Лето, которого ждёшь целый год. Наконец-то жара. Местное озеро очень немаленьких размеров в древности аборигены и заезжие купцы называли морем. Казалось бы, живи да радуйся — купаться и загорать можно, не выезжая для этого на далёкие юга.
Городской пляж — официальный, разрешённый для отдыха и купания. Белый горячий песок, щедро усыпанный окурками. Загорающие, это ваших действий результат. Завтра вы же приедете сюда снова, и ваши дети будут в этот песок закапываться по самую шею. Вы и ещё накидаете — не только окурков, но и осколков от разбитых бутылок. А чё, до урны целых двадцать метров, а носить с собой пакет для собственного же мусора — не комильфо.
Но отдельная песня — это кабинки для переодевания. Если мужские усыпаны в основном этикетками то ли от носков, то ли от трусов (что тоже само по себе загадка для моего женского мозга), то женские… Уважаемый читатель, если ты кушаешь, то отвернись от монитора до тех пор, пока не закончишь трапезу. Женские раздевалки щедро усыпаны использованными прокладками и тампонами. Особый шик — налепить оную прокладку на стену на уровне глаз. Этакая инсталляция, видимо, чтобы остальным отдыхающим скучно не было.
Не буду задаваться вопросом, где прохлаждаются городские службы, отвечающие за чистоту на вверенных территориях. Ибо, как известно, чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят. А вот проорать во весь голос: «Люди, ну почему вы такие свиньи?!» — хочется постоянно.
А потом эти же, с позволения сказать, сапиенсы будут ныть о том, как плохо всё у нас в стране. Да начните же уже с себя!
Здесь многие жалуются на хамов. На грубиянов. На невоспитанных людей. На грязнуль, загаживающих среду обитания. Жалобы обычно заканчиваются сакраментальным: «Неужели же быть невежливым (невоспитанным, некорректным) сейчас принято?»
Так вот, задолбавшиеся: быть невежливым, грубым, мусорящим хамом не просто принято сейчас, но было принято всегда. Эти особенности поведения люди унаследовали от своих хвостатых и мохнатых предков, живших на деревьях и питавшихся фруктами. Тогда это было необходимым условием выживания — более того, если кто не заметил, оно остаётся успешным инструментом достижения успеха и сейчас. Кто в нашей стране пробивается «наверх»? Наглые, беспринципные, подлые хамы, практически без исключений. В этом смысле экс-СССР ушёл от обезьяньих стад совсем недалеко.
Что же необходимо сделать, чтобы обезьянье общество стало человеческим? Правильный ответ очень прост: нужна мощная идеологическая накачка вкупе с карательными мерами. Грубо говоря, когда на улице за брошенный окурок можно получить по роже от прохожего либо штраф в десять тысяч рублей от полицейского; когда продавца за хамство увольняют, а чрезмерно вольно себя ведущего клиента выдворяют из кафе; когда с экранов ТВ непрерывным рефреном звучит неотвратимость наказания за хамство и поощрение вежливости и чистоплотности, люди перевоспитываются. Довольно медленно: для достижения результата должны смениться два поколения. Экс-хамы должны либо вымереть, либо сильно постареть. Именно это произошло в развитых странах вроде Швейцарии, Австралии, США. Англию-Францию не берём: там произошёл перекос в другую сторону, и население этих стран скоро вымрет, вытесненное дикарями.
Есть ли шанс на благополучное разрешение проблемы хамства в России? К сожалению, правильный ответ — нет. Хамство, грязь на улицах, безграмотность — всё это решается исключительно «сверху», через СМИ, на государственном уровне. А коль скоро наше дорогое правительство само состоит из таких же неучей и хамов, надеяться, что оно будет что-то менять, всё равно что верить, что геи прекратят попытки ходить парадами и раздражать здоровых людей.
Можно ли что-то сделать в сложившейся ситуации? Немного, но можно. Можно стараться портить хамам жизнь. Не прощать, не подставлять по-христиански другую щёку, не быть выше, а отвечать сообразно: писать в жалобные книги магазинов и кафе (и требовать письменного ответа на жалобы!), заливать перцем или давать по морде (в зависимости от физических кондиций) дикарей на улице, добиваться наказания, увольнений и так далее. Кардинально ситуацию это не исправит, но частично улучшит.
