Музыка

В субботу выходила замуж двоюродная сестра мужа. При всей моей нелюбви к традиционным свадьбам с мордами в салате и Веркой Сердючкой, всё было бы сносно, если бы не два момента.

В первый раз я икнула, когда начался первый танец молодожёнов. В качестве музыкального сопровождения для него была выбрана песня My heart will go on. Офигенно романтично, учитывая содержание фильма.

В конце вечера тамада объявила финальный танец, и я икнула второй раз, вдвое громче. Для него выбрали прекрасную песню I will always love you. Под неё, если помните, герои фильма «Телохранитель» слёзно прощались навсегда. Очень подходяще, ничего не скажешь!

Уважаемые организаторы мероприятий! Если не хотите ввести гостей церемонии в когнитивный диссонанс, учите иностранные языки и смотрите кино.

Когда берёшь такси, ты платишь водителю определённую сумму денег. Так почему же за свои деньги ты получаешь не только транспортные услуги, но и оглушительно громкую музыку в стиле «Я сидел на зоне, было мне семнадцать, генерала я обворовал…» или развесёлую попсу о том, как он её любил, но не судьба? Сделайте двойной прайс. Пусть без музыки будет чуть дешевле (или даже чуть дороже — как пожелаете), но пусть будет она, эта возможность ездить в тишине.

Один раз у меня вообще вышел скандал. Когда машина прибыла, выяснилось, что водитель — человек тонкой душевной организации: без любимого блатняка, орущего так, что дрожат стёкла, не едет. Водитель предложил мне «выход»: взять плеер, перекрыть нелюбимый шансон любимой композицией и ехать, не напрягая его. Интересно, как должен был орать мне в уши плеер, чтобы перекричать его ну очень даже неплохие динамики?

Дело в том, что я плеер не хочу. Я вообще не понимаю, почему мне нужно находиться в местах общественного пользования с «затычками» в ушах. Я не хочу слушать музыку — я хочу нормальный звуковой фон. А уж чем себя занять, решу я сама. Например, в том такси я вообще собиралась спать. Кстати, мне до работы ехать почти сорок километров, так что и время подремать было, и деньги за поездку я собиралась заплатить не особо маленькие.

Если мир перестанет навязчиво звучать вокруг меня, я скажу ему спасибо.

Вбиваю в поиск популярной соцсети имя и фамилию музыканта, чьи песни хочу послушать: Джо Дассен. К счастью, сразу отсеялись другие варианты написания (Досен, Дусэн и т. п.). Но и без этого впечатлений от результатов хватило!

Половина пользователей искренне считают: если песня на французском языке, то исполнитель — непременно Дассен. Особенно «повезло» Шарлю Азнавуру с его «Вечной любовью». И ведь ни один не задумался: что же случилось с голосом Дассена? Отчего он так изменился?

Также, если верить пользователям «ВКонтакте», Дассен исполняет задорную песенку «Хафанана» Африка Симона. Где здесь логика — вообще неясно: песня ни разу не на французском. К слову, большинство уверенно называет её «Амана Кукарена», хотя никакой кукарены в тексте нет.

Малость доставили честные ребята, пишущие примерно так: «Джо Дассен — Et si tu n'existais pas, франц.». Да ладно! Вот неожиданность: Дассен — и на французском!

Наконец, те, кто угадал и верно сопоставил песню и исполнителя, норовят написать название по-французски по принципу «как слышится, так и пишется». Ёшкин кот! Французский язык — довольно сложный. Правильный порядок букв не угадаете всё равно — лучше посмотрите в Гугле, как надо.

А вот эта фонетическая запись просто поразила до глубины души: shon zelizei. Это ж надо было так записать название Champs-Élysées! Интересно, как эти люди пишут своё имя?

Финальным аккордом выступают доморощенные переводы. Смотрю: «Джо Дассен — Мануэль». Даже не понял сперва, что за Мануэль такой. Не поверите: операция по смене пола легким нажатием клавиш. В оригинале это была Emmanuelle. Автор перевода честно старался втиснуть русский вариант в нужный размер, а «Эммануэль» выходило слишком длинно.

