Мой дом недалеко от достаточно большого рынка. Вокруг несколько клубов, кафе, баров; совсем рядом маленький такой парк.
Иду домой после подработки. Халява встречается редко, потому случая я не упускаю и работаю до двух часов ночи. Награда компенсирует с лихвой. Крик! Ускоряюсь, бегу в парк. Девушка прижата к дереву и орёт: «Помогите!» Отталкиваю парня, говорю, чтоб убегала. Она начинает на меня кричать: мол, я козёл, и сейчас она полицию вызовет.
Скажите, женщины, о чём вы думаете, крича на улице: «Не-е-ет! Не надо! Я не хочу-у-у! Помогите!» Думаете, это распалит страсть вашего партнёра? Может, и так. Только не орите потом на меня, когда туша в 94 кг выбежит и опрокинет вашего «мущщину» на землю. Я думал, что вас насилуют. Или грабят. Или избивают. Вы просили помочь, в конце концов.
Удивила меня реакция парня. Поняв, что это очередная любительница поорать во имя адреналина, вздыхаю и помогаю парню подняться. Подсвечиваю телефоном — вдруг разбил лицо? Тот неожиданно улыбается, благодарит меня и жмёт руку. Потом подходит к своей девушке, горько произносит: «Какая же ты, Анька, всё-таки дура!» — и уводит её, офигевшую, в сторону дороги.
— Ой, такой ужас, — рассказывает мне подруга по телефону. — Ребёнка вчера осматривал логопед, сказал, что нужно отправлять его в специальный садик, и обычные занятия с логопедом ему не помогут. А я столько заплатила воспитательнице из нашего садика, чтобы она с ним занималась! Но она ничего не сделала, он даже читать не умеет в свои пять лет, а нам же скоро в школу!
«Ну да, ужас», — вздыхаю я, но на уме только один вопрос: а почему ты с ребёнком не занимаешься? Почему в доме нет ни одной развивающей игры, кроме трёх, которые мы с мужем дарили милому малышу на дни рождения (да и те пылятся на полке)? Как он научится правильно говорить, если с ним не разговаривают? Привели из садика, включили мультик — пусть только сидит тихо, смотрит и не мешает.
— Ой, я такая глупая, мне так сложно учиться… — твердит постоянно ещё одна подруга.
— Нет, ты просто умничка в чём-то другом — знаешь вот, как готовить. Не все же должны быть профессорами! — повышаю ей самооценку. Но сколько книг ты прочла за последний год? Журналы не считать! Одну? «Гарри Поттера»? Поздравляю! Если знаешь свою проблему, работай с ней, а не надейся, что через неделю ты мне опять повторишь эту фразу, и я опять буду повышать твою самооценку.
— Ой, я такая толстая (страшная, нос у меня не такой, грудь маленькая) — это вообще любимые фразы.
— Да что ты, ты замечательная, на меня посмотри! А какого мужчину отхватила! — утешаю я, но внутри начинаю закипать. Девочки, у меня нет психологического образования, чтобы выслушивать все эти комплексы каждый день. Почему вы это говорите мне, а не себе?
— Я себе пудру купила, теперь не знаю, как до конца месяца дотянуть: денег нет.
— Одолжить? — спрашиваю я, и рука рефлекторно тянется к кошельку, хотя там последние деньги до конца месяца, но твоя пудра в половину моей зарплаты, конечно, важнее.
— Ой, извини, конечно, но я же подруга, и должна тебе сказать: ты так плохо выглядишь! Я знаю, что тебе нужно! Тебе нужно похудеть, — с видом знатока вещает ещё одна «подруга». Конечно, со своим весом за центнер ты знаешь, как убрать мешки у меня под глазами и сделать так, чтобы я выспалась после бурной ночи с мужем.
— На каждый товар есть свой покупатель! Зачем ты красишься и ходишь на каблуках? Это же неудобно! И сколько денег ты тратишь на краску для волос? Главное — что у тебя внутри, — уверенно восклицает подруга, которая даже лаком для ногтей в жизни не пользовалась.
— Мне так удобно, — заканчиваю я это бессмысленное препирательство. Мой милый друг, может, в твоей жизни и не было сестры Оли, которая одна воспитывала малыша всю жизнь, дяди Толи, пятидесятилетнего девственника, но неужели нет других примеров, когда «товар» не находил своего «покупателя»? Раз называешь себя товаром, так, пожалуйста, прими товарный вид! И сходи к маникюрше: траурная чёрная лента у тебя под ногтями не вызывает желание тебя «купить».
