такой настоящей»?..

Впрочем, если бы история была подана автором беспристрастно либо с многочисленными оправданиями безбожному поведению Скарлетт, а актриса в фильме была больше похожа на фарфоровую куклу, как это было с небезызвестной «Анжеликой», то не было бы особых поводов удивляться безмерной любви не склонных к размышлениям зрительниц и читательниц. Загвоздка в том, что сама автор была немало удивлена и огорчена восторгом, которым фанатки всех возрастов тут же окружили образ Скарлетт. На протяжении всего романа автор регулярно иронизирует на тему образа мышления главной героини, иногда тонко намекая, а иногда — прямым текстом уведомляя читателя, что Скарлетт была недостаточно умна и слишком примитивна, чтобы задумываться о вечных ценностях и вообще о чём-то, кроме денег и личного комфорта. Кроме того, рядом с главгероиней всегда присутствует её антипод — Мелани, «настоящая леди», практически святая, даже в самых тяжких жизненных ситуациях поступающая правильно.

Экранизация также шедевральна, а сверх того — образцово близка к тексту и известна бесподобным актёрским составом. В частности, Вивьен Ли веришь с первого до последнего кадра — те самые широко распахивающиеся круглые глазки в ответ на любое действие, невыгодное ей; шлёпающие друг о друга надутые губки при виде любой личности, не ставящей её в центр мира; голосок капризного ребёнка, как должное восклицающий заздравные реплики…

С тех пор я не удивляюсь, когда на просьбу о шоколадных конфетах дают курагу в шоколаде или леденцы, а молочный оттенок не считают белым цветом. Когда, выпотрошив мозг консультанту характеристиками стиральных машин, покупают первый попавшийся холодильник, а мать обвиняет сына в том, что он похож на отца-раздолбая, а не соседа-аспиранта. Каждый видит то, что хочет видеть, а вот за желаемое, видать, выступает генератор случайных чисел.

Прочитав очередную книгу, поняла: задолбали сноски. Не сами по себе, разумеется, а логика того (редактора? переводчика?), кто их пишет.

Пример: на протяжении книги герой несколько раз напевает себе под нос ту или иную зарубежную песню. Заботливое издательство к каждому названию песни приделывает циферку, а внизу страницы типовая сноска: «Песня, написанная таким-то автором в таком-то году».

Какова информационная ценность этой сноски? Правильно: ноль целых, ноль десятых. Очевидно, что напевает герой песню, а не блюдо средиземноморской кухни; очевидно, что её кто-то — а имя автора читатель с ходу всё равно не запомнит — написал, и это произошло в каком-то году.

А вот если бы в сноске было написано «песня в стиле ритм-н-блюз о неразделённой любви»? Тогда это полезная сноска, и человек, читающий книгу, понимает: запутавшийся в отношениях герой начал напевать грустную песню, соответствующую его ситуации и внутреннему состоянию. То есть достигается именно тот эффект, которого хотел автор, когда упоминал в своём тексте конкретную песню.

И так со всем подряд. «Здание, построенное таким-то архитектором в таком-то году» вместо «собор в готическом стиле», «политический деятель махрового века» вместо «правитель, издавший закон, в корне изменивший положение дел в стране». Сноски выглядят, как скопированная первая строчка из Википедии. Только вот там после этого предложения ещё целая статья, а сноска на нём заканчивается.

Так вот, дорогие и уважаемые редакторы, переводчики — или кто там у вас отвечает за такое полезное и замечательное дело, как сноски? — включайте логику!

Задолбали… фанаты. Не футбольные — к счастью, я с ними практически не пересекаюсь, футбол не смотрю и ни за кого не болею. Фанаты есть у всего — у книг, фильмов, направлений искусства, политических партий, научных теорий… Надеюсь, Америку ни для кого не открыла. О политике говорить не будем (а то ещё посадят), об учёных тоже, о стилях живописи и прочем — тем более.

Давайте поговорим о фэндомах. Да, наверно, такое слово тут подойдёт больше. Бывает, прочитаешь интересную книгу, посмотришь интересный сериал (не из тех, что крутят по зомбоящику) или фильм. Понравились персонажи, идея, сюжет, мир. В каком-то смысле начинаешь считать себя фанатом. Хочешь с кем-нибудь прочитанное/увиденное обсудить. Не просто с кем-нибудь, а с кем-нибудь «в теме». Что делать? Правильно! Спросить у Гугла и тыкнуть по ссылке — вот она, земля обетованная, фанатский форум.

А вот тут начинается самое интересное.

Адекватный фанат какой-либо вещи в наше время — птица редкая. Обычно, если вы хотите что-то обсудить, предложить какие-нибудь теории (если речь идёт о неоконченном книжном сериале, аниме, манге), повспоминать любимые моменты и любимых персонажей, то лучше всего вам… молчать в тряпочку. Или же срочно вызубрить понравившееся произведение от корки до корки, тщательно изучить, на каких персонажей в фэндоме принято молиться, а каких клеймить позором, прочитать все записи форума со дня его основания, изучить кучу дополнительных материалов (что в случае с аниме/мангой для среднестатического россиянина вообще невозможно), мистическим образом, уйдя в астрал, выяснить, что автор говорил о своих дальнейших литературных планах на всех конвентах от сотворения мира, и прочая, и прочая. В противном случае фанаты (а чаще фанатки) закидают вас тапками и, брызжа слюной, заявят, что вы нарушаете форумные правила, и таким, как вы, не понять.