А ещё можно уехать из страны. Многие это считают трусостью и предательством, но каждому своё. Комфортно тебе жить в Мордоре — живи. Некомфортно — ищи свой Лориен, Рохан, Хоббитон или Умбар. И не стоит считать уехавших трусами да ренегатами: от их эмиграции будет лучше решительно всем, ибо они окажутся на своём месте.
За шесть лет учёбы в московском вузе я, приезжая из города-миллионника, не могла понять, почему же москвичи так не любят «понаехавших». Может, я была слишком слепа всё это время, так как учёба занимала каждую минуту, и мы с молодым человеком проводили время исключительно у него или у меня дома. Теперь же я вздохнула с облегчением: степень магистра получена, работать только с августа, значит, можно погулять, вдохнуть всю прелесть Москвы! Но нет, неделя прогулок привела меня в панику.
Парочки, вы реально думаете, что если сидит пара влюблённых на скамейке, то нужно садиться именно на эту скамейку и начинать бурно обсуждать ваши отношения? Где вопрос приличия: «А можно ли нам присесть?», на который я бы ответила твёрдым «нет», так как соседняя лавочка свободна, а романтику портить вашим бурным общением совершенно не хочется? И ты, спутник этой особо воспитанной дамы, какого лешего ты видишь, что она шмалит своим пахучим Kiss на нас, и даже не делаешь ей замечание? Из разговора стало ясно, что оба из области. Хотелось спросить: они всей деревней на скамейках сидят или только такие особо культурные индивиды?
Ты, мамаша с двумя детьми, мужем, коляской и бутылкой пива в руке! Что ты вообще творишь? На ногах не стоишь, кричишь на ребёнка, бьёшь его, чтобы тот заткнулся, кое-как передвигаешься, в коляске держишь ещё пару бутылок пива. Очень поднимаешь престиж своей страны.
А ты, русская мамаша с двумя детьми и мужем, зачем усаживаешь своих отпрысков трёх-четырёх лет на одно свободное место в метро? Дети совсем не расположены к сидению и начинают скакать, пиная соседей слева и справа, вертятся как юлы и хотят спрыгнуть, но ты, великая мать, держишь их на этом сиденье, вместо того чтобы сесть самой и посадить молодняк на колени. Скажи спасибо, что у меня были не белые вещи, а чёрные джинсы — я бы попросила тебя оплатить химчистку.
Прекрасные гости столицы, спустившиеся с гор, почему вы работаете в заведениях, где нужно знать русский, и по десять раз переспрашиваете наш заказ? Я понимаю, что вы рады и копеечным зарплатам, но не надо так изводить посетителей.
Или ты, девица из Чехова, почему ты орёшь на всё заведение, что в твоём городе готовят это блюдо намного лучше и куда дешевле? Попроси администратора, реши этот вопрос без вмешательства глаз с соседних столиков. Эти люди пришли приятно провести здесь время.
И особая группа населения из провинций и зарубежных стран — халявщики. В дождь заходят в известный всем фастфуд и занимают свободные столы. Играют в телефон, болтают между собой на тарабарском, ничего не заказывают и думают, что так и надо.
Правильно говорят: чем воспитаннее человек, тем меньше дискомфорта он создаёт окружающим. Задолбали люди, которые превращают Москву в деревню, в которой они привыкли жить сами.
Я мать полуторагодовалого ребёнка. За время беременности моя ненависть к окружающим просто побила все рекорды и продолжает это делать сейчас. Места в транспорте уступали либо школьники, либо студенты. За всё время ни одна женщина в возрасте за 35 и мужчина за 40 не подняли свой зад, даже когда сначала в транспорт заходил живот, а потом я.
Самое интересное началось после. Первые месяцы хождения с коляской казались мне адом. Я стоически терпела, когда передо мной хлопали дверью магазина особи неустановленного пола, изначально имеющие женские половые признаки, когда пёрлись впереди меня, если вдруг кому-то изредка приходило в голову открыть двери перед коляской.