Но самое страшное — это печали по мужчинкам.
— Не, ну ты представляешь, он мне за месяц даже букетика ромашек не подарил! Такое ощущение, что только я делаю что-то в наших отношениях, а ему они не нужны.
— Не расстраивайся ты так, вот поженитесь, и будет у тебя только два подарка в год: на 8 марта и день рождения! — отшучиваюсь я, но у самой глаза на лоб лезут. Он ради тебя бросил жену с ребёнком семи лет, пашет с восьми утра до десяти вечера, снимает вам квартиру, одевает тебя, покупает всю еду в дом, готовит сам, потому что ты можешь только пельмени сварить, — и, сволочь этакая, о ромашках забыл!
— Он мне не звонит! Уже три часа прошло после того, как мы с ним переспали, и он мне не звонит! Он меня кинул!
— Подожди немного, наверняка позвонит. А не позвонит — значит, он тебя недостоин! — говорю я тоном любящей мамы, но подсознательно уверена, что таки недостоин он тебя, особенно если учесть, что знакомы вы часа четыре.
— Вот что мне делать? Рома мне прямо так и сказал: у меня свадьба с другой. А я ж его так люблю!
— Только ничего не делай с ним, пожалуйста. Займись собой, окунись в работу, забудь его, — обращаюсь я к последним адекватным «незаромленным» участкам её мозга. Не выходит. Зачем спрашивать, что тебе делать, если ты все равно будешь ему названивать, писать в «контакт», на мыло, да ещё и на свадьбу в слезах припрёшься? Зачем я выслушивала двое суток твои стенания, откачивала тебя валерьянкой, бегала в магазин за очередной бутылкой красного вина и упаковкой сухих салфеток? Чтобы ты всё равно сделала себе больнее?
— Мне сегодня и тот глазки строил, и тот засматривался, а Петя даже домой на чай звал, — радостно щебечет о прошедшем дне очередная душевная подруга.
— Ах… — завистливо протягиваю я. Если бы я надела такую майку на такую же, только свою, настоящую, а не силиконовую, как у тебя, грудь четвёртого размера, у мужчин при виде меня тоже бы глаза повываливались. Молодец, тебя нужно прописывать вместо виагры. А мне зачем знать о том, кто на тебя сегодня посмотрел? Я даже не знаю этих людей! Думала, буду за тебя рада? Я рада — но знала бы ты, что о тебе и твоей манере одеваться говорят мужчины хотя бы в лице моего мужа, сомневаюсь, что ты бы так радовалась.
— Он меня бросил, козёл такой, нашёл себе другую. Ну представляешь! — смотрит на меня глазами, полными слёз, в надежде поддержки и того, что я тоже начну считать его уродом, предателем и вычеркну из числа своих друзей.
Милая подруга, он человек, как и я, и сам может решать, заводить с тобой отношения или нет. Это его решение. И почему я должна сразу удалять его из списка друзей в социальных сетях и забывать его номер телефона, предавая его анафеме? Потому что тебе обидно, а через два дня ты уже будешь кувыркаться в объятьях другого? Потому что я подруга тебе больше, чем ему?
Если озвучить свои мысли — всё, я предатель, злобная завистница и больше не подруга. Хотя думаю я искренне — как друг, которому вы небезразличны.
Работаю кассиром в бутике. Зашли как-то две подружки в сезон скидок. Обе из разряда псевдобогатых: расфуфырены по полной программе, претензии космические, но видно, что это только бравада. Ходят все такие из себя, пальцы веером.
На витрине остался последний свитер по смешной цене. Одна из них смотрит на него:
— Фу, конченый! — Точно конченый.
Пошли дальше. Крутятся, проходят мимо свитера — и опять:
— Ой, какой он конченый… — Действительно конченый! — Как можно было сделать такой конченый свитер? — И не говори…
И так ещё несколько раз. В итоге первая позвала консультанта:
— Я беру этот конченый свитер!
Ну, мы в лёгком шоке упаковываем ей этот свитер, а она всё не унимается:
— Нет, ну он, конечно, конченый, но я его возьму. Но он такой конченый! Хотя стоит дёшево…
— Я девушка-геймер. И ещё немного анимешница. Иногда я смотрю в сети фэнтези-арт. И я больше не могу, доктор. Эти люди прививают отвращение к женской фигуре, высмеивают её, они масштабно издеваются над всем женским!
— Спокойнее, не надо так переживать.
