Родственники

Я — художник-анималист. Не скажу, что рисую шедевры, но и от нубов уже далеко отошла. Моё хобби — не просто рисовать, а изображать персонажей и их истории, сценки из их жизни. Очень интересно, знаете ли. А ещё я рисую на заказ таким же фантазёрам, только менее рукастым. За деньги, да.

Я не буду жаловаться на своих клиентов, которые в большинстве своём вполне адекватные люди и хорошо излагают пожелания к заказу, подробно описывая сценку, которую мне нужно нарисовать. Меня не задолбали даже критики-комментаторы — напротив, я им очень благодарна. И даже не те, которые нашли схожесть ноздри моей ящерки с ноздрёй собаки вон того художника и кричат о срисовке/плагиате/воровстве. Да, и такие есть, но обычно получают сразу от двух авторов — и от меня, и от более популярных и продвинутых художников, уже затрахавшихся от такого «праведного стука» им в личку. Меня задолбали как раз не интернет-пользователи, а мои родные и близкие, а также не совсем родные и не совсем близкие, но знакомые.

«Кто у вас хорошо рисует? А, вот ты и будешь рисовать стенгазету!» — вы, наверное, уже догадались, кто эта несчастная, которой теперь кровь из носу, а через три дня надо сдать эту газету? Я не понимаю, дорогая моя учительница, ну почему я должна что-то рисовать одна и всегда? Вон Ксюша тоже хорошо рисует — хрен ли вы всё на меня кидаете? Безответственная она? Вы на то и учитель, чтоб строить нас, а не сетовать на то, какие мы все безответственные раздолбаи. Почему я должна эти три дня безвылазно проводить вечер за этой газетой, за которую мне, кроме сухенького спасибо, ничего не скажут?

И не обижайтесь на мой отказ: конечно же, я с большей охотой взялась рисовать комикс для английского языка, так как там мне хотя бы дадут грамоту для портфолио. Как-никак, а поступать мне тоже, представьте, надо будет, как и другим ученикам. И не в художественный, да.

Дорогая мама! Какого, простите, хера ты лезешь в мой альбом и расписываешь на нём ручку? На столе мало тетрадей лежит? Какого чёрта ты опять берёшь у меня дорогущие акварельные листы, чтобы младшая сестрёнка нарисовала какую-то ёлочку? Не на твои, маман, деньги куплена вся это хрень; от тебя, кроме как на простой ластик, денег не допросишься. Почему ты портишь то, на что я копила месяцами?!

Зачем ты стоишь у меня над душой, причитая о том, каких я монстров рисую? (К слову, этот «монстр» был всего лишь китайским драконом.) Зачем портить мне настроение? Да ты хоть двадцать четыре часа в сутки мне мозг выноси — я не буду рисовать розовых пони с радугой из жопы! Я не буду рисовать утипусечного дракончика! И даже если я захочу нарисовать себе на стену в рамочку что-нибудь, то это не будет котёночек или щеночек с глазами кота из «Шрека».

Это хорошо, маменька, что ты не добралась до дальней папки в моем компьютере с пометкой «рейтинг R». Да, я и такое рисую — нет, не порнуху, но намёки там есть.

Ладно, ты у нас человек необразованный, я понимаю, «завтрок» мне в эсемеске пишешь. Но сестру-то зачем подстрекать? Я уже действительно ловлю себя на мысли, что ещё одно слово — и я разобью ей голову об стену. Какого хрена ты позволяешь этой маленькой дуре разукрашивать мои работы под предлогом, что я ещё нарисую? Какого хрена ребёнок считает меня куском дерьма, которому можно сказать гадость, у которого можно стырить дорогущие краски и испортить их на свои раскраски, зная, что они стоят как хороший телефон?

Я знаю, мамочка, что тебе нелегко, но какого хрена ты вымещаешь всё на мне? Хватит каждый день говорить мне, что я зад от стула не поднимаю. А мне есть куда его поднимать? Может быть, ты в состоянии оплатить мне занятия в студии? Нет? Тогда вопрос снят.