Хочется взять и больно стукнуть углом французско-русского словарика! Задолбали грамотеи, переводчики и знатоки зарубежной эстрады. Неужели нельзя проверить свой zelizei на адекватность Гуглом, с его же помощью уточнить исполнителя любимой песни (а нелюбимые не выкладывают), а за перевод вовсе не браться, если не удаётся?

Поскольку сам я человек творческий, круг общения у меня соответствующий. Но есть в этой среде два типа людей, которых я на дух не переношу: фотографы и диджеи. Всё потому, что первые просят себя именовать художниками, а вторые — не иначе как музыкантами.

Господа, пожалуйста, пудрите этим мозги гламурным цыпочкам, а я с вами слишком хорошо знаком, чтобы воспринимать это гонево. Если ты разбираешься в типах объективов, знаешь, какой отражатель использовать при данном освещении, умеешь пользоваться эффектами в фотошопе — ты не художник, ты технический специалист. Если у тебя чувство ритма в полном порядке — ты не музыкант, а самый что ни на есть звукоинженер. С тем же успехом наш сосед-сантехник мог бы именовать себя архитектором, а WoW-задроты откликаться на «воин».

Да, попадаются среди фотографов свои Энди Уорхолы, а некоторые диджеи порой действительно сочиняют музыку. Но конкретно от вас, друзья, я не вижу ничего, кроме отточенной техники и дешёвых понтов.

Люди, прошу вас, уважайте чужие вкусы! Если кто-то слушает «КиШ», а вы Вивальди, это не означает, что он идиот.

Мой муж пишет электронную музыку: драм-н-бэйс, дабстеп, рагга-джангл. Большая часть моих друзей — суровые рокеры, которые тоже пишут музыку. Меня уже достало, что каждый встречный-поперечный говорит мне, что писать «драм» не сложно, что там два притопа — три прихлопа, что играть на гитаре можно научить и обезьяну, да и про три аккорда все уши прожужжали. Попробуйте самостоятельно написать хоть один трек с хорошим ритмом, вывести бас так, чтобы он не глушил всё остальное, проработать кульминацию, сделать трек красивым и гармоничным.

В последний раз, когда на мужа наехали, он просто встал, пододвинул к себе ноутбук, включил Reason, выдвинул MIDI-клавитуру и сказал: «Твори, гений!» Большего страха в глазах я не видела никогда.

Всякий раз, когда речь заходит о широко известных музыкальных деятелях или группах, я удивляюсь тому, какие странные люди живут вокруг меня. Есть что-то загадочное и непостижимое в том, с каким пылом и какой горячностью хвалят они откровенно некрасивую музыку.

Я не раз пытался понять таких людей. Я старался слушать композиции, перед которыми они преклонялись и которые считали достижениями мирового искусства. Я напрягал слух, пытаясь уловить в них нечто особенное. Однако вновь и вновь меня ожидало разочарованное недоумение. Я слышал примитивные мелодии, бедный и однообразный аккомпанемент, унылые и бесцветные голоса с железным оттенком, которые при всём желании невозможно назвать вокалом. Пожалуй, чукотский шаман, играющий на китовом усе и завывающий заклинания, и то звучал бы приятнее для уха, чем эти великие деятели музыки.

Я долго искал ответ на вопрос, почему такие исполнители и группы более популярны, нежели те их коллеги, чьи произведения могут обоснованно похвастаться богатством и полнотой, красотой и гармоничностью как музыкального сопровождения, так и вокала. Мне не было понятно, отчего прекрасные, мелодичные и радующие слух композиции находятся в тени скучных и до последней ноты предсказуемых песенок.

Думаю, теперь я знаю ответ: популярность этих «великих» с музыкой никак не связана. Их почитают за то, что они «начали поп-/рок-/блюз-/джаз-революцию», за то, что их песни имели актуальный политический подтекст, за неадекватное поведение в жизни и на сцене — или даже просто потому, что «слушать X — круто: все нормальные пацаны слушают X». Вот только к музыке и к искусству это, увы, не имеет никакого отношения.