— Да как же не переживать?! Они лепят коровье вымя на осиную талию и думают, что это красиво! Они вырезают несчастным печень, селезенку, нижние рёбра, рисуют в районе груди воздушные шарики, пририсовывают бронелифчик и удовлетворённо вздыхают: дело сделано!
— Ну, мужчинам нравятся пышные формы, девушка…
— Какие, к чертям, пышные формы?! Если бы этот анатомический кошмар подошёл к ним на улице, они бы убежали за тридевять земель. Они не способны оценить общий образ, общую форму. Понятие гармонии заслонено для них масштабными сиськами диаметром в километр и весом в тонну! «Анатомия для художников» пылится в сторонке, брошенная, никому не нужная. Зачем тратить время на бесконечные наброски скучных греческих Афродит, зачем потеть с карандашом, выверяя пропорции? Зачем рисовать голову Давида снова и снова, пытаясь понять то чудо, которое осталось нам от классики? Ведь есть они — Великие Сиськи! Метод BioWare, Dragon Age II: вы делаете героине пятый размер, и толпы 14-летних хомячков, исходя слюнями, пялятся в монитор, прощая уродский торс, короткие руки-ноги и идиотскую мимику. Метод Вальехо: вы нарисовали дракона, но дракон получился неважно? Добавьте голую бабу, и всем будет плевать на вашего дракона. Бабе, кстати, тоже необязательно быть симпатичной, достаточно быть голой.
— Вы имеете в виду, доктор, фигуру типа «столбик мяса»? Извините, вызывает только гастрономические ассоциации. Вообще, в играх можно встретить хорошую мужскую фигуру — полагаю, это вызвано тем, что художники-мужчины лучше понимают мужскую анатомию, чем женскую, да и сиськи перестают застилать им глаза. Но когда они разрабатывают модель главного героя, к ним приходит чёртик и говорит: «Слышь, сиськи должны быть нашими!» И их снова сносит с катушек, но уже в другую сторону: «Такой, каким я хотел бы быть, чтобы все сиськи были моими». И мы видим перекачанного дебила с уродливо, нереалистично раздутыми мускулами. Да чтоб вас заперли на неделю в Пушкинском музее! Да начните уже набирать художников-женщин или хотя бы геев! И гоните в шею всех без высшего художественного образования.
— Ну неужели всё так плохо, девушка? Должны же быть красивые персонажи в играх! Есть ли альтернатива?
— Есть, но мало: по большей части артхаус. Либо Япония. У них очень сурово: хентай отдельно, крупномасштабные проекты отдельно. Европа и Америка нежатся в сиськах и дилетантстве.
— Что же вы предлагаете?
— Да ничего, доктор, просто хотелось выговориться. Это очень грустно, когда эстетика заслоняется обычным животным инстинктом. Но пока есть подростки-хомячки, пока не будут гнать как самозванцев всех художников без высшего образования, мы будем иметь то, что имеем: сиськи без альтернативы.
Подруга рассталась с мужем и за полгода совершенно упала духом: отношения с парнями не складываются, денег не хватает… Сочувствую, жалею, поддерживаю. Помогла устроиться на работу в компанию, где работаю сама — мужеского полу достаточно, зарплаты приличные. Теперь по утрам встречаю её, мрачную, с очередной порцией жалоб: мужики — козлы, только одного от неё и хотят, работа трудная. Не выдерживаю:
— Ты так изменилась за эти месяцы! Надо взять себя в руки и смотреть на жизнь веселее!
— Нет, это ты изменилась! Тебе на друзей вообще наплевать стало, меня даже слушать не хочешь! Конечно, тебе легко рассуждать, у тебя-то в жизни всё нормально!
Разумеется, мне легко. Жизнь мне по блату досталась самая лучшая, зарплата — максимальная, работа — плёвая, мужчина — как из сказки, дочь — идеальная во всех отношениях. Я никогда не болею, всегда высыпаюсь, поводов расстроиться у меня не бывает по определению, потому что счастье, восторг и удовольствия сыплются на меня, как из рога изобилия, а неприятностей не бывает вообще.
Да, мне легко. А тебе трудно. Тебе не хотят просто так платить хорошую зарплату, а заставляют за неё работать. Ослепительно красивые олигархи с букетами не выстраиваются в очередь к твоему подъезду. Машина за ночь не превращается в «бентли». Яблоки из супермаркета ни в какую не хотят становиться молодильными. Сын растёт балбесом в интернете, а не настоящим мужчиной возле кухонной плиты.
Хорошо, пусть будет так. Тебе со стороны виднее. Но я, пожалуй, останусь в своём идеальном мире, а ты прозябай в своём. Прощай, очередная подруга.
