Родственники

Как-то случилось мне заболеть. Серьёзно заболеть, надолго. В больницу не клали, но выписали лекарства и прописали строжайшую диету. Вплоть до ограничения количества жирности в молоке. Болезнь при этом сопровождалась серьёзной слабостью, так что ходить по магазинам или заниматься чем-то, кроме фриланса за компьютером пару-тройку часов в день, я физически не могла.

Муж уехал на вахту. Свекровь все заботы по дому взяла на себя, но вопросы питания и покупки лекарств… Пишу список. Конкретно прописываю, что мне нужно: молоко 0,5 жирности, огурцы, помидоры на салат, куриную грудку, хлеб чёрный, рис, воду без газа, таблетки А и Б.

Возвращается из магазина. Молоко 3,2 процента. «Ой, да там надо было в соседний магазин идти, ну что я попрусь, ведь всё тут купить можно. Какая разница, сколько процентов жирности? Все пили, и ничего, не умерли». Ничего, что ваши, мама, «3,2 процента» обозначают, что молоко сегодня я пить вообще не буду? Да, эти проценты критичны. Да, я не хочу потом заседать до трёх ночи с фаянсовым другом, показывая ему то зад, то лицо. Да, именно такую реакцию дадут мои таблетки с чуть более жирным молоком. Нет, я не выдумываю и не пытаюсь заставить «старуху» — женщину 55 лет от роду — пройти лишние четыре метра к соседней двери. И нет, я не пытаюсь заставить её платить больше в супермаркете — деньги, вообще-то, я тоже зарабатываю. И побольше вашей пенсии.

Огурцов нет. «Да я просто помидоров взяла побольше, аж два килограмма, ну куда я огурцы понесу? В следующий раз схожу». Ну ОК. Поем салат из одних помидоров.

Куриной грудки нет, вместо этого на стол выкладываются две жирнющих «ножки Буша». «Да что там в твоей грудке есть? Сухая, невкусная. Ты же любишь с жирком, да и супчик сейчас сварим! Ну, если тебе так хочется, мясо себе выковыряй отдельно». Ну, «жирок» я люблю, и даже очень, но сейчас вообще не могу его есть — см. реакцию на молоко. А мясо с ножек я тоже выковыривать не буду, в них едва наберётся с половину нужного мне количества, вдобавок я не горю желанием отдирать от него жир, кожу и кости — вы же их тоже не едите, но из вкусовых предпочтений. Даже уже в сваренном состоянии. И суп я есть не буду, хотя «там она вода»: помимо воды там есть картофель и грибы, что мне тоже есть запрещено.

Хлеб серый. «Да что я буду тебе отдельно, что ли, полбулки брать? Вон взяла две серого — на всех. Он ничем не хуже твоего чёрного! Просто цвет другой, а так — всё та же питательность!» Ну, возможно, для вас и та же, а мне нельзя. Вот нельзя вообще — врач специально подчеркнул, какой сорт хлеба мне можно, а какой нельзя. И даже объяснил почему. Нет, мама, врач не идиот — он хороший. Он действительно профессионал, первый из целого сонма врачей, сумевший определить моё заболевание и назначивший в кои-то веки адекватное лечение.

Рис. Слава Ктулху, рис хоть мне можно любой. Да, спасибо, пакетик годится. Ровно столько, сколько я просила.

Вода. «Зачем же тратить деньги на воду? Давай чаю с сахаром попьём, полезнее!» Нет, не полезнее. Вода из-под крана, даже пропущенная сквозь фильтр, у вас омерзительна. Я не могу её пить, меня и так тошнит постоянно, а тут я должна пить и блевать? Как-то не хочется. И да, сахар мне тоже нельзя. Совсем. Даже «язычок подсластить». И мёд нельзя. И варенье. И джем. И даже сладкие конфеты. Я и так с глюкометром сижу едва ли не в обнимку.

Таблетки. «Ой, а я забыла, что тебе надо ещё и Б. Ладно, я в аптеку на следующей неделе пойду, куплю тебе! А пока попей только А. Не переживай, я свои от давления постоянно пить забываю. А что ж делать?»