Друзей у меня нет? Есть, но кто ж виноват, что мне удобнее болтать с ними по скайпу, а не пилить сто пятьдесят километров на автобусе, чтобы встретиться с ними? Поближе друзей найти? Увы, травиться сигаретами и «ягой» я не хочу.

Меньше чем через год я поступаю в университет. Через пару лет я свалю из этого города, из этой страны в «рассадник п#$оров и б%@дей», в тот самый европейский город, и хрен вы меня остановите. Уж поверьте: если я поступлю туда, куда хочу (а я поступлю), то меня возьмут в «таком недостижимом» городе N. в программу обмена студентами или, в крайнем случае, в интернатуру и на повышение квалификации. Уж потерпите моих монстров ещё пару лет.

Как же меня задолбали! Задолбали этим фразами: «Ну, ты же понимаешь», «Ты должна понять».

Нет, я не понимаю, почему родители купили квартиру младшей сестре, а не мне. А когда надо что-то заказать, оплатить, купить, доставить, узнать, выплакаться, пожаловаться — это ко мне.

Нет, я не понимаю, почему, если есть я, то моему молодому человеку, с которым вместе живём, не надо ничего готовить и делать по дому. Работаем мы оба много, получаем практически одинаково. Я не прошу меня содержать (он этого и не делает, скорее у меня клянчит деньги), я прошу разделить поровну обязанности по дому.

Я не понимаю, почему мой молодой человек не может на работе звонить по свадебным вопросам, а я могу.

Я не понимаю, почему начальник появляется в офисе в лучшем случае в середине дня и на пару часов, а я должна отчитываться обо всех отсутствиях в корпоративном портале.

Я не понимаю, почему начальник не может планировать работу отдела, а я из-за этого должна в третий раз переделывать проект, другой проект бросать на середине, а ещё доделывать код за аутсорс-программистом, который просто не выдержал такой неорганизованности. Более того, я должна контролировать других аутсорс-программистов, но нанять ещё одного в штат мы не можем.

Задолбали!

Я — один из тех злосчастных субъектов, которые в двадцать с лишком лет живут с родителями и по роду деятельности и размеру зарплаты не способны снимать квартиру, при этом полностью себя обеспечивая. То есть, выплачивая только небольшую квартплату, я себя содержать могу, а вот снимать квартиру — это уже придётся то ли жить впроголодь, то ли кроме работы вообще никуда не ходить.

Так вот, очень часто мне говорят о моей несамостоятельности. Мол, носки тебе по полочкам мама раскладывает, готовит тебе мама и так далее. Мне и самому раньше так казалось, пока до меня не дошло: я живу среди вещей, которые… как бы не мои. Например, если мне придёт в голову шальная идея положить штаны на определённую полку, на следующий день они окажутся на другой. Или вообще в другом шкафу. «Ты неправильно положил штаны, не на своё место».

Продукты в магазине я покупаю по списку. Расставляю их, понятно, не я — это же очень ответственное дело, — поэтому в итоге я понятия не имею, что сахар — в банке из-под кофе, на которой написано «Соль». Как только я пытаюсь что-то себе приготовить, я теряюсь и не могу найти всё, что нужно. Чаще всего того, что хотелось бы приготовить мне, просто не было и не должно было быть в списке покупок. Кроме того, при попытке что-то приготовить самостоятельно мне говорят: «Но вот же рис! Неужели он невкусный, что ты себе готовишь сам?»

Если оставишь заваренный чай, чтобы попить вечером — его могу вылить. Или выпить. Если оставить на столе в своей комнате чашку — её уберут, помоют, а потом начнут журить, что я не мою чашки. Ну, устал, бывает. Когда отдохну — пойду и вымою. Если оставить на столе зажигалку — будут журить, что я курю, как подростка, хотя это, по-моему, уже лет пять как всем известно.

Не хочется, конечно, говорить: «Задолбали». Родители — замечательные люди, и спасибо им, что они нас растили и кормили. Но в какой-то момент их надо начинать любить на расстоянии.