Работаю официантом в столичном кафе. На обед мы предлагаем несколько горячих блюд, в том числе и свинину под сыром.
За стол усаживаются три дородных тётки.
— Скажите, у вас тут вот свинина с сыром… — Да. — А она из свиньи или из хряка?
Удивляюсь.
— Минутку, я уточню у повара.
Звоню на кухню и повторяю тот же вопрос. Повара прикалываются и ржут. Наконец, говорят, что из свиньи женского пола. Бегу к столу.
— Повара говорят, что из свиньи, а не из хряка. — Да? Девушка, вы смотрите, не врите, а то мы ведь, когда попробуем, сразу по вкусу поймём. — А что, сильно отличается? — Конечно! Мясо хряка спермой пропитано!
Задолбали леди, одевающиеся, как на панель. Идёт по улице красотка — набедренная повязка едва прикрывает филейную часть, на ногах чёрные лаковые ботильоны с заклёпками на неимоверной высоты каблуке. На кофте такой вырез, что виднеется не только приличная часть декольте, но и живот почти до пупа. На лице — боевая раскраска. Общий вид — актриса порнофильма. Рядом с ней смущённо бежит молодой человек (видимо, её) и пытается хотя бы рукой прикрыть вылезающую из-под юбки попу. Жаль его.
Вечер. Окраина города, где куча неадеквата. Идёт девушка в тончайших лосинах, всё на том же гигантском каблуке. На груди небрежно распахнута белая рубашка, на лице презрение ко всему миру.
Девочки, вы меня извините, но выглядите вы не как секс-бомбы, а как, пардон, шлюхи. Кого вы потом будете звать на помощь, когда вон та милая компания выходцев из восточных стран решит, что раз вы так одеты, то вас можно настойчиво пригласить на пару рюмок секса со всей компанией? Как громко вы будете сетовать, что мужчин не осталось, и никто не пришёл вам на помощь? Насколько крупные слёзы вы будете лить, подписывая заявление об изнасиловании в милиции?
А сейчас сюрприз: я не задолбанный «несчастными жертвами» мужчина, а девушка. В кроссовках, джинсах и футболке. Но, честное слово, даже если б я была огромным дядькой с битой в руках, я не пошла бы вас спасать из лап «грязных извращенцев». Себе дороже, а вам — урок.
Давно уже заметила любопытную тенденцию, проясняющую, отчего мужчины в большинстве своём пошли такие слабосильные, капризные и несамостоятельные.
Тружусь я в фотоателье. Фото на паспорт делают, как известно, в 14 и в 20 лет. Девочки в основном прибегают фотографироваться на первый паспорт одни или с подружками; в 20 лет картина та же. С мамами приходят крайне редко — и, коль уж явились, общаются с ними скорее как с товарками по шопингу, нежели как с родительницами-воспитательницами: мамы молча наблюдают, как дочь прихорашивается перед зеркалом, как я её фотографирую, во время обработки заводят разговор на отстранённые темы, периодически поглядывая в монитор, иногда просят что-то подправить — но не до фанатизма. Расходимся довольными.
Совсем иной расклад с лицами мужского полу. В мою контору заглядывает мама с вопросом:
— А вы моего мальчика (сыночку, ребёночка) сфотографируете? — Угу! — отвечаю я, ожидая увидеть малыша лет пяти, например, или школьника младших-средних классов. — Ведите дитя!
Вводит. Дитя пригибается, проходя в дверь, дабы не ушибиться об косяк, и застывает в недоумении и прострации. Дитю на вид от 18 до 30, оно смотрит попеременно то на меня, то на маменьку, пока я не произношу: «Снимайте курточку, вон там крючочки, и присаживайтесь на стульчик».
— Ну что же ты, сына! — восклицает маменька, норовя стянуть с детины куртку. — Садись, причешу…
Извлекается расчёска. Сыночке попеременно расчёсываются волосы, усы, борода и снова волосы, поправляются всевозможные воротнички, разглаживаются мельчайшие складочки. Сын начинает звереть, но выдавливает только тихое: «Ма-а-а…»
— Что «ма-а-а»? Что «ма-а-а»?! — гневно восклицает родительница. — Красивеньким надо на паспорте быть!
Отходит, аки художник от полотна, чуть назад, потом подходит вновь, убирает незаметный волосок со лба, сдувает невидимую пылинку — наконец, путь фотографу открыт.