А что делать? Видимо, умирать. От голода — спасибо, рис с помидорами, которого нельзя съесть больше прописанного количества независимо от наличия или отсутствия хлеба, грудки и других продуктов. От отсутствия лекарств — у меня строгое лечение, поминутно расписанный приём лекарств. Неделя без таблеток Б вернёт меня в состояние хуже, чем до начала лечения.

Не переживай, «мама». Твоя следующая невестка будет намного здоровее меня. А твои внуки, может быть, ещё и пособие как сироты получат.

Ладно родственники, но чем вам система правосудия не угодила? Всё абсолютно честно: в вашем случае — это всего лишь слово одного человека против слова другого, и слова эти никак нельзя подтвердить либо опровергнуть.

То, что ваша сестра за 8 лет не только фактического проживания, но и глобальной перестройки не оформила дом на себя — это её и только её проблемы. За нарушенное слово сейчас на дуэль не вызывают.

Я ни в коем случае не оправдываю родственницу, но представьте такую ситуацию: одному из наследников срочно нужны деньги (лечение, адвокат, мало ли что ещё). Очень сомневаюсь, что кто-то будет думать о других родственниках в критической ситуации.

Или ещё — за 8 лет кто-то из наследников умер (бывает всякое), и наследство перешло к его детям, которые никому ничего не обещали и имеют полное право требовать свою долю.

Итог закономерен, но некоторых жизнь ничему не учит (это я о работе на 3 ставки).

Я педагог дополнительного образования, точнее — руководитель театральной студии. Пару лет назад нас обязали плотнее общаться с родителями воспитанников и, в частности, регулярно проводить родительские собрания. Июнь — самый трудный месяц в этом плане, потому что собраний целых два: по итогам года и перед отправкой детей в лагерь. Меня многое задолбало, но особенно сильно — родители в образе, люди-«как бы». Как режиссёр могу сказать — жутко переигрывают!

Как бы фанатичная мать. Как правило, встречается у мам мальчиков — наверное, тут есть что-то фрейдистское. Удушающе гиперопекает сына. Может, например, приводить 14-летнего лося на голову выше себя ростом на занятия за руку, ждать два часа внизу, а потом так же уводить, попутно устраивая скандал за двухминутную задержку после урока. Очень любит поговорить и порисоваться на тему «ах, я такая сумасшедшая мама», а ещё описать поход в продуктовый магазин словами «купить Васеньке вкусненького» (как будто никто, кроме Васеньки, в семье не ест). Это удивительным образом сочетается с пофигизмом. Может, например, пару лет не замечать, что ребёнок близорук до стадии «годен только для ближнего боя», и с удивлением узнать об этом, когда мальчик упадёт со сцены, край которой попросту не увидел.

Как бы продвинутая мать. Тоже чаще всего встречается среди мам мальчиков. Продвинутость почему-то касается преимущественно половых вопросов. Любит, например, эпатировать дамочек из первого пункта и перед поездкой в лагерь начать обсуждать, надо ли давать с собой 12-летнему ребёнку презервативы (если да — то сколько, если нет — то почему вы все такие ханжи?!). Или порассуждать на тему «когда я решу, что Мише пора лишаться девственности, я сама найду, с кем, или отведу в бордель». Обычно при этом проявляет удивительную консервативность в других сферах — например, сразу после дискуссии о контрацептивах внезапно начинает возражать против того, чтоб её ребёнок играл роль дурачка: а вдруг кто подумает, что он и правда такой!

Как бы строгий папа. На собрание является преимущественно ради демонстрации, какой он суровый воспитатель и как ему не всё равно. Громко и старательно выясняет, за что можно наказать отпрыска, и о своём присутствии в помещении даёт знать короткими репликами «разберусь!», «всыплю!» и прочими подобными. Чаще всего вообще не в курсе жизни потомка и, возможно, до сегодняшнего дня вообще не знал, что ребёнок занимается в театральной студии. Один такой отец двух братьев путался, кто из его детей старший, а кто младший. Другой папаша умудрился забыть, что его дочери 17, поэтому надо предоставить копию паспорта, а не свидетельства о рождении.