Я делаю ремонт, и я задолбалась. Скажите, почему все вокруг внезапно лучше знают, как и чем мне надо работать?

Бабуля, ты за свои 76 лет не забила ни одного гвоздя: у тебя для этого был дедушка. Зачем ты рассказываешь мне, что перфоратор — страшный, тяжёлый, мужской инструмент, совершенно не подходящий для девушки? Во-первых, это не модный аксессуар и я не в театр с ним собралась; во-вторых, аккумуляторная дрель-шуруповёрт, которую ты так активно мне предлагаешь, конечно, сильно легче, но ни разу перфоратор не заменит. То же самое про лобзик. Если есть мозг и прямые руки, лобзик не опасен, а ножовка — очень слабенькая альтернатива, если нужно, например, распилить вдоль доборный брус.

Мама, твои советы ценны, но в 90% случаев устарели лет на пятнадцать. Я не буду клеить газеты под обои: это делали, чтобы сэкономить на шпатлёвке. Самостоятельно замешивать цемент с песком и обязательно добавлять туда ПВА я тоже не буду: сейчас есть готовые смеси для любых целей, на любой вкус и бюджет.

Папа, прости, но тебя я слушать вообще не буду. Мне известны твои достижения на ниве домашнего хозяйства. Последний ремонт под твоим руководством вы с мамой начали 17 лет назад, 11 лет назад ты переехал к своей второй жене, а последствия твоих «ноу-хау» всплывают до сих пор. Идея заделывать швы в стенах пластилином была отличной — он дешёвый, липкий и пластичный, — но жирные пятна на обоях возникли уже через пару месяцев, а заставить потом держаться в этих местах штукатурку смог только «бетоконтакт» — слава техническом прогрессу! Про твою нежную любовь к олифе я вообще промолчу. У меня есть замечательные силиконовые герметики и водоотталкивающие грунтовки, и я не понимаю, зачем мне нужна олифа.

Друзья, вы регулярно предлагаете мне нанять рабочих, но ещё никто не смог ни дать мне контакты хорошей бригады, ни рассказать, кто будет платить, потому что у меня денег на это нет — я квартиру и так в ипотеку взяла. И ещё, если вы хотите мне помочь, приезжайте, я буду рада. Но не нужно приезжать «помочь с ремонтом» и удивляться, почему мы не сидим весь день с чаем или пивом.

Меня задолбали попытки совершенно чужих людей примазаться к понятию «свои» на основании кровного родства. Может, я скажу невероятно страшную, абсурдную и злую вещь, но я не понимаю, что такого в физическом родстве тел, что я должен звать на свою, между прочим, свадьбу людей, которых я видел несколько раз в своей жизни. И то не в связи с собственным выбором — первые разы были в детстве, а потом как-то троюродная тётка забегала у моей мамы одолжить деньги.

Как же мама? Да, она — мама. Она со мной возилась, вырастила, вложила свои силы и время. Она пережила со мной не одну болезнь, волнуется, заботиться, старается понимать и поддерживать. Она честно высказывает своё мнение, но умудряется при этом не навязывать его. Я считаю, что с ней мне повезло. Да и папа — спокойный, тихий, интеллигентный человек, возможно, не без недостатков, но хороших качеств у него заметно больше.

Родители мамы, к сожалению, рано умерли, и их я помню плохо. Родители папы живут далековато от нас, но каждый раз общаюсь с удовольствием. Они — живые свидетели большого числа событий. В старости лет сохранили активность, всем интересуются, освоили скайп. Знакомы с понятием тактичности.

А вот обо всей остальной «родне» этого, увы, не скажешь. У моего отца есть старший двоюродный брат. О его существовании не по рассказам я узнал два года тому назад, когда у мужика (так совпало) оказалась командировка в нашем же городе, и он решил «из интереса» зайти проведать. Заодно и со мной, уже вуз закончившим, познакомиться.

У меня также есть крёстные в количестве трёх штук. Одну из них я вижу только на массовых праздниках, которые время от времени устраивает моя добрая мама, все ещё надеющаяся сплотить родню. Крёстной с мужем очень нравится, как готовит мама, но она постоянно бедствует: хватает денег только на копеечную шоколадку, что не мешает ей приходить в золоте.