— Чтой-то мой сыночка у вас такой бледный (косой, кривой, некрасивенький, лохматый) вышел… А давайте перещёлкнемся! Всё-таки первый (второй) раз на паспорт (пропуск для работы), взрослый мальчик уже. Ах, как годы летят…
Тихо наливаясь ненавистью, начинаю демонстрировать фантастические возможности фотошопа (о, вы убрали моей кровиночке все прыщи, он теперь, как картинка!), распечатываю фото, отдаю, с сочувствием гляжу вслед уходящей парочке.
Твою ж мать! А если с родительницей, не дай б-г, что-нибудь случится — мальчик что, тихо умрёт на диване в своей комнате от голода и холода? А если всё будет благополучно — кто из них, этих чересчур опекаемых, вырастает? Капризные деспоты, мучающие жён своими требовательными истериками и отсутствием самостоятельности? Слабовольные рохли, надеющиеся на маменек и жёнушек, считающие, что все им должны? Своей чрезмерной заботой и опекой незадачливые «наседки» растят отвратительных, не приспособленных к жизни мужей тем самым четырнадцатилетним девочкам, что приходят фотографироваться одни (и ещё кучу разных дел выполняют сами или с минимальной помощью).
Я, наверное, никогда не пойму, каков смысл подобного воспитания. Разве что поразвлечься в процессе выращивания живой куклы — которая, оказывается, в итоге вырастает в подобие мужчины, а свыкнуться с мыслью, что мальчик уже взрослый, никак не получается.
Одно хорошо: таких посетителей мужского полу у меня примерно половина, вторая половина же — вменяемые самостоятельные юноши, за что их родительницам большое спасибо.
За свои неполные 23 года я, к сожалению, уже успел раскусить один из женских способов задалбывания мужского населения. Они называют его «помощь по хозяйству». Видимо, тайное общество феминисток разработало для такого случая специальную инструкцию:
1. Придумайте какую-нибудь абсолютно бесполезную и бессмысленную работу, связанную с ремонтом, которую любой логически мыслящий человек либо не согласится делать вообще, либо заменит чем-либо более эффективным.
2. Старательно убедите себя в том, что это дело вселенской важности, необходимое всей вашей семье и знакомым (в первую очередь тому мужчине, который будет это выполнять), но только не вам.
3. Найдите мужчину и попросите его сделать одну мелочь «на пять минут» — если ваша задача займёт более трех часов, то на десять. Если у окружающих мужчин уровень IQ превышает уровень тестостерона в крови, надавите на подчинённого, сына, внука или любого другого, кто ниже вас по статусу.
4. Рассчитайте время «Х». Это момент, в который мужчина объективно не может выполнять вашу работу: учёба, работа, поздняя ночь. Сверившись с часами, потребуйте выполнения «пятиминутного дела».
5. Когда мужчина укажет на бессмысленность описанных вами действий, используйте упрёки (не забудьте про гендерную несостоятельность!) и ругательства.
6. Если мужчина сам вспомнил о вашей затее, скажите ему, что всё отменяется. В любом случае внимательно следите за наступлением времени «Х». Как только мужчина не будет иметь возможности выполнить вашу просьбу, тут же напомните о ней.
7. Обязательно используйте крики, истерики, ругань, упоминания о вашем социальном превосходстве. Не забывайте: даже абсолютно незнакомый мужчина обязан выполнять любую вашу прихоть.
8. Когда вам надоест, перед приходом мужчины наведите беспорядок в его инструментах. Вам предстоит убеждать его, что вы пытались выполнить «работу» самостоятельно. Для этого забинтуйте пару пальцев (заодно можно будет не мыть посуду), достаньте любые два инструмента и испортите их (затупите, потеряйте какую-нибудь деталь). Под предлогом забивания гвоздей вполне можно использовать шуруповёрт или болгарку — мужчины настолько глупы, что никогда не заподозрят вас в обмане. Когда мужчина придёт, устройте скандал.
9. Во время выполнения «работы» не переставайте ругайте мужчину. Используйте крики, упрёки, уверения, что всё это может выполнить каждый. Когда мужчина сделает половину, незаметно подотрите пол тряпкой, и через пару минут начните ругать мужчину за то, что он продолжает сорить.
10. Почаще говорите, что мужчина не может ничего сделать своими руками, особенно во время ссор и в присутствии посторонних. Теперь у вас есть что привести в пример.
11. Прочитав эту инструкцию, напишите на сайт «Задолба!ли» о том, что каждый мужчина — психбольной безрукий импотент, который не в состоянии выполнить вашу «маленькую просьбу».
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li