Как бы желающий добра родитель. Может быть как папой, так и мамой, чаще всего этим увлекаются на пару. Почему-то обычно такие «предки» бывают у девочек. Как правило, едва условной Кате исполняется пять лет, они уже планируют, в честь кого из родственников она назовёт старшего сына, когда в 23 года выйдет замуж за дипломата. Театральная студия в этом сценарии нужна ради развития пластики и голоса. В общем, в дочь фактически играют, как в «Симс»: шаг влево, шаг вправо от сценария (обычно не очень качественного и без прописанных характеров) расценивается как попытка побега. Чаще всего к подростковому возрасту Катя может потягаться в умении шифроваться со многими профессиональными разведчиками, а её метафизический шкаф буквально ломится от скелетов. Но дома она всегда ровно в девять, потому что мама волнуется. Если не произойдёт чего-нибудь непредвиденного (беременность, алкогольное отравление или соседка настучала), видимость идиллии, за которой ничего нет, может сохраняться чуть ли не вечно.

Больше десяти лет назад в нашей семье случилось горе — умер дедушка. После его смерти четверо детей вступили в наследство, в числе которого был старый дом площадью 32 квадратных метра с дровяной печкой и отсутствием каких-либо удобств в доме. Имелась выгребная яма на улице — дед всегда говорил, что негоже иметь отхожее место в доме, а мылся он в общественной бане, благо она находится на соседней улице. Дети все уже давно жили своими семьями, при собственном вполне комфортном жилье и дом оказался не у дел. Продавать выгоды никакой: поделив сумму на четверых наследников, можно было, конечно, купить поддержанную иномарку, но тратить время никто не хотел, поэтому решили, что если кто из внуков там будет жить, ему дом и отпишут.

Полтора года там никто не жил, пока моя сестра не закончила мединститут и не решила попытать счастья в селе, получив миллион. Поговорила она с парнем (теперь уже мужем), с родителями и тётями-дядями, получила «добро» на проживание в данном доме и обещание, что как только родственники смогут, так сразу же и отпишут ей дом, и поехала преодолевать трудности.

Как они с парнем оформляли кучу документов, как над ними издевались в сельской больнице, как они работали на три ставки, а получали за одну, как ездили на работу шесть дней в неделю на электричке, тратя по полтора часа на дорогу в одну сторону, говорить не стоит. Могу лишь восхититься той стойкости, с которой они три года, ограничивая себя во всём, жили в той халупе, в которую превратился дом деда, и ждали выплаты подъёмных, а потом ещё два года, пока строили рядом новый дом. За восемь лет там вместо избушки был отстроен большой тёплый дом со всеми удобствами, гаражом на две машины, высажен большой сад, поставлены баня, беседка, сарай для хранения садового инвентаря и строительного инструмента, детская площадка и многое другое.

Как только вставал вопрос о документах, от родственников слышалось: «свои люди», «да не выкинем же мы вас на улицу», «да дом и так ваш, обещали же, а мы слово держим», а документы так и не были оформлены. И тут у одной из наследниц сын собрался жениться, естественно, понадобились деньги, вот она и вспомнила, что есть дом, который можно продать. Подсуетившись, проконсультировавшись с адвокатом, обратившись в суд, она получила разрешение на вселение, принесла это постановление риелтору, оценила дом и теперь требует денег в размере ¼ от оценочной суммы за данный дом, которая составляет порядка полутора миллионов, вместо 200 тысяч, которые она могла получить, если бы дом продали сразу. Куда же кануло обещание отдать дом тому, кто будет в нём жить? Где битьё в грудь со словами «свои же люди, не обидим»? А самое главное — несмотря на то, что в суде со стороны сестры и её мужа были предоставлены чеки на покупку стройматериалов и договоры с подрядчиками на строительство и отделку, доказать ничего не удалось. Тётка утверждает, что она тоже спонсировала строительство, деньги отдавала наличкой, а так как племянница с мужем жили в этом доме, то и подписывали всё они сами, мол, так было проще.