Вторая крёстная развелась со своим мужем (о нём с тех пор никто не слышал) и уехала за границу, предупредив об этом постфактум. Ни с кем не попрощалась даже по телефону. Очень удивилась, когда её спросили о причинах такого поведения. А зачем? О том, что она должна многим родственникам хотя бы деньги, дама быстро забыла.

Третья крёстная у нас появляется регулярно — отдаёт долг и через пару дней приходит просить новый. У неё муж — алкоголик, а любовник — наркоман. Обоих страстно любит. Ну, кому же не помочь, как родне! Долги она со стонами и слезами отдаёт, но мои родители ей половину простили: как не простить долги, которые отдаются чуть ли не с припадками?

Я знаю, что у мамы есть сводная сестра, которая удачно вышла замуж и с тех пор «голодранцев» не признаёт: стыдно. Сама она крутится в каких-то неведомо высоких кругах, всем раздала свои визитки с электронной почтой. Рабочей. Вот и все контакты. Я знаю, что у меня есть большое количество троюродных братьев, но они не помнят, как зовут даже моих родителей. Я знаю, что у дедушки с бабушкой есть родные братья и сёстры, а у тех — родные и приёмные дети в количестве, но к нашей семье они обращаются только за помощью.

Я знаю, что у нас очень много разной «родни», степень родства с которой сложно определить так сразу. И я знаю, что они часто вспоминают о родителях, потому что те работают в банке, зарплата — регулярна, они могут подсказать по кредитам или помочь их получить.

Никто из этой «родни» не в курсе хронических болезней моих родителей. Ни разу за всю мою сознательную и уже не такую маленькую по возрасту жизнь им не подарили что-то стоящее или подходящее. Зато списки дешёвых «туалетных вод», купленных в переходах, «не подошедшей косметики», уродливых статуэток и наборов «всё для дома по доллару» множатся в кладовке. Периодически я это всё разгребаю и раздаю, кому нужно. Или выбрасываю.

Никто не в курсе моего любимого цвета. Большинство не знает даже, какой вуз по какой специальности я закончил. Про общность интересов или наличие хоть одной темы, которую было бы с ними интересно обсудить, я просто молчу. Зато в гостях они ведут себя как дома. Взрослая тучная тётка поучает мою маму по поводу готовки. Какому-то дяде уже не нравится, как я одеваюсь. Кто-то интересуется размерами моей зарплаты и тем, отдаю ли я её всю родителям.

В итоге типичный «родственник», не считая описанных исключений — это чужой мне и моим близким человек, который не интересуется нашими делами, зато считает себя на основании общих предков и корней вправе влезать в нашу жизнь, ждать от нас помощи, комментировать нас и наше поведение. Это человек, который на автомате ждёт от нас понимания, любви, поддержки, но пальцем о палец не ударит ради всего этого. Который оскорбляется, когда ему во всём этом отказывают.

А говорят, институт семьи распадается. Давайте я не буду ничего комментировать?

Я живу в современном большом российском городе — сама. В этом же городе живёт моя мама, тётя, более дальние родственники, куча знакомых, однокурсников, друзей, знакомых и так далее. Тем не менее, когда я болею гриппом, то со всем предпочитаю справляться сама.

Попросить подругу забежать в аптеку? Нет, что вы, она не может. Видите ли, я вспоминаю о ней только тогда, когда я ей зачем-то нужна! Хотя на самом деле это совершенно не так: я просто не поддержала её последние восторги в деле рисования пауков (терпеть их не могу, о чём она прекрасно в курсе), зато и помощь ей была, и сочувствие, когда понадобилось.

Позвонить маме? Нет, с дикой головной болью я не хочу выслушивать за то, что вышла не так одетая (вообще-то меня заразил начальник, увы и ах), за то, что у меня как-то не эталонно расставлены чашки в шкафу, что я не так разговариваю с матерью… Да, с температурой 40 мне только до генеральной уборки всего до блеска и вежливых светских телефонных бесед по полчаса. Нет, эта женщина и правда не понимает, что такое «плохо», как мне кажется.