Мне двадцать лет, и нет в моей жизни ничего и никого, что я любил бы сильнее, чем музыку.

Меня задолбали ненавистники «простой» музыки. Я обращаюсь не к обычным слушателям, а именно к коллегам-музыкантам.

«Цой примитивен: три аккорда в каждой песне, кто угодно с этим справится». Сразу отброшу споры о смысловой нагрузке текста — я говорю о музыкальной ценности. Во-первых, не три, а побольше. Во-вторых, Цой, как и его коллеги по цеху, сочинял не «три аккорда», а песни. Аккордовые конструкции — это не более чем аранжировка под мелодию, тему, мотивчик — называйте как хотите. Ценность этой музыки в тех мелодиях, которые исполняются вокалом: именно они, а не пресловутые три аккорда, берут за душу, заедают в голове и приходятся по нраву населению. Вы, возможно, удивитесь, но «Битлз» тоже писали песни с предельно простыми гармоническими конструкциями, как и множество других коллективов, чьи мелодии облетели весь мир. В сети гуляет ролик: в течение нескольких минут исполняются отрывки из десятков хитов разных исполнителей в разных жанрах. Без перерыва. Да-да, вы угадали: на один неизменный квадрат из четырёх аккордов.

Простота музыки — не отрицательная и не положительная её характеристика. Вы же не исключаете из своего рациона блюда, на приготовление которых уходит меньше трёх часов, а в рецепте используется меньше 50 ингредиентов? Нет, вы с радостью закидываете в желудок варёное яйцо с майонезом просто потому, что находите его вкусным. Так зачем же заявлять с такой надменностью и снобизмом, что музыка на скорости менее двадцати нот в секунду может нравится только недалёким слушателям, которые просто не понимают, что их «обманули»? Я, безусловно, утрирую, но как же я устал от заявлений вроде: «Твоё даунтемпо — ерунда, его легко сыграть! Вот дэт-метал — это настоящее мастерство!»

Немножечко сорву покровы. Скоростные гитарные и другие соло очень и очень часто исполнять в разы проще, чем кажется со стороны. Это гаммообразные, секвенционные и другие движения, которые так же, как и «блатные» аккорды, заучиваются один раз и в дальнейшем играются сколь угодно долго в необходимом темпе. Это «вертушки» из трёх-четырёх нот а-ля Кирк Хэмметт, это задействование тех естественных движений рук и тех аппликатур, которые легко даются даже на высокой скорости, это зачастую просто набор эффектно выглядящих трюков.

В очень медленном темпе играть куда трудней, чем в очень быстром. Поставьте метроном на 50 ударов в минуту. И что же это вы мажете мимо клика? Это же так медленно, так просто!

Подлинное мастерство исполнителя заключено не только в скорости — зачастую его вообще не заметно со стороны. Это тончайшие нюансы динамики, искусно выбранные штрихи, использование различных способов звукоизвлечения, едва заметные сдвиги акцентировки, — список можно долго продолжать. Вы, горе-солисты, говорящие мне, что тот же Хэмметт — посредственный гитарист, можете этим похвастаться? Да, вы разучили соло из Master of Puppets, окей, но почему-то на репетициях нашего коллектива вы не в состоянии родить ничего даже близкого по атмосферности и уместности.

Я никогда не употребляю слов «музыка» и «плохо» в одном предложении. Вам что-то не нравится — ваше дело. Я не призываю вас любить простую музыку, но и смешивать её с дерьмом я тоже не позволю. Ваши «авторитетные» суждения многие люди принимают на веру (он же музыкант, ему лучше знать!), селят в своей душе нелепые предубеждения и, естественно, распространяют их дальше. Поймите наконец разницу между «хорошо — плохо» и «нравится — не нравится» — и придержите языки.