О фанатках отдельно. Я женщина (если кто не заметил), и мне стыдно. Стыдно, что совершенно неадекватные бабы (или совсем маленькие девочки) именуют себя истинными фанатами, с пеной у рта бросаются «защищать» как-то очень гипертрофированно любимых персонажей, если им вдруг покажется, что вы этих персонажей как-то обидели. Слова «ирония» в их лексиконе нет. Они не понимают, что можно любить персонажа и при этом не сдувать с него пылинки, а дружески бить его по плечу и, когда он ведёт себя как дурак, говорить ему, что он дурак и есть. Ну, это мы утрируем, потому что никто никому ничего говорить не собирается.

Зашла на форум на сайте автора, вошла в голосовалку, написала там — и принялась отбиваться от обвинений в бесчувственности и ненависти к одному из моих любимых персонажей. А самое печальное, что модерируют форум такие же неадекватные бабы с высокого повеления самого автора книг. Вот и думай после этого…

Книги-то интересные. Не хотелось бы думать, что автор… вы поняли.

Я люблю читать, люблю книги, но не могу понять, зачем делать из них фетиш, как поступают мои старшие родственники.

У нас дома книг не просто много — от них деваться некуда. Книжные полки есть даже на кухне, там лежат книги по кулинарии. И без того узенький коридор наполовину занят стеллажами. Стены обеих комнат увешаны полками, которые висят даже над кроватями; страшно представить, что будет, если они упадут. Книжные полки и шкафы — единственная мебель, которая покупается не на замену старой, а в дополнение. Последней каплей, вынудившей меня сюда написать, стало предложение выкинуть диван и поставить на его место ещё пару книжных шкафов, а сидеть и на табуретках можно.

Каждая книга священна. Любое предложение отдать или выкинуть что-нибудь расценивается, словно предположение убить котёнка. Даже тот факт, что многое дублируется, не является аргументом, ведь это же Пушкин (Толстой, Чехов, Лондон, Твен)! Как можно вообще подумать о том, чтобы их выкинуть?!

Такое чувство, что каждая выкинутая книга — оскорбление светлой памяти автора. У нас, например, есть два абсолютно одинаковых тома Базена. Один мама когда-то залила водой так, что он покоробился и стал вдвое шире, и купила новый, а залитый просушила и поставила рядом. Многие книги не перечитывались десятилетиями, некоторые, скорее всего, не будут перечитаны никогда, но кого это волнует?

Ау! Это просто вещь, которую сейчас можно купить в любом магазине, скачать в интернете или взять в библиотеке при необходимости. Это давно не дефицит, чтоб так над ними трястись. Я и так уже перед каждым праздником прошу друзей и родственников не дарить нам книги. Задолбалась жить в библиотеке.

Меня задолбала одна вымышленная книга. Имя этой книге — «Некрономикон». То, что её никогда не существовало в природе, мне кажется понятным и доказанным: Лавкрафт при жизни множество раз повторял, что и сам «Некрономикон», и его автор — не более чем удачная выдумка. Да, были гипотетические прототипы, есть позднее написанные варианты этой книги, но разумному человеку глупо считать, что она действительно существует в том виде, в каком была описана Лавкрафтом.

Какого ж Ньярлатотепа авторы многих книг по религиоведению, шаманизму, оккультизму и прочему на эту тему ссылаются на «Некрономикон» как на реальную книгу и всерьёз считают Абдула Альхазреда реально существовавшим человеком? У меня никаким образом не укладывается в голове тот факт, что я, 20-летний обалдуй, способен добыть информацию о том, что этой книги нет в нашей реальности, а кандидаты, доктора наук и прочие неглупые вроде бы люди, пишущие учебники и исследования, продолжают наивно полагать, что она существует.

Хуже всего то, что они не только сами заблуждаются, но и активно несут это заблуждение в массы. Тут этот несчастный «Некрономикон» называют «популярной среди нынешних сатанистов книгой», там — «древним писанием арабского шамана»… Читаю книгу. Вроде бы всё в ней логично, и ссылки на авторитетные источники есть, и даже без пропаганды личных идей автора — и вдруг внезапная ссылка на плод фантазии Лавкрафта! Всё, дальше я буду читать, посмеиваясь. Потому что если автор не смог отфильтровать информацию в таком масштабе, то один дьявол знает, сколько незаметной ереси ещё просочилось в его труд. Неорелигиозные писаки могут в силу специфики своей деятельности забивать на научность и обоснованность, но для авторов книг, претендующих на научность, это недопустимо.

Заклинаю вас всеми именами Древних: выбирайте адекватные источники информации и помните, что если умный дядька написал о чём-то в книжке, это вовсе не означает истинность написанного.