Сейчас мои родители и сестра с мужем взяли кредиты на большую сумму, чтобы выкупить часть дома по оценочной стоимости. А задолбали меня как раз такие родственники — жадные, наглые и беспринципные, как эта тётка, потому что с таким историями я сталкиваюсь постоянно. А ещё задолбала несовершенная система правосудия, которая постановила выплатить деньги по оценочной стоимости на сегодняшний день, а не на момент вступления в наследство, поверив в наглую ложь.

Понимаю, довольно странно, но меня задолбали открытые двери и люди, очевидно родившиеся в лифте сразу в комплекте со смартфоном. Объясню.

Я довольно закрытый человек. Не мизантроп, но фаза общительности у меня в течение дня может несколько раз смениться фазой сосредоточенности или замкнутости, а потом обратно. В целом я предпочту занимательное одиночество любому общению, мне так комфортно. Но как, блин, это сделать, если все постоянно оставляют за собой распахнутую дверь, впуская вонь, шум и лишний свет, а главное — себя?

Нет, мама, я не затворница, я просто не хочу слышать твой сериал и болтовню по телефону, когда занимаюсь своими делами. Ты ведь мою музыку тоже не очень любишь, так давай поможем друг другу. Закрой, пожалуйста, дверь! И на кухне тоже, а то вся квартира провоняла солянкой. Когда готовлю я, дверь всегда закрыта. Что значит, я «всё время должна быть в зоне доступа»? Никому я не должна. И телефон я оставляю на выходные в коридоре специально — мне неинтересно, кто звонил. В отношении разговоров по телефону я придерживаюсь подхода Стивена Фрая. Настойчиво звонить человеку — всё равно что орать: «Брось всё и говори со мной прямо сейчас!» На фиг надо? Поговорим, когда нам обоим будет удобно. И не надо мне орать из другой комнаты через всю квартиру, пожалуйста. Это я ещё в коммуналке не жила, застрелилась бы сразу, наверное.

А вот и работа. У нас опенспейс, и по моей производительности должно быть понятно, что я не порно смотрю на работе весь день, так что, коллега, уйди на фиг у меня из-за спины! Ох, как я мечтаю по будням о двери.

По-моему, даже фраза «указать на дверь» скоро потеряет смысл, так как в мире просто не останется дверей. Да, я задолбана концепцией опенспейса как на работе, так и в жизни. Поймите вы, что не все хотят засорять себе мозги лишней информацией, неинтересными разговорами и лишними людьми. И если человек любит побыть один в тишине, это не превращает его автоматически в хиккикомори, просто этот человек хочет держать свой разум в чистоте.

Уважайте, пожалуйста, чужое личное пространство, а то задолбали!

А я, видимо, задолбала себя сама. Мне упорно уже много лет кажется, что у меня по определению не может быть всё хорошо. В текущей фазе жизни — что новый ноутбук непременно скоро сломается, что я не найду работу, для которой он покупался, и дорогой, удобный, стильный комп, полностью настроенный мной под себя, окажется нужен лишь для любовной сортировки и пересмотра коллекции опечаток.

Что приятелям, включая тех, кто с радостью принял приглашение на день рождения, на меня глубоко плевать, а рады они лишь поводу выпить. Что я никогда не смогу постичь некое сакральное знание или умение, которым владеют все, кроме меня, и, как следствие, всегда буду чувствовать себя вторым сортом и бояться заговорить даже не с новым человеком.

Мне исполнилось двадцать три года. Меня поддерживает муж, борющийся с моими демонами почти с того момента, как мы познакомились в мои девятнадцать. Мне стыдно перед ним. Он гробит свою жизнь с шизанутой истеричкой, помешанной на чужом внимании. Утверждает, что любит. Я его тоже люблю, но себя, наверное, люблю больше, потому что иначе давно ушла бы от него, чтобы не мучить. Но я не могу без него жить, мне воздуха без него не хватает — и это для меня важнее, чем то, как себя со мной чувствует он.