Знакомым? Да, разумеется. Они сходят и в аптеку, и в магазин. Конечно, ожидая, что я за это проставлюсь, накрою на стол, чем-то угощу. Учитывая, что многие живут совсем недалеко от меня, а магазины — на нашей же улице вместе с аптеками, это ничего, что я не считаю свою просьбу настолько сложной, чтобы накрывать стол долларов на двадцать и сидеть с ними потом пару часов? Народ, эй! Я болею! Мне плохо! Какое проставиться? И да, вам самим хочется заразиться? Или интересно сидеть со мной (квадратная голова, красные глаза, постоянное чихание и кашель)? Нет, поддержать тост я не смогу: лекарства пью.

Я понимаю, почему сервисы доставки на дом из аптеки или магазина становятся популярнее день ото дня. Неудивительно же: можно просто взять, заплатить деньги совершенно чужим людям за то, что они пройдут метров сто и купят то, что тебе сейчас нужно. Я, правда, не понимаю, почему нельзя попросить об этом хоть кого-то из «своих», тем более что болею я так сильно действительно редко. Но, видимо, так просто — нельзя. Это же явно огромная услуга, которую я не могу оценить по достоинству! Я даже не знаю, как на это надо реагировать.

Нет, я не призываю всё делать за просто так. Да, если нужно у кого-то срочно одолжить деньги, сделать курсовик, попросить о серьёзной услуге, напрячь, если бы мне в аптеку нужно было сходить ночью, скажем, — тогда понятно. Но я имею в виду совершенно цивильное время, маленький список, ничего тяжёлого. Времени на всё про всё — минут двадцать с дорогой туда и обратно.

Задолбали!

Я — идеальный, образцово-показательный ребёнок. Меня, как и многих других, воспитали под лозунгом: «Я живу только ради тебя, а ты в благодарность должна жить так, как я считаю нужным».

Я должна учиться только на «отлично» по всем предметам вне зависимости от того, насколько они мне нужны. При выборе профессии моё мнение можно не учитывать, ведь мама лучше знает, что мне подходит. У меня обязательно должно быть много достижений, грамот, дипломов, которыми можно похвастаться перед знакомыми. Если в данный момент хвастаться нечем, то встреч со знакомыми лучше избегать, не забыв поставить мне это в укор. В перспективе я должна обязательно защитить кандидатскую, а лучше — докторскую. Моя будущая работа должна одновременно приносить много денег и не отнимать слишком много сил и времени, в идеале — чтобы я вообще сидела дома с мамой.

Я не должна иметь подруг, потому что они могут плохо на меня повлиять, да и зачем — ведь у меня есть мама. И у мамы нет подруг — зачем они ей, если все эмоции, проблемы, подробности личной жизни всегда можно выплеснуть на меня?

Я не должна строить личную жизнь, потому что это отвлекает от учёбы. Предполагается, что лет в сорок, сделав карьеру и заработав денег, я рожу одного ребёнка «для себя» или всё-таки выйду замуж — это почти не важно. Ведь, по мнению мамы, все мужчины — это что-то вроде гибридов дебилоидного ребёнка и домашней скотины, на них нельзя положиться и лучше держать на коротком поводке. Или не держать вовсе. И вообще, никто кроме мамы не может меня по-настоящему любить. Раз даже мама любит меня не всегда, а только когда я веду себя «правильно», так чего же ждать от других людей?

Я должна быть сильной, уверенной, способной за себя постоять, инициативной в обществе, а дома во всём слушаться маму и терпеть. Эмоции проявлять нельзя: это считается признаком слабости. Откровенничать с мамой нельзя просто из чувства самосохранения. Я всё равно не получу поддержки, а всё сказанное может быть использовано против меня в будущем. Быть скрытной тоже нельзя: это обижает маму.