Парковки — отдельная история. Просто перед пешеходным переходом. Или на нём. Как я должна увидеть машину, если слева мне нужно выглянуть из-за очередного «жигуля», вытянув голову, как жираф? Особая доблесть — поставить машину прямо перед входом в магазин или заасфальтированным скатом, который сделан специально для колясок.
Прогулки по дворам. Понимаю, что выезд из двора один. Но это не повод сигналить мне в спину, а тем более пытаться загнать меня в лужу. Или в мусорник. Или в кусты. Я, к сожалению, не могу взлететь и пропустить, извините. И бежать с коляской я тоже не буду. Для машин есть стоянки, а если уж загнали её во двор, в пешеходную зону, будьте добры заткнуться и подождать, пока я проеду.
А как вам история про семейную пару? У неё живот на восьмом месяце, и её муж спокойно ждёт, пока я протолкну через две двери 12-килограммовую коляску, всем своим видом выражая недовольство, что я мешаю им пройти прямо здесь и прямо сейчас. Носочки под сандалики, майка в сеточку — типичный образец. Завтра она тоже будет тут ходить со своей коляской.
Я терпела. Я пыталась быть толерантной. Я убеждала себя, что быдло есть везде. Но, как говорится, «терпець урвався».
Вот все эти вышеописанные люди — это не владельцы «лексусов», не олигархи. Это наше с вами окружение. Жлобьё на жлобье и жлобьём погоняет. Это мужчины и женщины 40–60 лет с грязными головами и руками, на разваливающихся «ладах», которые едут прямо на коляску с выражением лица «а шо такое?». У них, наверное, никогда не было детей? Или это приходит с возрастом?
Я научилась хамить. Я научилась ругаться. Традцать лет мне было это совершенно несвойственно. Теперь я считаю, что быдло должно знать, где его место. Теперь я называю корову коровой, а мудака мудаком прямо в глаза. И я не вижу в этом ничего страшного. И поругаться могу. И крикнуть могу. И подраться, если надо будет. Потому что если не ставить их на место, через десять лет мы все будем жить в стране, состоящей из таких вот людей.
Меня зовут Рита. Не Маргарита, не Марго. Просто Рита. Так в паспорте написано. Мою сестру зовут Светла. Мы порой шутим, что регистраторша в загсе была ленивая. Сестра ещё мала, не ощутила всей прелести необычного имени, но и её порой коробит, что к имени приписывают это дурацкое «на», мотивируя, что имя Светлана есть, а Светла — это бред сумасшедшего.
А меня достали фразы снисходительным тоном, когда я представляюсь на совещаниях или конференциях. «Деточка, — говорят мне они, секретарши в возрасте или работники бухгалтерии, — Рита осталась дома, здесь вы Маргарита». И отчество ещё приляпывают.
Последний случай меня довёл до дёргающегося глаза. Небольшая конференция, каждое место украшено табличкой с именем человека, который должен там сидеть. Не нахожу себя. Точнее, нет — я вижу табличку «Маргарита», но упорно её игнорирую. Не потому, что у меня гордыня или ещё какие-то там противоречивые чувства. Я считаю, что это место предназначено для другой девушки. И потом, я чётко помню, что заявка на участие в конференции была лично мною напечатана со всеми данными. Подхожу к секретарю и спрашиваю, где мне, собственно, кости бросить. После долгих выяснений, кто я и откуда, мне кивают в сторону вышеупомянутой таблички. Я говорю, что это не моё имя. Наступает кульминация с демонстрацией паспорта и закатыванием глаз. Секретарь таращится в мой паспорт, бросает истеричное: «Идиоты!» — и поспешно ретируется.
Кто-то скажет, что я заморачиваюсь и выделываюсь, но, чёрт возьми, моё короткое имя состоит из четырёх букв, и никаких Маргарит я не знаю. Я не воспринимаю такое обращение к себе. Я уверена, что Дианам тоже не нравится, когда их называют Динами, а Вероники обижаются на Вер. Имя — это имя. Вы ассоциируете себя с ним с самого рождения, вы привыкаете, что вас зовут так и не иначе. И подстраиваться под общество, менять паспорт, потому что большинству так удобно, я не собираюсь. Моё имя — это моя изюминка, если хотите. Так что Рита всегда со мной, а не дома. А вы уже расширяйте свой кругозор и лечите твердолобость.