Мне никогда не искупить грехи перед моей будущей дочерью. Она родится через три месяца, и я ужасно боюсь, что будет больна. Согласно УЗИ и скриннингам, всё в норме, но есть вещи, о которых так не узнаешь: заячья губа, глухота, слепота, немота, хромота… Даже если дочь и окажется здоровой, растить её будет страшным преступлением с моей стороны. Что я смогу ей дать? Я сама понятия не имею, как жить эту жизнь. Как я смогу научить этому маленького человечка, который будет бесконечно мне верить?

Мне казалось, что я нашла ответы на многие вопросы, что мне стало легче в этом мире. Теперь я снова вижу, что это не так.

Может, у меня нет никаких проблем. Может, я просто ленивое чмо, боящееся взять на себя любую ответственность (не только за ребёнка, но даже за возможные последствия случайно сказанных мною слов) и обожающее привлекать к себе внимание. Собственно, для этого я сюда и написала. Вполне возможно.

А мне детей не жалко. С каких это пор дошкольники, идущие в этом году в первый класс, стали так резко отставать в развитии?

Меня в четыре года оставляли на бабушку, а она могла уйти в магазин или к соседке, и, поверьте, со мной ничего не случалось! Ещё в двухлетнем возрасте я знала о плите, розетках, ножах и вилках, окнах и дверях — и не пыталась экспериментировать назло родителям. В возрасте шести лет я сама присматривала за уже лежачей бабушкой. Сама приходила из школы, разогревала обед в микроволновке, а в семь лет уже на плите.

Да, возможно, в законодательстве и было прописано право приоритета для детных, но в 90-е на чьи-то права было чихать. Мать работала до шести вечера, отца перевели в другой город, а я росла вполне самостоятельной.

Не знаю, что с современными детьми, но если они так сильно отстают в развитии, то их не жалко.

У своей матушки мой брат (у нас разные матери) всегда был плохим. Она регулярно сравнивала его с другими мальчиками и девочками, знакомыми и не очень.

— Ах, Катенька (соседская девочка) — такая умница! Читать любит, не то, что ты, обалдуй! Что за старьё у тебя в руках? С помойки подобрал?

Катеньке и моему брату по пять лет. Катенька продирается сквозь детские книжки, мой брат читает «Борьбу за огонь» Рони-старшего.

— Васенька такой хороший мальчик! На четвёрки и пятёрки учится! А ты, дебил, по русскому тройку в четверти получил!

Тройка у моего брата — единственная, и то потому, что учительнице уж очень не нравилось, что ребёнок пишет «слишком сложными фразами». А у Васеньки тоже тройки есть — по математике, рисованию, природоведению. Но Васенька — молодец, а мой брат — дебил.

— Вон на Петю глянь! В колледже учится, работу нашёл! А ты только и знаешь, как на шее у матери сидеть, в какой-то шараге числишься! На занятия хоть ходишь, лентяй?

Петя учится в том же самом техникуме, что и мой брат. Только брат на дневном, а Петя — на заочном.

— Руслан — молодец, такую работу денежную нашёл! Окна пластиковые ставит! И тёте Люде поставил, и бабе Маше — не нарадуются. А ты? Твоя трудовая так и валяется, как ты свою шарагу окончил! Твои подработки — копейки!

Тут фейспалм. Руслан и мой брат — напарники, и зарплата у них одинаковая.

— Витенька-то тёте Светин! Женится, слышишь?! А я внуков дождусь?

Нет, мама Настя, не дождёшься. Потому что Витеньку пузом затолкала в загс та самая Катенька, а твой сын задолбался «бежать наперегонки» с твоими мифическими идеальными соседскими детьми.

А меня задолбали «яжематери». Такие, как в истории «Унижение и наказание».