Если все условия выполняются — мама довольна, в противном случае — полный спектр реакций, от обиды и недовольства до угроз и шантажа, от отказа со мной разговаривать до истерик и фальшивых обмороков. Вспоминается всё, что было сделано и пережито ради меня. Объясняется в красках, что я несамостоятельна и ни на что не способна в жизни без мамы. Железный аргумент: «Если ты этого не сделаешь, я буду просить Бога, чтобы он меня поскорее забрал!»

Естественно, как только представится возможность, я сбегу из этого кошмара. Естественно, я буду держать маму на расстоянии от своего будущего мужа и детей, если они у меня будут. И, естественно, для мамы я при этом останусь виноватой, неблагодарной, не оправдавшей её надежд, ведь она на меня всю жизнь положила, а я…

Родители, если дети бегут от вас и стараются лишний раз не общаться, задумайтесь: может, причина не в детях? Просто посмотрите на себя со стороны. Думаете, моя ситуация — страшное исключение, а моя мама — монстр? Нет, такие истории я встречаю сплошь и рядом с незначительными вариациями. Подростки, сбегающие от родителей на учёбу в другие города, замуж, в секты, на улицу. Дети, которых любили только за хорошие оценки, как будто это породистые собаки, купленные для победы на выставках. Те, на ком родители всю жизнь срывали свою злость и неудовлетворённость. Старшие дети, после рождения младших ставшие чужими, нелюбимыми и ненужными. Младшие и единственные, которым не позволяли принять ни одного самостоятельного решения. Это не ужастики — это наша реальность, реальность обычных, внешне благополучных семей.

Пожалуйста, никогда не заводите ребёнка «для себя». Вы либо искалечите ему всю жизнь, либо жестоко разочаруетесь, когда он наконец сбежит от вас. Ребёнок — это не дрессированное домашнее животное, не кукла, не робот, беспрекословно исполняющий все ваши прихоти и достигающий всего, чего вы в молодости хотели, но не смогли. Это живой человек со своими желаниями, потребностями и возможностями, отличными от ваших. И даже самый любящий и терпеливый однажды может задолбаться.

В моей памяти всё чаще всплывают отдельные картины прошлого, возможно, мало друг с другом связанные, но что-то общее между ними находится.

Вот мне едва исполнилось шестнадцать. Тихим тёплым летним вечером я прогуливаюсь с одноклассником, мы болтаем о милых глупостях — всё расчудесно! Но вот мимо нас на тонированном «тазе» с опущенными окнами проезжает какое-то в доску пьяное тело мужского пола и, испуская громкие малопонятные вопли и полностью игнорируя моего спутника, настойчиво начинает приглашать меня в машину, чтобы составить компанию их замечательному сборищу гопоты. Мы, честно скажу, неслабо напуганные, вместе, даже не сговариваясь, дали дёру что было мочи, потому что уже тогда понимали, что будет, если в машину затащат уже нас обоих. Однако быдлан продолжал некоторое время орать матом и пригрозил нам скорейшей кровавой расправой.

Вот мне восемнадцать. «Тазовладельцев» и прочих автомобилистов я по-прежнему побаиваюсь, однако возлюбленный у меня есть, причём вполне адекватный (к слову, с ним я вместе до сих пор). Новый год нам захотелось встретить у меня, и когда под бой курантов пьяненький отчим — бывший наркоман, с которым отношения и так всю жизнь не складывались, настойчиво уговаривал нас «хлопнуть с ним по рюмашке за праздник», мне пришлось так же настойчиво отказаться за двоих: ну, вот такие мы с любимым убеждённые трезвенники. Я, конечно, ради вежливости в шутку бросила фразу о том, что, дескать, негоже это — восемнадцатилетней девушке при родной матери водку глушить, на что отчим зло вякнул: «А с мужиком тискаться при матери ей не стыдно, кобыле!» С тех пор прошло много времени, но дома я стараюсь больше не появляться.

Морали в этих двух историях почти нет. Я обращаюсь к позволяющим себе куда больше, чем положено по соцстатусу, и находящимся в подпитии и склоняющим к этому нормальных людей. Вы, презираемые недочеловеки старшего поколения, почему вы удивляетесь, что часть молодёжи почти бросила пить, не поддерживает связь с родителями и люто-бешено вас ненавидит? Задолбали. А потом удивляются, откуда берутся мизантропы.