Радует наша гуманитарная интеллигенция: певцы-музыканты (в том числе уличные), второсортные рокеры, учителя музыкальных школ, ресторанные лабухи всех мастей. Им вбили в голову, что они несут народу разумное-доброе-вечное, посему народ на них должен смотреть снизу вверх и всячески ублажать: терпеть, к примеру, многочасовые репетиции в панельных квартирах, где звукоизоляции ноль, и ахать в ответ на заявления: «Я артист».

Проблема, дорогие лабухи, состоит в том, что вся ваша гуманитарно-культурная интеллигенция произошла от королевских и городских шутов. Даже сравнительно недавно Моцарты-Бетховены писали свою нетленку для оркестров какого-нить герцога — и лучше вам об этом не забывать. Человек сначала удовлетворяет свои потребности в еде, питье и сексе, и только потом, сытый и поддатый, изволит слушать ваши опусы. Отличное от этого поведение — извращение.

Ни один представитель технической интеллигенции не позволит себе дома испытывать двигатели или прокатные станы, не принесёт домой вибростенд, чтобы изучать процесс уплотнения суглинистого грунта. Ни один биолог не будет изучать дома брачное поведение павианов. Так какого хрена я должен слушать ваши второсортные завывания и трели? Всех ваших умений — пальцами по пианино шевелить, при этом не всегда обладая музыкальным слухом. Другим тоже есть чем гордиться, причём более обоснованно. Пять лет назад, к примеру, я входил в первую двадцатку людей в мире в вопросе расчёта кратных гравитационных манёвров — а в какой двадцатке в своём деле находитесь вы? Забыли? Чёй-то я Ойстрахов и Паганини на лестничной клетке не встречаю. Но это не мешает вам до десяти вечера пиликать на гармошках и пианино, положив болт на уставших после работы людей, бабулек, прошедших чёрт знает что и заработавших гипертонию, мою матушку, доктора химических наук, которая работает дома после операции, и детей, которым надо спать.

Первый урок бескультурья мы получаем от вас, культурная интеллигенция.

Люди в наушниках — существа беззащитные, витают там в своих мелодиях наедине. И я, непосредственный участник этого движения, очень сильно нервничаю, когда меня достают из вот-вот наступающего соло Роджера Уотерса в Shine On You Crazy Diamond. Не хухры-мухры — 17 минут композиция. Момент упущен, а какой-то упырь, который наверняка не знает о существовании Pink Floyd, просит меня передать за проезд, угостить его сигаретой или сообщить точное время.

Не то чтобы я ненавижу такое, но люди… Люди! Не трогайте человека в наушниках. Если только, конечно, вы не слышите то, что должен слышать он один — есть такие невежи. Не доставайте человека из этого его мирка, не обрывайте кайф. Ну не курит он сейчас. И времени не знает. И меньше всего он хочет передавать за проезд.

Я учусь в музыкальном училище. У меня абсолютный слух: способность определять точную высоту звука. К сожалению, абсолютников очень мало, и это отравляет мне жизнь. Стоит кому-нибудь узнать, что я слухач, и глаза собеседника наполняются восторгом. Меня тянут к фортепиано и требуют: «Отвернись!» Минут пять под радостные вопли я определяю нотки, которые мне сыграли.

Да, я слухач, но зачем же бежать и рассказывать об этом половине училища? Знакомлюсь с девушкой: «Я Миша». — «Я Настя». Она делает неловкую паузу. «А правда, что ты абсолютник?» И так происходит при каждом знакомстве.

Когда меня просят разобрать песню (записать звучащую музыку в ноты), никто не понимает, что услышать одну нотку, сыгранную на фортепиано, — это мелочь, а записать ансамбль из пяти голосов и одного битбоксера, которые исполняют сложное пятиминутное произведение в быстром темпе, — это совсем другое! А если попытаться отказать, сразу глаза, полные слёз: «Как же так? Ты же абсолютник. Ты же можешь что угодно записать!» Может и смогу, но вы не представляете, сколько это займёт времени, нервов и исписанных нотных тетрадок. Хотя бы парочку дайте, а?