Захожу как-то раз в магазин. Наличных нет, только карта. На кассе терминал не фурычит, но у дверей есть банкомат. Снимаю деньги, иду отовариваться. На кассе за мной встаёт дама, хватает за локоть и вопит:
— Молодой человек, я видела, как вы после меня снимали деньги! Моя тыща рублей у вас!
Заинтересовался. Вынув локоть из цепких рук, спрашиваю:
— Почему вы так думаете? — Потому что вы после меня снимали! — И? — Не прикидывайтесь! Верните деньги! Девушка! Кассир! Звоните в милицию!
С детства люблю детективы. Лейтенант Коломбо такие дела не расследовал, но всё же я представил, как бы он действовал в этой ситуации. Прежде всего изучил бы место преступления. Так и есть — скомканная тысяча валяется в корзине для чеков. Достал, отдал жертве. Никакой благодарности, но приятно, что симпатичная девушка-кассир улыбнулась.
«Да ладно тебе, что, сам никогда ничего на пол не кидал?» — бурчит коллега, которому я сделал жёсткое и неприятное замечание за попытку кинуть сигарету мимо урны.
«Ну ты прям будто никогда ничего не п#$дил, прямо как не посан», — вторит ему пытающийся «договориться по-хорошему» пойманный мной магазинный воришка.
«Да лан тебе, ты чё, в бога не веришь? Ну, не в бога — так в приметы там, все в чё-то верят, так и не лезь в чужую веру!» — вторит им кошёлка, пытавшаяся прочесть религиозную проповедь моему маленькому сыну.
«Ишь, умный какой, как будто сам на улице не ссышь», — заявляет мне пьяный, не удосужившийся перед доставанием хрена на всеобщее обозрение сделать и шаг в сторону с тротуара.
«И вообще, кто без греха, вот тот пусть и кинет камень», — заключает очередной адвокат очередной мерзости.
Интересно получается, не правда ли? Апелляция к совершению проступков обвинителем как бы даёт индульгенцию обвиняемому на весь класс этих проступков. По логике повсеместно расплодившихся моральных уродов, мне достаточно раз в жизни лет этак десять назад выбросить в чистом поле в сотне километров от цивилизации единственный бумажный носовой платок, чтобы навсегда лишиться права сделать им замечание, пусть даже они швыряют пакеты с мусором в окна по причине лени выйти на лестничную клетку к мусоропроводу.
Вот только не на того напали.
Нет, я не святой. Скорее наоборот: я довольно неприятная личность. Но я никогда в жизни не бросал мусор не в урну, ни разу ничего не украл, не верю ни в какие религиозные бредни и уж точно не отливаю на улице на глазах у прохожих. И вот поэтому, свиньи, воришки и религиозные мракобесы, я с наслаждением швырну в вас все камни, какие только хватит сил поднять.
Ты, коллега, либо поднимешь свой хабарик и отнесёшь в мусорку, либо тебе придётся искать новую работу — у меня хватит возможностей на такую пакость.
Ты, воришка, дождёшься полицаев, я им оставлю свидетельские показания, а дальше уж будет их дело. Делать за них их работу я не буду, но и тебе жизнь не облегчу.
Ты, старая дура, закроешь варежку и свалишь с детской площадки, а не захочешь свалить — так будешь вытолкана в шею, и твои возраст и пол тебя не оградят.
Ты же, эксгибиционист недоделанный, можешь лежать здесь, сколько хочешь, пока не придёшь в себя. Надеюсь, что полученного урока тебе хватит, чтобы осознать элементарные правила поведения в мегаполисе.
Увы, мои силы не беспредельны. Но я надеюсь, что я не один такой.
Вы тоже без греха? Осмотритесь вокруг: возможно, вам пора побить кого-то камнями. Во имя улучшения мира, разумеется.