По их мнению, ребёнка нельзя бить ни при каком раскладе, кричать тоже нельзя, и вообще нужно до 18 лет (это как минимум!) подтирать ему зад и сдувать пылинки. Нет, я не садист и не маньяк, и я не призываю избивать бедных детишек до кровавых соплей, но иногда ребёнка нужно шлёпнуть, чаще даже символически, чтобы он пересмотрел своё поведение. А вот у таких мамочек вырастают избалованные, наглые, мерзкие дети, привыкшие к вседозволенности. Именно они строчат жалобы на несчастных учителей, если те повысят на них голос, именно они жалуются, если консультант в магазине недостаточно искренне им улыбнулся, именно они устроят скандал, если их не пропустят без очереди «просто спросить», хотя вся очередь стоит с той же целью.

И я это знаю не понаслышке, я всё это сам пережил. Я был старшим ребёнком в семье, и за все шалости младшего брата огребал именно я, это не считая своих проступков. Зато я с детства понимал, «что такое хорошо и что такое плохо». Я научился понимать, что можно делать, а чего нельзя, имею чёткое понимание нормального поведения в обществе и стараюсь не создавать дискомфорт другим людям на ровном месте.

А вот мой младший брат, которого в 5 лет забрала к себе его бабушка, несогласная с методами воспитания внука, а потом сдувала с него пылинки, никому не позволяя даже голос на него повысить, вырос эгоистом. Теперь этот взрослый здоровый мужик 25 лет от роду отказывается работать, живёт на пенсию бабушки и требует от всех повышенного внимания к своей персоне и всяческой помощи, при этом не уважает и не ценит никого, кроме себя любимого.

Скажите, автор, вы действительно хотите вырастить такого ребёнка? Что ж, удачи вам, а я шлёпну сына по заднице за то, что он оборвал обои в третий раз, потому что разговоры ему не помогли уже дважды, а потом по той же причине дам подзатыльник за попытку задушить кота.

Задолбал тот факт, что со свекровью не о чем поговорить, а точнее — что приходится врать. Меня воспитали с чёткой установкой, что родителям не нужно врать, ведь это единственные близкие люди, который и примут, и поймут, и дадут мудрый совет. Со свекровью это не работает. И после года вполне нормальных открытых разговоров мы с мужем посовещались и поняли, что посвящать его маму в реалии нашей жизни — себе дороже.

Мы врём, что снимаем квартиру. На самом деле квартира наша, взяли мы её в ипотеку, и ипотека эта почти погашена. Но дикие вопли свекрови по поводу покупки квартиры можно было услышать в соседнем государстве. По её мнению, только дураки берут ипотеку, поэтому нужно копить, брать квартиру с готовым, но простым ремонтом, и желательно в самом дешёвом районе. Нас песочили и ремонтом, и тем, что обманут, и что мы вообще несмышлёные дети, а вот она скоро помрёт, и её советская крохотная халупа, не видавшая лет сорок ремонта, достанется нам. Покланялись ей в ножки, мол, ждём-с, а сами через полгода приобрели просторную новую двушку в отличном районе. К счастью, свекрови лень к нам ездить, и мы спокойно молчим дальше.

О машине мы тоже врём — говорим, что перекрасили, а салон заново обтянули. Свекровь свято уверена, что машина должна служить верой и правдой лет эдак 20, а все удобства от лукавого. Брошенная по глупости фраза о покупке более респектабельной машины разбудила в «мамо» Вангу. Хорошая машина нам не нужна, её обязательно украдут, а не украдут — мы разобьём, и вообще — директор и на «жигулях» поездить может. Так и «перекрашиваем» до сих пор.

Кстати, о работе тоже приходится врать. На самом деле мама про директора совершенно ничего не знает. А почему? Нельзя занимать высокие должности — зазнаешься, будешь выпендриваться, и тебя уволят! И вообще, работать надо тихо, на скромной должности, но обязательно много. Про отпуска тоже врём, потому что иначе начнётся: «Опять в отпуск? Да тебя уволят, гулёна!»

А ещё мы врём про наши поездки, походы куда-либо и нарочито занижаем стоимость всех покупок, если мама решит докопаться и до этого. И я искренне удивляюсь, что при такой мамаше мой муж вырос адекватным и смелым. Ведь на каждое наше слово — сто обломов. Мамы, не надо так.