В один прекрасный день я решила переехать жить в другой город, который по стечению обстоятельств оказался культурной столицей. Сначала купила комнату, через год забрала с собой маму и ребёнка — он как раз окончил школу и сдал ЕГЭ. Поднапряглись, взяли ипотеку и купили квартиру. Все счастливы и довольны. Кажется, что бы могло задолбать? Ан нет, масса знакомых из бывшего места жительства восприняли мой переезд как появление бесплатной гостиницы для себя и всех своих знакомых, родственников и иже с ними.

Нет! Дорогая моя подруга, ты не можешь остановиться у меня на месяц, потому что хочешь показать сыночке Питер. У нас в квартире три комнаты, гостевой нет. И я не понимаю, по какой причине я должна ущемлять своих родных, срывать их из своих комнат, просить пожить вместе. К тому же твой сыночек — семнадцатилетний оболтус, хамоватый и любящий лазить по чужим вещам. Неоднократно ловила его на этом, когда вы приходили в гости. Я могу присмотреть тебе приемлемую по цене гостиницу или квартиру — снимай! Дорого? Извини… Обиделась? Ничем не могу помочь.

Нет! Многоуважаемые знакомые, я не могу приютить ваших товарищей по тем же причинам. И нет, я не могу взять неделю отпуска и водить их по городу, показывая достопримечательности, и тем более возить на машине. Для меня это неудобно и дорого, я сама уже много где была, и в третий, а то и в пятый раз мне неинтересно. Да и я их знать не знаю… Обиделись? Это ваше личное дело, не моё. За полгода предшествующих туристическому сезону таких вопросов и по телефону, и в соцсети я услышала два десятка. Я и не подозревала, что у меня столько друзей!

Жалуйтесь на меня друг другу, говорите, что я испортилась. Но не пытайтесь сделать из моей квартиры хостел.

Странная нынче пошла мода на взаимоотношения с родителями. Сколько раз я слышала мнение, что как только тебе стукнуло 18, стоит свалить из родительского дома, стать «независимым» и не мешать родителям жить. Интересно, те, кто это говорят, правда верят, что можно легко стать чужими людям, с которыми тебя что-то связывало 18 лет? Я давно живу с мужем, мы взяли ипотеку без помощи родителей, видимся с ними в основном по праздникам, но я всегда знаю, что где-то есть другой дом, куда я всегда могу прийти, открыв своим ключом и не услышать: «Что ты тут делаешь, уйди, ты не вовремя». Конечно, я этим не пользуюсь, но сама идея делает мою жизнь чуть-чуть спокойнее.

Мне дико слышать вещи вроде: «Как, тебе 28 лет, и ты просишь родителей о помощи? Пора быть самостоятельной». А к кому мне ещё идти, кроме них и пары ближайших друзей, если у меня проблемы? Когда у нас с мужем украли большую для нас сумму, мои родители одолжили нам денег, не спрашивая, когда мы сможем отдать и сможем ли вообще. По мнению «советчиков», нам стоило взять потребительский кредит на неотложные нужды, лишь бы не просить родителей ни о чём.

Мне ещё более дико слышать: «Как, ты ездишь по магазинам с мамой? У тебя своя семья есть, думай о ней». Мама — тоже член моей семьи, она была со мной 28 лет, и два часа моего времени — это не то, в чём я могу ей отказать.

И уж совсем непонятна мне позиция: «Они ничего тебе не должны, ты ничего им не должна». По-моему, наши родители и наши дети — единственные, кому мы должны по умолчанию. Можно разойтись с мужем, потерять точки соприкосновения с друзьями, даже с братьями и сёстрами. Но дети и родители всегда будут в сфере ответственности нормального человека.

Я знаю, ситуации в жизни бывают разные. Бывают такие семьи, в которых лучше быть сиротой. Я не осуждаю тех, кто разорвал подобные отношения, но хватит уже убеждать всех остальных сделать то же самое.