Решила купить электронную книгу. С консультантами не люблю подбирать покупку — они в основном думают о выгоде и предлагают кучу ненужных вещей. Найдя в интернете несколько моделей, пошла в магазин. С одной стороны, обслуживание было отвратительным, с другой — я несколько развлеклась.
То ли покупатели были тем днём шибко страшные, то ли это была такая игра, но продавцы попрятались. Что ж, я самостоятельно потыкала в кнопочки найденных электрокнижек, окончательно определившись с моделью. Побродив меж стройными рядами бытовой и не очень техники, я наткнулась на одинокого юношу, задумчиво созерцавшего непонятные непосвящённой мне цифры на экране компьютера. В этот вечерний час юноша был, видимо, очень уставшим и опустошённым, поэтому после дежурного «Здрасте» он вернулся к своему занятию.
Выдернув консультанта из нирваны, я кратко объяснила ему, чего хочу. Несколько раздражённый вмешательством в «медитацию», юный продавец попытался отвлечь моё внимание фразой «Сейчас я приведу вам нужного консультанта, я вообще по пылесосам» и улизнуть. Наивный! Знаю я этот трюк, жди потом. Объяснив, что мне не нужна консультация, а нужно просто выписать товар, я ткнула пальцем в нужную витрину. С заметным облегчением вздохнув, поклонник компьютерного дзена выписал книжку и довольно дружелюбно попрощался.
С кассиром повезло больше — её искать не пришлось. Впрочем, она компенсировала это.
— Здравствуйте, что у вас? — Вот, — протягиваю талон. — И всё? — восхитительная смесь изумления, осуждения и отчего-то облегчения в голосе. — Ну да, — ответила я осторожно. — Как же так? — занервничала девушка. — С вас N рублей.
Разочарование, боль, и укор в столь короткой фразе не каждый уместит. Я решила слегка пошутить:
— Станиславский непременно купил у вас что-нибудь ещё. — Да все они кобели… — сделала неожиданный вывод кассир, протягивая чек и сдачу. — Спасибо за покупку, ждём вас снова… здесь.
Видимо, изначальный вариант был нецензурным, и она решила изменить фразу.
Под впечатлением от философского мини-спектакля я отправилась к стойке выдачи. Там уже ожидала пара. Девушка сидела с обречённым видом, парень измерял шагами пространство у стойки. Откуда-то из подсобки вынырнул «выдавальщик», посмотрел в мой чек, молча кивнул и скрылся снова, появившись через минуту с моей книжкой. Далее он продемонстрировал телепатические способности, опередив мой вопрос об очереди буквально на секунду:
— Этой паре уже несёт фен другой сотрудник.
Да уж, стоило бы говорить отчётливее. Другой парень появился, пока я осматривала покупку. Девушка сменила выражение лица на озлобленное — явился тот с пустыми руками. Дальнейший диалог точно характеризуется фразой «понабирали инвалидов по объявлению»:
— Где?! — Вы знаете, на складе нет…
Спутник девушки остановился и начал материться тихо и грязно.
— В долбаном зале до хрена этих чёртовых фенов, придурок! — вскричала девушка. — Принеси оттуда!
Выдавальщик на третьей передаче понёсся в зал, но вдруг резко затормозил и осторожно поинтересовался:
— А где они там?
Обслуживавший меня парень спас ситуацию:
— Молодые люди, один момент, не обращайте внимания: он стажёр.
Девушка смотрела на стажёра взглядом, полным ненависти.
Я задержалась на минуту, рассматривая стенд с фильмами. По пути к выходу услышала счастливо-измученное:
Еду в метро. Напротив сидит женщина вполне приличного вида и ест хот-дог. Ну, приятного ей, кто ж мешает.
Поезд подходит к станции. Женщина доедает, вытирает салфеткой рот. Двери открываются. Она скатывает упаковку с салфеткой в компактный такой шарик и перед закрытием дверей кидает их на платформу.
— Женщина! — говорю я ей. — Что же вы делаете, женщина? — Да я хотела в дырку попасть, а вот не попала…
Всё оставшееся время ехал просветлённый, осознавая, что привычка заметать под ковер и кидать под кровать не проходит с возрастом.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li